Ник, Альфонс и "Камелия"...

Дождь...снова...мой любимый...
Малыш ползает по ковру...играет...ворчит что-то на смеси двух языков...мам-мам-мам...
Была на улице.
Красные автобусы бредут, подгоняемые ветром и дождем, желтыми листьями, кружащимися у их гладких, мокрых боков.
Лондонская осень.
А дома тепло...уютно...
Живой огонь в камине отделён от комнаты красивой ширмочкой...мало ли...ребенок рядом...
И я рядом...я всегда рядом с моим ребенком...
Я жду друга, журналиста из Москвы...жду с нетерпением...
Важные дела переделаны - новый рассказ отнесён в редакцию, ребенок ухожен и скоро отправится спать, к ужину всё куплено..
Звонок в дверь и...
На пороге - улыбающийся Ник...
Человек, мужчина, друг никогда не надоедающий, никогда не раздражающий своим присутствием.
Умеющий, не задавая вопросов, как-то всё вызнать...всё самое главное, что вертелось на языке, но благодаря характеру моему скрытному не сорвалось бы с языка этого, не будь рядом молчаливого инквизитора...Ника...с его обаянием и глубокой ямочкой на крутом подбородке...
Ямочка на подбородке...ямочка на подбородке...
Так бы и нажала, но нельзя...не те отношения, чтобы могла я позволить себе такую вольную-вольность...
Сие допускается лишь по отношению к мужу, сыну и брату...
Нажать...зафиксировать палец в этой бороздке невероятной...
притягательной, и отпустить, оставив белый след...
Ник рассматривает стоящий в середине комнаты манекен...
Начинаю объяснять, что должна соорудить платье дочери, для выступления. Я сделаю, а он отвезет получившийся "шедевр" моей взрослой красавице...
Он с недоумением и недоверием смотрит на мои манипуляции - из трех платьев сделать одно... но какое!
Девочка моя вновь будет самой красивой...самой необычной...
Я подкалываю ткань...выравниваю...отхожу и приближаюсь к манекену вновь...
Ник наблюдает с неподдельным интересом, потом берет на руки малыша, уснувшего на ковре...уносит в детскую...и... включается в процесс сооружения платья...
Мне так весело. Так забавно наблюдать за ним, вертящимся волчком около деревянной куклы, которая облекается в нечто невообразимое, но с уже вполне понятными чертами и замыслом...
Потом мы пьем чай. Что-то едим. Немного. Хрупкий Ник не любит отдавать дань кухне...
Я знаю это, и готовлю немного, но изысканно, чтобы он съел хоть что-то...
Чуть-чуть приготовленной на пару сёмги (это он любит) с темнозеленой, мшистой брокколи, уложенной на белоснежной тарелке со всем доступным изяществом...
Я извлекаю из прозрачной коробки дивную орхидею, принесенную другом - в подарок...
Рассматриваю нежные лепестки и уже понимаю - чем дополню новое платье дочери...орхидеей из шелка...я сделаю... я смогу...
Разговор льется пленительный, чуть ленивый...перепархивая с предмета на предмет и наконец...вот оно...
Тема найдена...
Модерн и Муха...Муха и Модерн...
Ибо нельзя говоря об одном не подразумевать другого...
Друг мой собирается писать что-то об этом дивном мастере...
Как удачно...как замечательно...
Я увлечена художником, мне кажется не менее блистательной Бернар. Во всяком случае, не менее актрисы отдаю должное его таланту и мастерству.
Его потребности в каждом своем творении видеть нечто из разряда последней возможности рассказать миру о неземной красоте гармонии.
Он был гениален, но гениальность его была востребована так стремительно именно из-за дружбы его с великой актрисой, которая заказывала мастеру афиши ко всем своим спектаклям...
"Дама с камелиями" - его плакат, считающийся лучшим из созданных к театральным постановкам кем-либо...
Некрасивая женщина смотрелась на его афишах-плакатах богиней...
Гордой, загадочной, страстной, безгранично обаятельной...
Женщины, любовь, цветы - три кита, на которых выстроена вселенная Альфонса Мухи - самого парижского из парижских художников.
Три компонента, постоянно востребованные, но неповторяющиеся...разные, что по силам лишь настоящему гению...настоящему Мастеру...
Можно, разумеется вспомнить афиши Тулуз-Лотрека, но Альфонс...
Таких работ не создавал никто...
О художнике сказано - "Не став живописцем с мировым именем, художник все свои секреты раскрыл в плакатах, совершив невероятное: презренные рекламные листки были так совершенны, что плакат усилиями Мухи стал высоким искусством. И кто бы ни брался за рекламу после него, сначала изучали наследие этого гениального дизайнера. Ведь все, что можно было придумать в рекламе, он уже сделал сто лет назад"...
Мы сидим на ковре у жаркого огня...рассматриваем иллюстрации в огромном альбоме - "Дама с камелиями"...
Рыжеволосая красавица с белой камелией в волосах, в белом платье изящно драпирующим ее хрупкую фигуру...
Куст нежных цветов этих с восковыми, кажущимися искусственными лепестками у ног актрисы и...кисть руки...белая, словно выточенная из того же воска, что и цветы...
Я подхожу к манекену и добавляю несколько характерных штрихов к уже готовому туалету...теперь правильно... а орхидею я заменю камелией...