В российский кинопрокат вышла военная драма «Под огнём» — новый фильм британца Алекса Гарленда, в основу которого легли воспоминания ветерана ВМС США Рэя Мендосы, консультировавшего режиссера на предыдущем проекте — «Падении империи». На этот раз он стал полноправным со-сценаристом и продюсером картины. Кинокритик Сергей Кулешов рассказывает, чем еще примечательна новая лента автора «Аннигиляции» и «28 дней спустя».
Ирак, 2006 год. Отряд «морских котиков» занимает двухэтажный жилой дом в центре Эль-Рамади. Бойцы минируют периметр, становятся на позиции, рапортуют. Ждут неминуемой атаки джихадистов. И начинается… «
Фокстрот-1»… «Здание 58.3»… «Браво-5» …«Вас понял»… «Чарли-2»… «200 метров»… «Маньчжур-8»… <…>… «Маньчжур-8?», — так армейская тарабарщина и радио-помехи ритмизируют войну. Повседневные сигналы о ранениях и смертях доходят до рабочей частоты быстрее, чем до мозга, разрушая предложения и диалоговые связи. И в эфире, и вне его под «обстрел» попадают придаточные и дополнения, а с ними смолтоки, анекдоты и другие формы речи.
Алекса Гарленда в его новом фильме интересует прежде всего пространство языка. Языка войны как события, развернутого при участии людей, но как бы вне человеческого измерения. Кинематографисты неоднократно давали войне слово, чтобы себя изобличала: выпуклыми монтажными фразами («
Спасти рядового Райана»), распространенными предложениями («
1917»), верлибрами («
Тонкая красная линия»), потоками сознания («
Иваново детство»). Теперь же FPV-дроны и трансляции на мобильных плейбуках ставят под сомнение антропоцентричную «поэтику» боевых действий.
Если в «
Падении империи» поддерживался баланс между дотошностью и зрелищностью, то в «Под огнем», в сюжете которого отразился персональный боевой опыт — операция на территории, подконтрольной иракским повстанцам, авторская позиция размывается. Зазор между авторами — прямым участником событий и режиссером-реконструктором — дает Гарленду пространство для отстранения. Пользуется он им в том числе для дедраматизации историй каждого отдельного солдата. Молодые британские актеры —
Уилл Поултер,
Космо Джарвис,
Чарльз Мелтон и
Джозеф Куинн — принуждены опрощать свои актерские рисунки: оттенкам личности есть место максимум на лицевом рельефе, но никак не в диалогах, а бытовые привычки солдат сведены до справления нужды и потребления жевательного табака. Все остальные свойства характера и жизненный опыт, согласно авторской задумке, война срезает не на пике, шрапнелью или взрывом, а на корню, вынося их бэкграунд за скобки спецоперации. Ты уже не фанат «Лейкерс», а пулеметчик; не хороший сын, а образцовый снайпер; радист, но не студент колледжа.
Смотреть онлайн
Фильм Алекса Гарленда «Падение империи»
Патриотизм, равно как и намёки на империализм США, тоже не вписываются в формулу Гарленда-Мендосы, лишенную любых бинарных оппозиций, кроме самой емкой — «работа-смерть». Цели миссии в фильме толком не проговариваются, мотивация для пальбы, очевидно, не влезает в солдатский протокол, оставаясь тайной. Враг ведь, так же как и герои, практически обезличен: не носители звериных черт, но лишь элементы общей какофонии, джихадисты несколько раз мелькают в перекрестье оптического прицела, но в основном снуют по кромке кадра силуэтами, рваными линиями.
Избавившись от конкурента в лице человеческой психологии, война оккупирует экран. Ещё до 40-й минуты, когда звучит первый взрыв, напряжение нарастает уже в изображении солдатской возни. Как и в случае с «Падением империи», здесь балом правит саунд-дизайн: хлопки выстрелов, щелчки затворов, жужжание коллиматорных прицелов не стихают вовсе, придают объём самому бою и его постоянному предчувствию. Если в
«Апокалипсисе сегодня»
Коппола начинял звуковую партитуру контрапунктами, чтоб чудовищность происходящего подчеркнуть контрастами, то авторы «Под огнем» ищут полифонию с помощью бесконечных монтажных перекрытий: стрельба, крики, эффекты контузии кочуют из кадра в кадр, временами приглушаясь, но никогда не сдаваясь тишине.
Метод Гарленда-Мендосы рождает парадокс. С одной стороны, авторы добиваются некой стерильности в репрезентации боевых действий, чьи механизмы здесь отсылают к геймплейным механикам реалистичных симуляторов (в «Arma 2», скажем, игрока учат получать удовольствие от многочасового караула на снайперской позиции или от муторных рекогносцировок). С другой, режиссеры волей-неволей приходят к анти-милитаристской риторике, приглядевшись к героям «глазами войны». Отчуждение этого лишенного субъектности условного наблюдателя от торчащих из тел кишок, обрубков ног, воплей отчаяния — чудовищно. Как ни старайся превратить актеров в боевитый аналог брессоновских «моделей», их крупные планы отражают шок и ужас. Просто, с учетом купирования внешних проявлений характеров, взгляд войны на них, скорее, недоуменный: отчего при нуле на счетчике потерь профессиональных военных так корежит? Благо, Гарленд все еще показывает кино не боевым дронам, а нам, видящим за копотью и скорбью лица прошедших через ад.
По итогам эксперимента авторам остается только нанести войне символическое поражение. Не зря рамками для фильма становятся два предельно лиричных фрагмента. В сцене-прелюдии солдаты собираются у телевизора, смотрят глянцеватый клип эпохи MTV 2000-х и сходятся в коллективном танце-экстазе. В финале же прототип одного из героев на инвалидной коляске заезжает прямо на площадку к Гарленду и Мендосе. После — футажи со съемок, веселящиеся актеры, их фотографии в парах со снимками подаривших им образы «морских котиков». Так войну берет в кольцо мирная реальность, хоть срежиссированная, хоть подлинная. Пусть война сама поглядит «на две тысячи ярдов».
«Под огнем» в кинотеатрах с 10 апреля.
«Под огнём»
3 комментария
обсуждение >>