Давид Черкасский: "Мне подарили мои родители такое счастье – радоваться жизни"

Одному из самых знаменитых советских аниматоров Давиду Черкасскому исполняется сегодня 80 лет. В это трудно поверить, поскольку и фильмы его кажутся совершенно современными, и сам он выглядит моложе многих 50-летних. По случаю юбилея, Давид Янович ответил на несколько вопросов kino-teatr.ru: рассказал, как зарождалась анимация на Украине, как создавались знаменитые фильмы "Приключения капитана Врунгеля" и "Остров сокровищ", как проходил процесс госприемки,... а также о своих ближайших творческих планах.

Давид Янович, вы же по образованию инженер, да? Как получилось, что вы стали мультипликатором? Может, родители как-то были связаны с художественным миром?
Нет-нет. Как каждому еврейскому мальчику, отец подарил мне скрипку, когда мне было 4 года. Я пробовал на ней пиликать, забыл смычок помазать канифолью, так что никакого звука не было, и я инструмент забросил. Так что скрипач из меня не получился. Но я все время рисовал, любил рисовать. И когда мы с родителями ходили в гости, чтобы я не бесился, они давали мне карандаш и бумагу, и я что-то там рисовал и вел себя спокойно и тихо.
А с мультипликацией все вышло случайно. У нас когда-то еще до войны на студии научно-популярных фильмов («Киевнаучфильм» - М. Т.) было создано 2 или 3 анимационные картины. Из-за войны все прекратилось. Но те мастера, которые делали эти первые мультфильмы, после войны уже в 1959-м году вдруг решили сделать цех художественной мультипликации. Мой приятель услышал по радио, что где-то хотят делать мультипликацию в Киеве, позвонил мне, я пошел туда со своими картинками, и меня директор студии взял. И так началась у нас эпоха архитекторов Киевского инженерно-строительного института. Потому что среди наших киевских архитекторов было несколько человек, которые блестяще рисовали карикатуры и когда взяли меня, я и их тоже пригласил. Это был Марк Драйцун, Володя Дахно, Ефрем Пружанский и Алла Грачева.

А образование анимационное хоть у кого-нибудь было?
Ни у кого не было, в том-то и фокус. Нас послали на неделю на «Союзмультфильм». Мы там походили-походили, повосхищались-повосхищались и уехали, ничему не научившись. Но мудрость наших учителей киевских – Ипполита Андрониковича Лазарчука, Ирины Борисовны Гурвич и Нины Константиновны Василенко – заключалась в том, что учили нас прямо в процессе производства картины. То есть мы, ничего не умея, вдруг затеяли двухчастевую картину («часть» – это около 10 минут. – М. Т.), а для анимации две части – это как полнометражный фильм для игрового кино. К нам приезжали москвичи – Хитрук, мультипликаторы «союзмультфильмовские» - и показывали, как записывать листы, как делать мультипликацию. И за два года, пока мы делали фильм, мы уже чему-то научились. Картина называлась «Приключения Перца». И это была самая первая картина нашей студии. Режиссерами были Лазарчук и Гурвич. А мы как мультипликаторы там работали. Самодеятельная такая картина, конечно, получилась, много наивных сцен и все это далековато от мультипликации, которая потом у нас была… но все равно это очень дорогой для нас фильм.

Как развивалась студия после этого первого фильма?
После него Лазарчук, Гурвич и Василенко начали делать уже каждый свои фильмы, а мы у них работали мультипликаторами. Потом студия постепенно расширялась, и нам самим начали давать постановки, потому что мы были самыми первыми. И вот так в 1964-м году я сделал свою первую картину – «Тайна черного короля». А потом Володя Дахно, а потом Алла Грачева и так далее.
Мы росли от картины к картине. Под конец у нас на студии была довольно мощная мультипликация, очень качественная, но при этом совсем другая, чем на «Союзмультфильме». Когда мы только начинали делать мультипликацию, мы понимали, что делать как на «Союзмультфильме» у нас не получится, у нас просто образования не было для этого. Поэтому мы шли в обход, что-то придумывали, и выработали свой стиль. Конечно, на это понадобилось много времени. Но в результате была очень серьезная студия.


Какие-то курсы анимационные появились потом?
Появились, но не сразу. У нас был такой гениальный человек - Марк Драйцун, он был потрясающий педагог и потрясающий мультипликатор. И вот он вел курсы. Несколько выпусков было, и аниматоры, которые заканчивали эти курсы, уже стали режиссерами. Все эволюционно происходило. И по времени довольно долго – лет 25.

Вы сам преподавали на этих курсах?
Нет, я не умею преподавать. И потом: чему я могу научить людей? Только своему отвратительному примеру.

Ну, как же, зачем вы так…
Нет, я к себе отношусь очень серьезно, но я не педагог. Правда, вот у меня работали Саша Татарский, царство ему небесное, и Игорь Ковалев, которые считают себя моими учениками. Но сам так не считаю. Мы как были друзьями, так и остались.

Тем не менее, и в фильмах Татарского, и в фильмах Ковалева чувствуется сильное ваше влияние.
Наверно. Мы в одном котле варились, и наверно, какое-то влияние есть. Но это другой разговор.

Хорошо, это мы вперед забежали… Я хотела спросить еще про Радну Сахалтуева – художника, вместе с которым вы делали все свои фильмы. Когда и как он пришел на студию и почему вы так сработались?
Он ВГИКовец, учился у Ивана Петровича Иванова-Вано. По-моему, в 1962-м или в 1963-м он появился у нас на студии, мы как-то с ним подружились и с тех пор вместе работаем.

Довольно скоро после вашего короткометражного дебюта вы сняли серьезный полнометражный фильм «Мистерия-Буфф»…
Я перед этим сделал еще две картины. Так получалось, что мы делали каждый год по одной картине, а «Мистерия-Буфф» - это, кажется, был четвертый мой фильм. И это была уже громогласная картина – пять частей, Маяковский, озвучка Театра на Таганке…

Насколько я помню, актеры театра на Таганке не только озвучивали фильм, но и появлялись в кадре – там же есть игровые интермедии …
Да-да.

Это был очень экспериментальный и необычный для того времени фильм.
Для того времени, да. Я его недавно пересмотрел и вроде бы ничего он получился.

Как формировался замысел «Мистерии»?
Сначала у нас был сценарий на 20 минут, и там не было Маяковского - только содержание «Мистерии-Буфф» и никаких текстов. Но потом я подумал, что это все-таки Маяковский, который тогда был, да и сейчас, пожалуй, остается моим любимым поэтом. И что неправильно бы делать фильм по нему, но без его текстов. А так как Маяковский - формалист, то мы начали придумывать всякие штуки. Во-первых, сам текст записали на Таганке, и вышло очень здорово. Потом появились революционные пантомимы. В общем, все родилось только благодаря Маяковскому.

Какова была реакция на фильм? Я так понимаю, что его не допустили до союзного проката, и он был выпущен только на республиканский экран?
Да, его не приняли в Москве. Я помню эту сдачу. Вы не представляете, что такое, когда в Госкино показываешь свою картину. Приходят редакторы какие-то совершенно неизвестные и говорят: «Ну, пошли мультик посмотрим». И когда начало все громыхать, кричать, орать, двигаться… видно, они подумали: «Черт его знает, зачем на это все нужно?» И не приняли. Слишком по тем временам это была революционная картина. Думаю, только из-за этого.

Ну да, в «Мистерии» же нет никакой крамолы…
Да что вы! Она советская дальше некуда. Просто по тем временам она выглядела неожиданно: и классическая мультипликация, и актеры, и статичные планы, и крик, и Маяковский, и Таганка. Все так сошлось вместе, чтобы в Госкино подумали: «зачем нам это, пусть полежит себе».


После «Мистерии-Буфф» вы сделали сериал «Приключения капитана Врунгеля». С чего вдруг? Книжка Андрея Некрасова была в те времена так популярна?
Эту повесть я прочел еще до войны. Она была издана отдельной книжкой с рисунками Константина Ротова. Текст на меня не произвел впечатления, но рисунки были потрясающие, и я их запомнил почти на всю свою жизнь. И когда мне вдруг предложили «Приключения капитана Врунгеля», я с радостью согласился, почти не помня о чем текст, но помня иллюстрации.
Потом уже прочитал сценарий, написанный Иваном Воробьевым. Это был текст книги, изложенный в сценарной форме. И когда я начал писать режиссерский сценарий, то понял, что не хватает драматургического материала: плывет лодка и плывет, какие-то приключения… И тогда мы придумали уже эту регату, Венеру, кражу. А раз появилась кража, то появились два гангстера и шеф, а за ними и агент, который их ловит. И эта четверка уже начала двигать сюжет. Я не приписываю себе большого авторства – особого фокуса тут нет, чисто драматургические моменты.


У редакторов не было возражений против гангстеров и так далее?
Нет, у «Экрана» не было никаких возражений.

Почему у «Экрана»? Разве фильм делался не на Киевской студии?
Это был заказ объединения «Экран», то есть Центрального телевидения. Они занимались сериалами, и это были самые первые советские сериалы, которые они заказывали по всему Советскому Союзу. «Врунгеля» заказали нашей студии. Студия согласилась и поручила это сделать мне.

Значит, руководству «Экрана» результат понравился?
Да, там главным руководителем был Хейфец. Я так понимаю, что ему не показывали ни режиссерский сценарий, ни подготовительный период… Мы ездили сдавать подготовительный период в Москву, но эти материалы невнимательно смотрят: нарисовано и нарисовано. А когда уже сдача была, когда он смотрел фильм – вот это было самое главное испытание. Хейфец смотрел на экран, а все смотрели на него. Если он улыбнулся, все улыбались, если не улыбнулся, то сохраняли серьезные лица. Я все это видеть не мог и выходил из зала.
Одним словом, им понравилось. После первых серий они мне даже прислали правительственную телеграмму. Я, честно говоря, не знаю, что именно им понравилось. Сам я уже присмотрелся и плохо понимал, что хорошо, что плохо. Видел только, что по рисунку там есть некоторые проблемы. И в следующих сериях - мы же сделали три, потом еще три, потом еще три, а в последний год 4 серии - я внес чисто изобразительные коррективы. А по сценарию там уже все само катилось, такая "самоигралка" была.


Сериал сразу хорошо пошел?
Да, очень. Это первый мультипликационный сериал. До этого был «Ну, погоди!», но это же не серии с продолжениями, а отдельные фильмы. «Врунгель» был первый сериал со сквозным сюжетом. Помнится, в какой-то газете, кажется, в «Известиях», написали, что, когда показывали наш сериал, был перерасход электричества.

Вы проснулись знаменитым?
Нет, не проснулся. Мне сразу предложили другую работу, и я начал делать «Доктора Айболита».


Его тоже «Экран» заказал?
Да, и его, и «Остров сокровищ».

Вообще «Остров сокровищ» больше похож на полный метр, чем на сериал.
Может быть. Мы его делали за 2 года, и это был подвиг. Обычно одну часть (10 минут) мы делали месяцев 7 или 8. А тут сделали за первый год 5 частей, а за второй – 6. Чтоб уложиться в такой короткий срок, пришлось крутиться и придумывать всякое. Вот, например, песенки так придумались.

То есть великолепные песни из «Острова» создавались для экономии времени?
Да, чтобы побыстрее фильм сделать. Анимацию делать долго, а натуру снять нетрудно, можно за один, за два дня. Потом придумалась эта назидательность – «Не курите», «не пейте», «занимайтесь физкультурой» - а стихи написали Алик Гарцман . И Наум Олев - очень известный тогда московский поэт. И очень колоритный человек, царство ему небесное, молодой, энергичный, пьющий, веселый, любящий женщин. Все сладкое, что было в человечестве, сконцентрировалось в нем.


А кто придумывал сценарий? Фильм же сильно отличается от книги Стивенсона.
Вы знаете, по сюжету фильм вообще не отличается от книги. Единственное, интонация не та. Если у Стивенсона все на полном серьезе, то мы перевернули все с ног на голову. Сделали смешно. И озвучивали смешно, и нарисовано все смешно. То есть это был все еще «Остров сокровищ», но уже с ироническим прищуром. Чтоб было весело.

После «Острова сокровищ»…
У нас все сразу рассыпалось. В 1990-м году. Появилась какая-то студия, которая предложила мне сделать то, что я хочу. А я всегда хотел снять фильм, где бы сочетались актеры и мультипликация, чтобы они были в одном кадре, как в «Кролике Роджере». Мы написали сценарий с Аликом Тарасулем. Он назывался «Сумасшедшие макароны». Сняли всю натуру. У меня там снимались Джигарханян, Фарада, Филиппенко, Дуся Германова. Действие происходило в разные эпохи: в средние века, на пиратских галеонах, во время НЭПа, в Римской империи. Так что это был костюмированный фильм, с шикарными костюмами, и тогда все это выглядело богато. А потом в 1992-м году все рассыпалось. Материал остался, а анимацию уже было не сделать. Сейчас, я думаю, этот материал уже устарел. Вернее, не то чтобы устарел… просто сейчас же другие технологии.

И после этого, я так понимаю, уже вообще никакой анимации не делалось?
Да, у нас и студии не стало. Все мультипликаторы разбежались, разъехались, стали искать себе работу. Как и везде. И на «Союзмультфильме» все так же происходило. Но сейчас все потихоньку возрождается. Там в Москве у вас получше, побыстрее, потому что дают какие-то деньги, а у нас пока никаких денег не дают, только разговоры-разговоры.

Вы переживали?
Нет, я спокойно к этому отнесся. Мы все время делали рекламу. Так что я не остановился, у нас работа была.

А уехать не было желания?
Нет, я уже привык. Я знал все злачные места в городе Киеве. И подумал, в моем возрасте искать новые злачные места – это несерьезно.


Вы очень веселый и жизнерадостный человек, наслаждаетесь жизнью на 100 процентов, это и по вашим фильмам видно. Вы всегда таким были?
Всегда. Мне подарили мои родители такое счастье – радоваться жизни. Утром просыпаешься: солнце – шикарно, снег – шикарно, дождь – шикарно. И так далее. Я считаю, что это очень здорово. У меня есть приятели, которым все не нравится. А мне все нравится. И работа, конечно. Я с наслаждением работал. Сейчас… черт его знает. Конечно, сейчас нету вдохновения, потому что давно не делал ничего серьезного. Но если появится работа, то сначала, наверное, со скрипом, но потом пойдет и будет также радостно.

То есть, вы хотите сказать, что если вам сейчас предложат сделать новый фильм, то вы согласитесь?
Уже предложили. Идут разговоры о том, чтобы сделать «Новые приключения капитана Врунгеля». Сейчас вроде бы сценарий какой-то делаем – пока пилотный вариант.

Ой, как здорово!
Ну, посмотрим. Пока это только разговоры.

Много ли у вас было неосуществленных планов – каких-то идей для кино, которые так и не были воплощены?
У меня есть несколько сценариев, которые я задумывал… Я все время хотел сделать мультфильмы с актерами, но не так, как в «Острове сокровищ», где есть игровые вставки, а так, чтобы актеры участвовали в действии, чтобы они дрались с мультипликационными героями и любили их, и так далее.
А так… Я много чего хотел. Хотел делать «Войну с саламандрами» Чапека. Оперетту хотел сделать. Кстати мы с Сахалтуевым оформляли спектакли в киевском и одесском оперных театрах, например, «Сказку о потерянном времени».


Следите ли вы за тем, что происходит в русской и украинской анимации сейчас?
Конечно. От русской – очень хорошие впечатления. Наша только начинает возрождаться, но, наверное, тоже будет неплохая. Пока еще по двум фильмам ничего не скажешь. А в русской – там идет подъем. Хотя Эдик Назаров такой ворчун, говорит, что не очень, но, по-моему, очень хорошо. И столько молодых талантливых ребят. Вот как раз скоро посмотрим новые фильмы на КРОКе (анимационный фестиваль. - М. Т.) – тогда и обсудим, что нового.

Договорились. Ловлю вас на слове.