С 15 мая в кинотеатрах покажут «Туда» — роуд-муви Ивана Петухова («Сёстры») о терапевтическом путешествии в прошлое актрисы Веры (Ирина Старшенбаум) и ее невольного спутника таксиста Вадима (Пётр Фёдоров). Разные характеры героев сначала рождают забавные противоречия: Вера собирает по дороге цветы, скупает у бабушек яблоки, и заваливает Вадима сотнями историй из жизни, каждый раз заново придуманной. Но несколько тысяч километров от Москвы до Уфы через Владимир и Нижний Новгород и обратно, которую герои преодолевают вместе, что-то серьезно меняет в их отношениях. А цель пути, о которой всю дорогу строит предположения угрюмый таксист, оказывается обескураживающе проста. Мы поговорили с режиссером Иваном Петуховым о работе над фильмом, который стал большим путешествием по России для всей съемочной группы, импровизациях, дорожном плейлисте и влиянии прошлого на настоящее.
Фильм оставил после просмотра ощущение легкости, невесомости. Причем это возникло не столько из-за красивой съемки пейзажей или забавных диалогов, а из чего-то, что было заложено внутрь фильма изначально. В чем, на ваш взгляд, секрет этого эффекта?
Рад это слышать, потому что изначально хотелось сделать «Туда» воздушным, почти прозрачным. Почему получилось? Во-первых, благодаря идее и жанру — герои из своей привычной колеи выезжают, вылетают в мир больший, чем тот, к которому они привыкли, это уже помогает фильму и его зрителям «задышать». Во-вторых, за счет легкости отношений. Герои очень разные, у каждого свой багаж, страхи, травмы, но удалось сделать так, что конфликты и контрасты между ними воспринимаются легко. Еще на уровне сценария я следил, чтобы даже диалоги между ними были максимально дробными, фразы были короче и отскакивали друг от друга, и на площадке мы с актёрами продолжали искать и резать, чтобы в итоге всё «зазвенело». В-третьих, сама ткань истории, визуальная и смысловая. В ней есть человек, внутри которого целая Вселенная, и проблемы его кажутся ему огромными. И есть по-настоящему огромный мир вокруг, который живёт своей жизнью и которому вроде бы нет дела до этого человека — но сам масштаб этого мира, показанный в фильме, делает проблемы человека меньше, менее значительными, и это неожиданно успокаивает.
У Веры и Вадима абсолютно разные характеры. Героиня Ирины Старшенбаум много разговаривает, герой Петра Фёдорова же просто угрюмо реагирует на её реплики. Кого из них труднее было прописывать в сценарии?
Выписывать таких органически контрастных героев – большое удовольствие. Внешняя живость и веселость одной отражается от угрюмости и погружённости в себя другого. И именно как пару их легче всего было и создавать. Если бы мы сделали акцент на одном из героев, потом было бы тяжело построить под него или под нее второго. Но так как они писались именно как очень разные люди, то как противоположные полюса они с легкостью друг от друга отскакивали уже в тексте. Формально у Вадима, героя Пети Фёдорова, меньше реплик, меньше эмоциональный диапазон, там всё на нюансах и даже полуулыбку на лице разглядит только внимательный зритель — а она есть, и не раз (а два!). У Иры больше и текста, и образов, она будто всё время перевоплощается из одного человека в другого, её героиня, при всей кажущейся открытости неуловима, непредсказуема и неотразима. Но именно в этой гармонии воды и камня, скажем так, все живое в фильме и зарождается.
Вы неоднократно подчёркивали, что для вас всегда первичен сценарий, идея. Скажите, пожалуйста, остаётся ли в таком случае пространство для импровизации и была ли эта импровизация на съёмках «Туда»?
Конечно! Текст, безусловно, первичен, потому что это хорошая база для актеров. Но именно база, фундамент, на котором можно строить все что угодно. И большая удача иметь таких партнёров, как Ира и Петя, как Женя Добровольская с Алексеем Серебряковым, как Влад Тирон, Ингрид Олеринская, Степан Девонин с Антоном Филипенко. Всем было дано столько свободы, сколько они могли взять. Импровизационных фрагментов в «Туда» с полдюжины точно, и чем дальше мы двигались, тем больше актёры становились своими героями и жили их жизнью внутри сцен — а каких именно это пусть зритель попробует разгадать. Для меня же, как автора нет большего удовольствия, чем видеть, как уже написанное меняется к лучшему, когда из него прорастает что-то живое — к счастью, у нас такого немало.
На пресс-конференции вы сказали, что идея фильма родилась из разговоров с таксистами. Есть ли у вас такое еще кинематографичное пространство, в котором в теории тоже могут родиться или рождаются идеи?
Это интересно (и даже немного пугающе), но в последнее время все мои идеи рождаются из того, что буквально находится перед глазами. Одна из историй связана с магазинчиком на углу моего дома, и вот уже на столе сценарий комедии. Другая родилась из ночного стука в дверь и превратилась в триллер, а ведь мы даже из дома не выходили! Третью буквально привёз из отпуска. Так, в последнее время выходит, что новые идеи — результат личного опыта, одного разговора, случайно встреченного человека. И когда из этого разрастается полноценная история, это как маленькое чудо, свидетелем и соавтором которого ты стал.
Некоторые отснятые сцены, как вы упоминали на пресс-конференции, в окончательный монтаж не вошли. Есть ли у вас предчувствие во время съемок, что тот или иной эпизод в конечном счете будет лишним, или это становится понятно только на завершающих этапах работы?
Есть, и чем дальше, тем больше я к этому чутью прислушиваюсь. «Туда», несмотря на всю подготовку и непростую логистику, фильм очень интуитивный, и даже при этом материала было снято намного больше, чем в итоге вошло. Стоило ли тогда снимать остальное? Безусловно, потому что это даёт возможность вместе с режиссёром монтажа сложить этот пазл по-разному и наглядно увидеть, что работает лучше. При этом на съёмках был пример, когда три сцены из сценария сложились в одну, да ещё и однокадровую, а стало только лучше, и это результат того самого интуитивного подхода, доверия и гибкости группы. Так что нужно слушать себя, других, быть готовым к изменениям и при этом монтировать уже на уровне сценария — всё это вместе и даёт результат.
«Туда» — роуд-муви, в котором герой меняется во время путешествия. Произошло ли какое-то изменение для съемочной группы и повлияло ли это на фильм?
Каждый фильм — это само по себе путешествие, даже если снимается в павильоне, а когда вы с группой проезжаете пять городов и уйму дорог, тем более. Места перед глазами всё время новые, а люди те же, и это даёт парадоксальное ощущение, как будто у тебя по всей России друзья и знакомые. Плюс, мы ведь и сами постоянно находились в бесконечной поездке, как и наши герои, и это настраивает на фильм больше, чем любые обсуждения за столом. До сих пор помню семичасовую поездку в микроавтобусе до Уфы и тёмный участок дороги, освещаемый только встречными фарами — и вот ты «в нигде», будто в Космосе. Или поездку на такси из аэропорта, когда вдруг ловишь себя на мысли, что такси и аэропорт ты помнишь, а в какой город сейчас едешь, вспоминаешь не сразу. В общем, за всю группу не скажу, но для меня лучшим в этом путешествии было вернуться домой. Но в определенной степени про возвращение домой и эта история, поэтому все сложилось очень точно и правильно.
Герои проводят в дороге около двух суток, большую часть времени находятся в замкнутом таком пространстве. Каково было поместить в автомобиль если не всю съёмочную группу, то хотя бы ее часть?
Хотелось создать масштабную и одновременно с этим камерную, личную историю, так что нам с Пашей (Павел Беклемишев, оператор-постановщик) пришлось потесниться, но в итоге всё получилось. Ещё, конечно, нам очень повезло с Петром Петровичем, потому что он сам очень хорошо водит машину и буквально стал Вадимом на время съёмок. Это позволило нам снимать часть сцен без платформы, что очень помогло с достоверностью и жизнью в кадре. Когда это происходило, в машине были Петя, Ира, Паша, фокус-пуллер и, если всем удавалось разом втянуть животы, я. Петя перед дублями включал запись звука, я был «хлопушкой», после дубля мы съезжали на обочину и к нам бежали на поправки грима и костюма — в общем, кино внутри кино. В остальных случаях всё было более традиционно, но эти моменты одновременной тесноты и свободы помнятся особенно.
В картине много треков, расскажите, как составлялся плейлист «в дорогу»?
Музыка стала важнейшей частью истории. И когда речь идет о киномузыке, написанной нашим прекрасным композитором Мишей Мищенко, и когда речь идет именно о треках, которые мы подбирали. Изначально я связывал «Туда» с музыкой начала 2000-х, которую Вера могла слушать ребенком и подростком, и пронести через всю жизнь. Мы все эти песни слышали, мы их знаем. Но первый же съемочный день показал, что это все не работает, что история оказалась гораздо более прозрачной и воздушной, чем мне казалось. Известные треки, переслушанные по тысяче раз, просто не укладываются в неё, будто один предмет одежды не сочетается с другим. Я и моя семья, все окружающие, стали искать другого рода треки, более свежие. От прошлой концепции остались чудесные отголоски в виде Андрея Губина, песни «Вдох-Выдох» Т9, и, конечно, «Туда» Михея. Но в остальном мы искали свежий звук конкретно для нашего кино, и нашли его в современном, в большинстве женском, инди, который идеально отражает мир Веры сейчас. Эта музыка наполнена прозрачным, немножечко даже фолк, воздушным, разреженным, кислородным звучанием. Хотелось слушать фильм как что-то уникальное, а не как что-то переработанное, известное. Мне кажется, наш фильм может кому-то открыть новую музыку, это очень здорово.
«Туда» говорит о влиянии прошлого на настоящее. Сейчас многие фильмы затрагивают эту тему. Как вам кажется, почему она такая проговариваемая сейчас в индустрии?
Мне кажется, это настолько универсальная вещь для понимания героев, что не использовать ее — сделать любой фильм более плоским, чем он мог бы стать. В «Туда» этот слой вообще ключевой, ведь мы языком вдохновляющей комедии, рассказываем о том, как через травмы прошлого герои движутся к себе и другому в настоящем. Думаю, это одна из универсальных тем, которая всегда будет актуальна. Потому что наше детство и юность формируют нас. И без осознания того, как прошлое на нас повлияло, невозможна гармония с собой и другими. Чтобы у наших героев возникли чувства, нужно быть открытым этим чувствам. А для этого каждый из них должен полюбить, понять и принять себя.
5 комментариев
обсуждение >>