Без анестезии: «Жизнь» — фильм-симфония с великолепным ансамблем

После серии специальных показов в российский прокат выходит размашистая психологическая драма «Жизнь» Маттиаса Гласнера, получившая на последнем Берлинале «Серебряного медведя» за сценарий. Фильм о членах одного несчастливого семейства беспощадно, в течение трех часов наматывает на кулак чувства доверившихся ему зрителей. Попробуем объяснить, почему этот опыт важен.


Жизнь – нелегкий путь от рождения до смерти. Вероятно, отчасти и такой смысл закладывали российские прокатчики, адаптировав немецкое название Streben (в переводе – «умирание»). Одноименное симфоническое произведение репетирует с Берлинским оркестром дирижер Том Лунис (Ларс Айдингер), сталкивающийся с умиранием не только в творчестве. Земной путь заканчивается и для его родителей: отец (Ханс-Уве Бауэр) страдает от болезни Альцгеймера, теряет память и все чаще выходит на улицу без штанов, а мать Лисси (Коринна Харфух) не в состоянии присмотреть ни за ним, ни за собой, поскольку с трудом ходит после инфаркта. Фильм открывается душераздирающей сценой, которая знакомит нас с патриархами семьи Лунис и настраивает на продолжительные страдания. Старость – унизительная штука, особенно без поддержки любящих близких.

Несмотря на то, что у пары двое взрослых детей, сиделкой для матери нанимается хлопотливая соседка, а отца определяют в стерильный дом престарелых. Визиты сына и дочери к родителям формальны и стремительны — они слишком озабочены собственными немалыми проблемами. Тому на работе приходится руководить оркестром, попутно мирясь с психозами композитора Бернарда (Роберт Гвисдек) — депрессивного друга и автора музыкального произведения, которое они готовят к премьере. В личной жизни дирижера — запутанные отношениями с бывшей, рожающей от другого, но приглашающей Тома стать партнером в родах. Мать звонит в самые неподходящие моменты, а непутевая сестра Эллен (Лилит Штангенберг), наоборот, не берет трубку. Запойная алкозависимая, она не явится даже на похороны отца. Правда и Том туда не доберется: по пути у машины сядет аккумулятор.


Трагикомичная «Жизнь» сложена из ряда новелл (плюс эпилог). Каждая носит имя одного из членов неблагополучного семейства, на котором и фокусируется. События глав развиваются в индивидуальном темпе и настроении, но пересекаются, накладываются друг на друга по времени, показывая одни и те же сцены с разных углов. Пронзительное и мрачное начало сменяют мел(к)одраматичные похождения Тома, после чего на сцену выходит хаотичная и пьяная Эллен, имеющая свойство просыпаться в незнакомых странах, не понимая, как она туда попала. Героиня Штангенберг, наиболее оторванная от семьи, существует в рамках черной комедии, с ней же, кстати, связана и самая шокирующая сцена фильма: девушка, работающая ассистентом стоматолога, в пьяном угаре проводит операцию без анестезии по удалению зуба своему столь же нетрезвому боссу-любовнику (Рональд Церфельд).

Такая драматургически разнородная структура не случайна, поскольку «Жизнь» в каком-то смысле и есть та неровная по ритму и тональности пессимистичная симфония, которую репетирует и пытается оживить Том. Работа доставляет ему немало хлопот: неуравновешенный композитор попеременно отчитывает музыкантов, сомневается в таланте, критикует трактовку, переносит премьеру, даже готовит себе добровольный уход из жизни. Линия Тома и Бернарда позволяет Гласнеру не только высказаться о необратимости физического увядания и истончения жизненных сил, но показать стремление творческого человека выразить внутреннюю тоску в произведениях о смерти. Герои обсуждают, как это сделать, не скатываясь в пафос и пошлость. Режиссер и сам решает эту проблему параллельно, используя иронию, которая, как и в жизни, помогает держаться и не упасть в бездну отчаяния. Сценарий Гласнер написал после того, как за короткое время потерял обоих родителей; так что не удивительно, что «Жизнь» посвящена его семье, а в образе дирижера он изобразил самого себя. Эта картина – его способ высказаться на болезненную, личную тему.


Безразличие Тома к родителям постепенно становится все более явным, но Ларс Айдингер столь хорош, что его герой не кажется конченным эгоистом. К тому же мы наблюдаем, как Том ищет другие эмоциональные связи — взамен тем, что не сложились с матерью. Сама Лисси не проявляет негодования: похоже, она свыклась с мыслью, что дети ее не любят. Здоровье женщины стремительно ухудшается, но и неизлечимый недуг она принимает смиренно. Коринна Харфух в этой роли тонко демонстрирует эмоциональное опустошение, умение сохранить внешнюю невозмутимость и спрятать сожаление, что жизнь прожита не так, как хотелось. В ключевой и продолжительной сцене диалога матери с сыном оба признаются в нелюбви — холодно и без сожаления.

Перспектива смерти по-своему преследует и склонную к саморазрушению Эллен, которую почему-то жальче всех из Лунисов. Кажется, она стала невольной жертвой распада отношений, оторвалась и покатилась по наклонной, хотя могла бы стать хорошей певицей – вокальные данные ей позволяли. Неосознанную обиду на брата она извергает физиологически, и это происходит непроизвольно прямо на его концерте. Эллен является главным нервом фильма и важной героиней, с одной стороны — диссонирующей с остальными линиями, с другой — позволяющей «Жизни» и быть той самой симфонией, рассказывающей о несчастливой семье и нелюбви в облаке классической музыки. Картина ранит, держит в напряжении, заставляет заглянуть в бездну и ощутить неумолимость умирания, которое происходит с нами прямо сейчас. Она же – в эпилоге — дает надежду. Умирание ведь тоже заканчивается — и не всегда обязательно смертью.

«Жизнь» в кинотеатрах с 3 октября.