«Минари»: Бабушка пахнет Кореей

Американо-корейская картина «Минари» — один из фаворитов «Оскара» 2021 года и зрительский хит о тяжелой, но веселой жизни в поисках лучшей доли. Алексей Филиппов рассказывает, чем подкупает эта незамысловатая, казалось бы, картина.


1980-е, из Калифорнии в Арканзас переезжает семейство Ли: мечтатель Джейкоб (Стивен Ян из «Ходячих мертвецов» и «Пылающего»), набожная Моника (Хан Е Ри) и двое детей — слабый сердцем Дэвид (Алан С. Ким) и ответственная Энн (Ноэль Чо). США плодоносят результатами рейганомики: после ребрендинга «американская мечта» обещает уже не быстрый карьерный рост, но успех, добытый голыми руками. Джейкоб покупает участок, чтобы на нем выращивать корейские овощи для далласской бакалеи, а пока Ли сводят концы с концами, буквально считая цыплят, — точнее, определяя их пол для инкубатора (не спрашивайте). Путевка в жизнь дастся, естественно, дорого: вскоре из Кореи прилетит Сунджи (Юн Ё Джон), мама Моники; начинающую ферму ждут почти казни египетские; непоседливый Дэвид будет открывать мир, бороться с мокрыми простынями и учиться жульничать в карты — бабушка даст пару уроков.

Смотреть онлайн Фильм «Минари»
Фильм «Минари» увез главную награду и приз зрительских симпатий с фестиваля Sundance, а затем претендовал на все ключевые «Оскары». Это четвертый полнометражный фильм Ли Айзека Чуна, в котором куст социальных язв колышет дыхание вечности, конвейер капитализма увиден глазами детей, мечтателей и верующих, а непреднамеренная аритмия жизни усилена ударными метафорами. Так же затерта в мифологии разных штатов Аризона: на юг пойдешь — упрешься в Луизиану с ее вудуистской южной готикой; на юго-востоке — гордый ковбойский Техас; на восток — Оклахома, ставшая памятником дружбы народов благодаря одноименному мюзиклу, одному из первых в сегодняшнем смысле слова; на востоке — Канзас, соединенный с Изумрудным городом. Да и из Калифорнии они уехали вряд ли случайно: город ангелов и окрестности не ценят ручной труд, им подавай что-то экстраординарное.


«Минари», получивший название в честь съедобного корейского сорняка, выживающего почти везде, в общем, одним заголовком сдает все явки и пароли: Ли будут выживать, сопротивляясь фатуму, кардиологии, огню, воде и руке рынка. И примечательна в фильме не сама постановка вопроса (почему так?), а удивительно демократичная интонация. Взгляд камеры Лачлана Милна («Охота на дикарей») на самом деле не детский и не маликовски надгорный, хотя глаза фильма оказываются и там, и там. Это наблюдение за окружающим миром по площади — с разных точек массива минари, которые бабушка высаживает подле ручья, чтобы несколько месяцев спустя они заполонили весь берег.

Читать также Пылающие паразиты Пусана: 10 отличных фильмов из Южной Кореи
Снова — спектр: Чун, опираясь на мемуары детства и мифы американской почвы, показывает множество сценариев выживания. Фанатичную упертость Джейкоба, который мечтает вырастить свой «вишневый сад», как американский фермер Джастас Уолкер, который сейчас борется с сибирской погодой. Стойкость обоих наверняка понравилась бы ветхозаветному богу. Хотя за веру тут отвечает Моника — учащая Дэвида молитве, чтобы обязательно взяли на небо, и видящая в каждой неудаче — божье провидение. Нет корейской церкви? Католическая тоже сойдет — у творца всюду уши. Есть, конечно, и радикальные методы: как у Пола (Уилл Паттон), ветерана корейской кампании, который теперь каждое воскресенье таскает крест на Голгофу личного раскаяния. Рукастый мужичок, у которого есть заговоры на все случаи жизни: хоть от курения, хоть от инсульта. Наконец, «неправильная бабушка» Сунджи, которая поит внука национальным напитком, обожает рестлинг и азартные игры, а готовить и заботиться о детях — не очень. Ее путь — веселый фатализм: иногда — вкусно поешь, иногда — глотнешь мочи. Не беда, с кем не бывает.


Как и прошлые фильмы Чуна, «Минари» — о невидимых границах. Между большой и малой родиной, бизнес-планом и самоубийственной иллюзией, полезной дрянью из трав и «целебным» горным напитком — газировкой Mountain dew, которую Дэвид обожает так сильно, что, объяви ее кровью Христовой, — первым побежал бы в церковь. И несмотря на ценные вкрапления личного, на корейский быт, инкрустированный в американский миф, «Минари» — история, в которой храпом старших звучит что-то неотразимо родное. В тесноте да не в обиде, на заводе — но с мечтой.

Читать также Уберите сено из овина, я подожгу овин: рецензия на «Пылающего»
Неудивительно, что образы из библиотеки притч вызывают в памяти отечественные присказки и архетипы. «Вишневый сад» и горящая изба, в которую надо войти, «эхо войны» и поклонение брендам («Это же бубль-гум!»), наконец, рифма между незавидными судьбами цыплят и семейства Ли. Так у Ларисы Садиловой в картине «С любовью, Лиля» (2002) героиня трудилась на птицефабрике, сама превращенная в функциональную «тушку»: работницу, сиделку, дочь. Финал, вновь добытый потом и кровью, тоже можно описать словами Экзюпери: «Любовь — это смотреть вместе в одном направлении». Куда бы не глядели глаза Ли в течение фильма, как бы сильно тяготы и несправедливости не вызывали желание их отвести или закрыть, в конце они все-таки смотрят в одном направлении. А все остальное — в глазах смотрящего.