Истории и легенды Ленфильма (2007-2009)

Алексей Васильев: «Фильм, о котором сегодня пойдет речь, был снят больше 40 лет назад. Он рассказывает о первых годах советской власти. О том, как эта новая советская власть в нашей стране себя утверждала. Сегодня, после просмотра картины, возникает немой вопрос: как же такой фильм мог выйти на экраны в год 50-тилетия Октябрьской революции? Дело в том, что картина о «красном терроре». И на протяжении полутора часов, за исключением одной единственной финальной сцены, зрительские симпатии, ну никак, не могут быть на стороне советской власти.
Режиссерский дебют Алексея Германа, его совместная работа с Григорием Ароновым: «Седьмой спутник», Ленфильм, 1967 год.
Фильм, который стал дебютным для Алексея Германа, изначально должен был снимать другой режиссер. Дело было так: в середине шестидесятых годов ленинградские сценаристы Эдгар Дубровский и Юрий Клепиков написали сценарий по повести Бориса Лавренева, которая так и называлась - «Седьмой спутник». Снимать картину должен был режиссер Геннадий Полока, который к тому моменту уже прославился своей картиной «Республика ШКИД». И вот, вроде бы все готово, но на стадии запуска возникли просто непреодолимые трудности.
Алексей Герман: написать экранизацию – это одно, а надо было еще получить права на экранизацию Бориса Лавренева. А этого не было бы никогда: Зая Лавренева, жена Лавренева, никогда бы не разрешила незнакомому режиссеру прикасаться к творчеству мужа. И получить это мог только я, потому что Лавренев был товарищ моего отца и мне она отказать не могла.
Алексей Васильев: права на экранизацию, как родному, вдова Лавренева предоставила Алексею Герману. Начальство ленфильмовское такой поворот событий устроило, но, чтобы дебютант чувствовал себя поуверенней, ему решили выделить, то ли напарника, то ли наставника – Григория Аронова. Напарник был старше на 15 лет и в 38 году, когда Герман только родился, Аронов, как актер, уже снимался в кино. К моменту запуска в производство «Спутника» Аронову было 43 года, но он все еще считался «молодым, начинающим режиссером».
Поскольку Германа с Ароновым соединили, не спрашивая, между двумя творцами с первого дня начались яростные споры. Неопытный Герман хотел снимать без оглядки на цензуру. Осторожный, умудренный жизненным опытом Аронов, хоть и тоже не был, мягко говоря, «сторожевым псом социализма», все-таки настаивал на здоровом консерватизме.
Камнем преткновения между ними была не только возможная перспектива «лечь на полку». Сами по себе, поодиночке, и Аронов, и Герман, были абсолютно самодостаточными людьми. У них были свои взгляды на то, как нужно снимать кино. Актеры и декорации, костюмы и интонации – два разных режиссера, они никак не могли между собой договориться. На Ленфильме до сих пор не знают как же два режиссера все же нашли общий язык. А дело вот в чем: единственный раз в своей режиссерской карьере Герман пошел на компромисс. Нет, он не ушел «в тень»: из спорщика превратился в советчика, оставив последнее слово за Ароновым. И работа пошла куда быстрее. Аронов в ответ стал соглашаться на многие предложенные Германом варианты. Прошли годы. Сегодня, оглядываясь назад, Алексей Герман с благодарностью вспоминает этот творческий тандем и, в частности, здоровый консерватизм своего старшего коллеги.
В двух словах: что такое «Седьмой спутник»? Это? Это рассказ о «красном терроре», когда в ответ на смерть кого-то из большевиков казнили сотни беззащитных заложников. Тема нежелательная для экранизации, в свое время, на заре советской власти, закрытой не была. Более того: в первые, послереволюционные годы, сообщения о красном терроре публиковались в газетах в соседних столбцах с прогнозами погоды. Герман был поражен, когда он лично, сам, читал эти сводки. Алексей Герман хотел рассказать историческую правду. Григорию Аронову, в душе «шестидесятнику», это тоже было очень важно. Но он, при этом, объективно понимал, что за такую правду по голове не погладят. И в итоге соединение максимализма первого и осторожности второго позволило «протащить» на экраны этот очень сложный фильм.
Натурные сцены снимали в Ропше и в Юкках. В Юкках художнику очень понравился живописный склон горы, но по сценарию на горе должна была стоять деревня, а ее поблизости не было. Вопрос в итоге художник решил кардинальным способом:
Эдуард Розовский: он решил это очень просто: на плоских фанерных щитах… он просто расписывал эти фанерные щиты… действительно живопись, объемная живопись… рисовал на ней все эти домики, окна, там, крыльцо, трубы и так далее, и так далее… потом пиротехники за вот этой нарисованной трубой пускали пиротехнический дымок
Алексей Васильев: так что деревня, которую Вы видите в кадре, чистой воды «фанера».
Еще один интересный эпизод произошел здесь же, в Юкках: Алексею Герману для правдоподобности обязательно было нужно, чтобы в сцене на снегу лежали настоящие люди, но кто из добровольцев мог вынести часовые дубли на снегу? Понятно, что никто. Поэтому в массовку пригласили любителей зимнего плавания, «моржей». Они были людьми выносливыми и дисциплинированными.
Но самый курьезный случай произошел на съемках баррикады с пушкой. Декорацию строили весь день с тем, чтобы утром начать снимать. Утром приходят… пушки нет… украли!!! А на носу, как раз, Октябрьские праздники. Обком встал на дыбы: ЧП, диверсия!!! Готовится государственный переворот!!! Но, к счастью, все оказалось гораздо проще:
Эдуард Розовский: рано утром дворник соседнего дома зацепил эту пушку и увез ее на вторчермет на переплавку.
Алексей Васильев: когда работа над картиной была окончена, ленфильмовцы, как водится, поехали сдавать ее в обком. На просмотр собралась вся партийная верхушка. Последним пришел Первый секретарь, Василий Толстиков. Он не мог пропустить этой премьеры, потому что режиссер Алексей Герман (для Толстикова просто Леша) был сыном его старого партийного товарища, человека надежного, проверенного, к тому же недавно ушедшего из жизни. Первый секретарь Толстиков картину не просто принял, а еще и позвонил в Москву и сказал, что это кино стоящее. Московское начальство фильм прошел довольно быстро: дело в том, что в это время в Москве разбирались с другой неформальной картиной о Революции «В огне брода нет» Глеба Панфилова, поэтому «Седьмой спутник» выпустили в прокат и однажды его даже показали по Центральному телевидению. Ну, а потом, вдруг, картина просто исчезла. Куда? Почему? Добиться ответа на этот вопрос было невозможно. И вот только через 20 лет, уже в «перестройку», на творческом вечере Германа в Концертной студии «Останкино», редактор Центрального телевидения принесла ему очень интересную бумагу.
Алексей Герман: это был лист «Об изъятии картины» с формулировкой «Революция такой жестокой никогда не была. Такими жестокими коммунисты никогда не были. Это были только «белые». Картина вредная и ее следует изъять» и дальше резолюций штук 30, разобрать ничего нельзя.
Алексей Васильев: вот так, при официальном разрешении властей «Показывать», «Седьмой спутник», вдруг, «лег на полку». Но в дальнейшем для Германа это станет традицией: все его картины, снятые в советские годы, «Проверка на дорогах», «Двадцать дней без войны», «Мой друг Иван Лапшин», одна больше, другая меньше, но обязательно, все (!) побывали в категории «запрещенных». Они годами томились на полках, но от этого, как дорогой коньяк, только возрастали в цене. Вот такая судьба сына крупного советского писателя и, в чем-то, «диссидента советского кино», Алексея Юрьевича Германа.»