Крестоносцы (1960)

Роман Сенкевича не читал и в детстве фильм как-то прошёл мимо меня поэтому "премьерный показ" состоялся только теперь.
Впечатления самые положительные - "8" по 10-балльной.
Особенно отмечу (разумеется, кроме сюжета, съёмок и игры актёров) качественную - оцифровка! - цветную плёнку и великолепный советский дубляж.
Порадовал вселяющий сдержанный оптимизм диалог в камере смертников, который пополнил мой "киноцитатник Мао":

- Значит, теперь смерти не миновать. Придётся сложить голову...
- Да, видно придётся. Но ты не очень горюй; я заказал тебе такой дубовый гроб, что сам король тебе позавидует. Я не позволю чтобы тебя обезглавили на сукне, на котором казнят простолюдинов. И на помин души не пожалею.
- Вы очень добры. ©

Пожалуй, единственный существенный минус фильма - полное отсутствие красивых женщин, что для польского кинематографа вообще-то нонсенс.
Однако ни одна из трёх главных героинь - княгиня, Дануся, Ягенка - внешне не понравились.
Последняя, правда, отметилась в пикантной сцене купания с бобром, но проскочила в воду с такой гиперзвуковой скоростью, что заметить хоть что-нибудь из её обнажёнки (или как принято теперь выражаться - "нюдса") было решительно невозможно. :))

Фильм на диске был куплен давно. Причина-детские воспоминания. Довелось пересмотреть. В общем впечатления положительные. Основные эпизоды очень потрясают. Для того времени к/ф просто выдающийся. Качество изображения хорошее. Заметна только некоторая бюджетность съёмок,особенно в сцене Грюнвальдской битвы,но это не существенно.

На днях пересмотрел этот фильм, который помню с юных лет. Мне кажется, что по стилю авторы ориентировались на костюмно-исторические блокбастеры старого Голливуда и снимали красочное зрелище без излишнего натурализма, характерного для многих современных исторических боевиков, где грязные заросшие мужики, потрясая сальными патлами, весь фильм рубят друг друга в капусту и протыкают копьями. По нынешним меркам фильм выглядит немного театральным, но увлекательным по-прежнему зрелищем. Роман я в своё время читал уже после фильма и заметил, что в сценарии события заметно сжаты во времени. По фильму получается, что война с крестоносцами началась сразу после смерти Дануси, но в книге от этого события до Грюнвальдской битвы не один год прошёл, и за это время Збышко успел жениться на Ягенке и обзавестись четырьмя детьми, про которых не говорится в фильме.

Смотрел в детстве , примерно в 1969 году.Впечатление гнетущее.Запомнились два меча,король Ягелло и Дануся.

Умирал не Зигфрид де Лове а магистр ордена старший брат Ульриха

Даже в СССР вроде не запрещали, время от времени показывали, а в Польше то на все 100% нет. Поляки к своим эмигрантам относились на много лояльней, чем в СССР, даже при Беруте связи с диаспорами не прекращались, что уж про времена Гомульки и Герека говорить.

Как в романе Генрика Сенкевича, так и в фильме Грюнвальская битва представлена как окончательный крах Тевтонского ордена. На ней заканчиваются и роман, и сам фильм. Какие события последовали после битвы?
На поверку оказывается, что поражение Тевтонского ордена в этой битве еще не означало окончания Великой войны 1409-1411 гг.
Польский король Владислав II Ягелло и его двоюродный брат, Великий Князь Литовский Витовт, в полной мере наслаждались своим неслыханным триумфом, о котором вряд ли могли даже мечтать. Казалось, ничто не мешало им не только ликвидировать Тевтонский орден, но и присоединить к своим владениям всю Пруссию.
Ягелло дал войскам два дня на отдых, грабеж, погребение павших и на сбор многочисленных отрядов, отделившихся от войска после победы в поисках поживы. Опьянены победой были не только мало дисциплинированные воины Витовта – литовцы и татары, но и, в немалой степени, отличавшиеся более высокой дисциплиной поляки и чехи из войска Ягелло. Разделившись на множество мелких отрядов, они рассеялись по округе, грабя окрестные поселения и уходя все дальше от лагеря союзного войска. Витовт со своими воеводами был всецело занят сбором своих ратей, увлекшихся грабежом. Польскому полководцу Зындраму из Машковиц удалось собрать свои войска гораздо быстрее, чем литовскому князю. Теоретически поляки могли совершить быстрый бросок на Мариенбург хотя бы силами наиболее подвижной части своей армии. Однако польский король, не сомневавшийся в окончательной победе над орденом, решил не начинать наступления на Мариенбург до сбора всей армии. Только 17 июля войско победителей двинулось на север. Отныне главной целью похода стал захват Мариенбурга - столицы Тевтонского ордена.
По самым осторожным оценкам, войско польско-литовских захватчиков (потерявшее в битве при Танненберге около 5000 человек убитыми), состояло из примерно 15 000 поляков и 11 000 литовцев (включая вспомогательные контингенты западнорусских княжеств, чехов, сорбов, силезцев, моравов, татар, бессарабов, валахов, армян, караимов и др.). Король Ягелло сомневался в обороноспособности Мариенбурга. Тем не менее, он продвигался со своим войском крайне осторожно и осмотрительно, со скоростью не более девяти миль в день (на ночь войско разбивало лагерь с усиленной охраной), хотя и не встречал нигде в Пруссии серьезного сопротивления. Темп наступления был столь медленным еще и потому, что незваные гости отвлекались на грабежи, убийства, изнасилования, поджоги, погромы, захват пленных. 17 июля без особых усилий был взят орденский замок Гогенштейн. Казалось, вся Пруссия готова без сопротивления подчиниться победителям, и все плоды более чем 150-летнего господства Тевтонского ордена пошли прахом. Король Ягелло был занят в основном принятием под свою высокую руку замков, городов и областей. Епископы Вармии, Хелмно, Помезании и Самбии принесли ему вассальную присягу. Спешили выразить покорность и светские вассалы Тевтонского ордена. 20 июля был без боя сдан своим гарнизоном замок Прейссиш-Марк. 22 июля был взят Христбург. 23 июля победоносное польско-литовское войско отдыхало от трудов своих. Из прусских замков в руках орденских войск оставались только Бранденбург, Кёнигсберг, Рагнит, Шлохау, Кониц, Реден и Мариенбург.
В этой представлявшейся совершенно безвыходной для тевтонцев ситуации на подмостках истории появился Генрих фон Плауэн, комтур орденского города Швеца и прилегающей области. В преддверии битвы при Танненберге фон Плауэн получил от Верховного магистра Ульриха фон Юнгингена две тысячи воинов и приказ охранять от неприятельского вторжения орденскую провинцию Помереллию, собирать отряды наемников и добровольцев (так называемых "гостей" Тевтонского ордена), а также ополченцев из подчиненных ордену областей и городов, не успевшие присоединиться к орденскому войску, спешившему на битву под Грюнвальдом. В Швеце фон Плауэн получил известие о сокрушительном разгроме орденской армии при Грюнвальде. Он приказал своему отряду (численность которого, за счет постоянно подходивших подкреплений, возросла до 3000 бойцов), незамедлительно идти в Мариенбург. По пути он включал в ряды отряда всех способных носить оружие. Фон Плауэн, хотя и не имел полной картины сложившейся после грюнвальдского разгрома ситуации, понимал, что все теперь зависит только от него, и что, если и возможно спасти то, что еще могло быть спасено, то для этого необходимо любой ценой удержать Мариенбург – последний оплот Тевтонского ордена в Пруссии. 18 июля он вступил в Мариенбург, и ужаснулся увиденному, поняв, каких колоссальных усилий потребует от него и от вверенных ему людей удержание Мариенбурга. Несмотря на свои мощные укрепления, Мариенбург имел крайне слабый гарнизон – настолько слабый (если верить Яну Длугошу – всего пятьдесят человек, способных носить оружие, включая послов венгерского короля - барона Миклоша Гарая и трансильванского палатина Сцибория из Сцибожиц, а также перешедшего на сторону ордена польского рыцаря Петра Свинку), что он даже собирался сдать крепость надвигавшимся полякам и литовцам без боя (отряд фон Плауэна подоспел как раз вовремя, не дав этому свершиться). Большинство крепостных пушек было отправлено на битву при Грюнвальде и попало там в руки противника. Однако под командованием фон Плауэна обороноспособность Мариенбурга была в кратчайшие сроки восстановлена. Со всей округи (до которой еще не добрались польско-литовские грабители) в крепость были доставлены в изобилии оружие, снаряжение, пиво, вино, провиант, фураж, пригнаны скот и птица. В результате подступившим к Мариенбургу полякам и литовцам ничего не досталось, и им пришлось доставлять всё необходимое издалека, что весьма осложняло ведение ими осады. Гарнизон трудился день и ночь, не покладая рук. Тяжелее всего далось решение предать огню прилегающий к замковому комплексу город Мариенбург. Однако сделать это было абсолютно необходимо, чтобы не дать осаждающим возможность закрепиться там и подступить вплотную к замковому комплексу. Горожане, оставшиеся без крова, укрылись в замковом комплексе, прихватив с собой свое самое ценное имущество. Все мужчины, способные носить оружие, пополнили ряды гарнизона, получившего в эти дни подкрепление в лице 1427 бойцов, уцелевших после Грюнвальдской битвы и успевших добраться до Мариенбурга перед приходом польско-литовских войск. Среди них было немало "интернациональных гостей" из хоругви Святого Георгия, а также светских вассалов ордена Девы Марии (в том числе испытанных в боях рыцарей родов фон Борзниц, фон Гаугвиц, фон Гоккенборн, фон Дона, фон Зейдлиц, фон Клингенштейн, фон Логау, фон Паннвиц, фон Погерель и др.). Ганзейский город Данциг, еще не утративший к описываемому времени верности ордену, прислал на помощь защитникам Мариенбурга двести (по другим источникам – четыреста) матросов – мастеров рубиться боевыми топорами. С подкреплениями численность гарнизона постепенно достигла 5000 человек (главным образом – силезцев и чехов, если верить Яну Длугошу). До подхода неприятеля было сделано все для максимального укрепления обороноспособности. В окрестностях Мариенбурга не осталось ровным счетом ничего, что могло бы как-то послужить или пойти на пользу осаждающим и удовлетворить их жизненные потребности. Единственным недостатком, который фон Плауэну не удалось исправить за отпущенный ему короткий срок, была явная нехватка крепостной артиллерии. В последний момент было решено уничтожить мост через реку Ногат и предмостное укрепление (вследствие немногочисленности гарнизона его все равно не удалось бы удержать).
Фон Плауэн срочно разослал по всем орденским владениям в Пруссии, Ливонии и Германии гонцов с сообщением о том, что орден проиграл битву под Грюнвальдом, но не войну. Он потребовал от гарнизонов орденских замков, которым угрожали литовцы и поляки, под страхом суровейших кар не капитулировать, а держаться до последнего. Кроме того, он потребовал военной помощи ландмейстера ордена в Германии Конрада фон Эглоффштейна и от ландмейстера в Ливонии Конрада фон Фитингофа (следует отметить, что Ливонский филиал, ошибочно называемый Ливонским орденом, давно тяготился своим провинциальным статусом и всеми силами старался вернуть себе независимость; в этих целях Ливонский ландмейстер в преддверии войны предусмотрительно заключил с Витовтом сепаратное перемирие, и сославшись на него в ответ на призывы Верховного магистра, отказал, что в свою очередь, возможно, также послужило одной из причин поражения ордена в Грюнвальдской битве). Таким образом, фон Плауэну удалось, несмотря на все препоны, подготовить Мариенбургскую крепость к осаде. Две тысячи бойцов были направлены на защиту Верхнего Замка, а другие две тысячи – на защиту Среднего Замка. Гарнизону в 1000 человек было поручено защищать Передовой Замок, в главе которого был брат фон Плауэна (помимо самого Генриха фон Плауэна, в Тевтонском ордене состояли три его младших брата, носивших одинаковые имена и фамилии - Генрих фон Плауэн).
25 июля передовые отряды польско-литовской армии подошли к Мариенбургу. Ягелло расположился станом в районе селения Грюнгаген. Союзники постарались окружить Мариенбургский замковый комплекс со всех сторон. Польские войска направили свои усилия на осаду Верхнего Замка, литовцы – на осаду Среднего Замка, татары же, переправившись вплавь через реку Ногат близ, взяли под контроль район Передового Замка. С учетом опыта прошедших дней, когда тевтонские замки и города сдавались польскому королю почти без сопротивления, Ягелло рассчитывал на непродолжительную осаду и скорую капитуляцию Мариенбурга. Чтобы деморализовать гарнизон, он приказал в ночь 26 июля начать с четырех сторон артобстрел замкового комплекса. Трезво оценив мощь мариенбургских укреплений, осторожный Ягелло решил, что взять их штурмом навряд ли удастся, и предпочел начать правильную осаду.
Тем временем ситуация в Пруссии продолжала складываться все более негативно для ордена. Вся Кульмская земля подчинилась польскому королю, вслед за четырьмя прусскими епископами. Этому примеру последовали четыре крупнейших города орденской Пруссии: Эльбинг, Торн, Данциг, Бр(а)унсберг, а затем – почти все остальные прусские города. 19 августа представители вышеназванных четырех городов, явившись в польский стан, исходатайствовали себе у Ягелло целый ряд привилегий. Король даровал им свободу торговли, право чеканить собственную монету и невозбранно владеть устьем Вислы. Убежденные в том, что власти ордена Девы Марии над ними пришел конец, граждане Эльбинга захватили расположенный в черте их города одноименный орденский замок, изгнав тамошнего комтура и разоружив его гарнизон. Но это были еще "цветочки". А вот в Данциге созрели и "ягодки". Там местные горожане не побоялись пролить кровь раненых тевтонцев: уцелевшие в Грюнвальдской битве и надеявшиеся найти в Данциге убежище, они были перебиты разъяренной толпой горожан прямо на улице. Ягеллло великодушно передавал прусские замки, которыми овладел, своим союзникам и польским вельможам или же оставлял их во владении присягнувших ему земских рыцарей – бывших светских вассалов Тевтонского ордена. Великому Князю Литовскому Витовту король Владислав пожаловал орденские владения, расположенные в прусских Нижних Землях, а также в районе Бальги и Бранденбурга. Князья Мазовецкие получили Остероде, Нейденбург и Зольдау. Князь Стольпенский, не принимавший (несмотря на свое польское происхождение) до сих пор участия в войне ни на той, ни на другой стороне, получил от Ягелло часть восточной Померании, в обмен на обязательство нести военную службу польской короне.
Уведомленный об этих событиях, Генрих фон Плауэн, заручившись от польского короля гарантией личной безопасности, в сопровождении нескольких орденских, чешских и силезских рыцарей явился в польский стан, дабы испросить у Ягелло мира и пощады уже порядком разоренной жадными до добычи победителями Пруссии. Кроме того, фон Плауэн согласился отказаться от всех территориальных притязаний ордена к Польше и Литве. Однако ответ Ягелло не оставил ему ни малейших сомнений в том, что тот твердо решил покончить если не с Тевтонским орденом как таковым, то с его прусским государством. В качестве непременного условия начала каких бы то ни было мирных переговоров польский король выдвинул немедленную и безоговорочную капитуляцию Мариенбургского замка. Это требование было, однако, абсолютно неприемлемо для фон Плауэна. Ему пришлось прервать переговоры и возвратиться в осажденный Мариенбург.
Польские артиллеристы обстреливали замковый комплекс все интенсивнее, в чем им немало способствовала превосходная, по тем временам, орденская артиллерия, захваченная под Танненбергом. Особенно многочисленные и тяжелые разрушения достались на долю Передового и Среднего Замков. Что же касается Верхнего Замка, защищенного рекой Ногатом и прикрытого руинами города Мариенбурга, то он находился в значительно меньшей досягаемости для артиллерии осаждающих, чьи ядра долетали до его стен гораздо реже, уже не имея большой пробивной силы. Многочисленные попытки осаждающих взять Мариенбург приступом с успехом отражались гарнизоном, сделавшим, в свою очередь, несколько удачных вылазок из крепости в неприятельский стан, повысивших боевой дух осажденных. В ходе вылазок приходилось следить за тем, чтобы данцинские моряки, увлекшиеся рубкой боевыми топорами, не слишком углублялись в неприятельские ряды. Несколько раз частям мариенбургского гарнизона приходилось с боем выводить из окружения забравшихся в самое пекло данцигских моряков, разъяренных из-за известий о подчинении их родного города королю Польши и предательстве со стороны их земляков.
Несмотря на все старания Ягелло, его воинам так и не удалось целиком отрезать Мариенбург от окружающего мира. Об этом свидетельствует следующее обстоятельство. Один из священников Тевтонского ордена ухитрился, по поручению Генриха фон Плауэна, незаметно для осаждающих выбраться из осажденного Мариенбурга и благополучно добраться до Данцига с векселем на тридцать тысяч золотых дукатов и письмами фон Плауэна, адресованным комтурам владений Тевтонского ордена в Германии (если верить Яну Длугошу, священник выехал из Мариенбурга в свите ливонского ландмаршала, тайно пропущенного Витовтом на несколько дней в Мариенбург для переговоров с фон Плауэном, о чем еще пойдет речь далее). Деньги были предназначены для вербовки наемных солдат.
Чем продолжительнее становилась осада, тем чаще осаждающих тянуло подальше от изрыгающих смертоносные ядра, пули, стрелы кирпичных стен Мариенбурга, в прусскую «глубинку», в поисках еще не разграбленных сел, городов, имений, замков и полей. От этих «походов за зипунами» , сопровождавшихся жесточайшими пытками и зверскими убийствами местного населения, грабежей и погромов страдала всю Пруссия до самой Вислы. В многонациональной армии становилось все труднее поддерживать дисциплину. То и дело вспыхивали межнациональные конфликты. Кроме того, Ягелло становилось все более ясно, что имеющихся в его распоряжении войск не достаточно для одновременного ведения эффективной осады Мариенбурга и обеспечения своего господства в покорившихся ему прусских владениях ордена. Чем дольше главные силы войска Ягелло стояли под Мариенбургом (неся при этом ощутимые потери), тем больше времени имел орден для реорганизации обороны прусских областей, оставшихся под контролем тевтонцев. Воинственные настроения, господствовавшие в польско-литовском стане после Грюнвальдской победы, стали сменяться разочарованием. День ото дня вылазки мариенбургского гарнизона становились все более дерзкими и чувствительными для осаждающих. Есть даже версия, что Ягелло публично задал вопрос, кто кого держит в осаде. В ходе одной из вылазок осажденные пленили и увели в крепость начальника артиллерии осаждающих. Тайно пробравшийся в Мариенбург посланец венгерского короля Сигизмунда I (будущего Императора Священной Римской империи) передал фон Плауэну письмо, в котором король Венгрии призывал его держаться до последнего и крепость ни в коем случае не сдавать, ибо он скоро вторгнется в Польшу с юга во главе многочисленной венгерской армии. Эта радостная весть была сообщена всему гарнизону, чтобы усилить его волю к сопротивлению. Тем временем в стане осаждающих вспыхнула эпидемия дизентерии, в результате чего ряды осаждающих заметно поредели.
Тем не менее, на западе Пруссии польские войска захватили Диршау, Тухель, Бютов и Кониц. Между тем в Ливонской провинции Тевтонского ордена, после долгих споров, было решено оказать военную помощь тевтонцам в Пруссии. Ливондский ландмаршал Бернд фон Гевельман, вооружив и оснастив всем необходимым пятитысячное войско, прибыл с ним в Кенигсберг. Там он соединился с комтуром Бальги Фридрихом фон Цоллерном, и с комтуром Рагнита Эбергардом фон Валленфельзом. Фогт области Неймарк Генрих Кюхмейстер фон Штернберг, собрав в единый кулак прибывшие из Германии отряды наемников, отбросил противостоявшие ему польские рати и начал отвоевывать утраченные позиции.
Сообразив, что чаша весов начала склоняться в пользу тевтонцев, польский король направил под стены Мариенбурга своего герольда, чтобы объявить о своем согласии заключить с орденом мир на условиях, в свое время предложенных ему Генрихом фон Плауэном и отвергнутых тогда, как неприемлемые. На этот раз все произошло с точностью до наоборот, и теперь уже фон Плауэн отказался заключить мир с Польшей на предложенных им же ранее условиях.
Узнав о приближении ливонского контингента, польский король решил упредить ландмаршала фон Гевельмана, двинув ему на перехват литовские войска князя Витовта. Отдельно следует отметить, что Витовт в ходе осады Мариенбурга вел себя крайне пассивно и никаких военных подвигов не совершил. Вероятно, Витовт не был заинтересован в полном разгроме Тевтонского ордена, опасаясь неизбежного, в этом случае, чрезмерного, в ущерб ему, Витовту, усиления могущества Ягелло (в свое время приказавшего удавить в тюрьме отца Витовта и своего собственного дядюшку Кейстута, а впоследствии лишь нехотя, да и то лишь пожизненно, уступившему в свое время Витовту, власть над Литвой). В результате Витовт, ранее неоднократно враждовавший с Ягелло (бросившим в тюрьму и чуть не укокошившим его самого) и вступавший с орденом в военно-политический союз, а затем, с завидным постоянством, изменявший тевтонцам, после личного свидания с Ливонским ландмаршалом фон Гевельманом и сопровождавшими последнего комтурами Бальги и Гольдингена (8 сентября 1410 г.), пропустил их (в сопровождении внушительного эскорта из пятидесяти всадников) в осажденный Мариенбург на совещание с фон Плауэном (продолжавшееся несколько дней). Таким образом, Витовт вновь стал проводить своекорыстную политику, нацеленную на обеспечение исключительно литовских (но уж никак не польских) интересов. Не уведомив Ягелло, Витовт самостоятельно заключил с Тевтонским орденом перемирие сроком на четырнадцать дней (не распространявшееся лишь на район осажденного Мариенбурга, но и там литовцы действовали крайне вяло, причем с самого начала осады). Заключив перемирие, Витовт со своим войском вернулся под Мариенбург, так и не скрестив оружия с войсками ландмаршала фон Гевельмана. Перед Ягелло Витовт оправдывал свое бездействие тем, что его войско сильно ослаблено эпидемией дизентерии, и потребовав от польского короля дозволения своим ратям возвратиться в Литву. Ягелло все еще надеялся вынудить Мариенбург к сдаче, тщетно пытаясь убедить строптивого кузена остаться. Тем не менее, литовские войска 16 сентября снялись с лагеря под Мариенбургом и отправились домой в Литву через Мазовию. На следующий день из-под Мариенбурга, вслед за Витовтом, ушли и другие важные союзники Ягелло – князья Ян(уш) и Земовит Мазовецкие. Уход их многочисленных войск из-под Мариенбурга сильно ослабил армию осаждающих.
Представители прусских городов, земель и вассалов, покорившихся не так давно польскому королю, тщетно упрашивали его не снимать осаду (поскольку имели все основания опасаться быть призванными орденом к ответу за измену). Однако король был не в силах продолжать осаду силами одного только польского войска (также понесшего тяжелые потери). У осаждающих подошли к концу боеприпасы, расход которых, вследствие необычайной интенсивности обстрела, превзошел все ожидания. Наемники давно уже требовали уплаты им жалованья, вся округа была опустошена, а последствия венгерской интервенции представлялись непредсказуемыми. Кроме того, со дня на день под Мариенбург грозило подойти войско ливонского контингента. И 18 сентября 1410 года польский король, предав огню собственный лагерь, снял осаду, продолжавшуюся восемь недель. Мариенбург был спасен – главным образом, благодаря железной воле и энергии Генриха фон Плауэна.
Поляки отступили от Мариенбурга в город Штум. Король сменил гарнизон города, состоявший из присягнувших ему прусских светских рыцарей (бывших светских вассалов Тевтонского ордена) новым гарнизоном, состоявшим из отборных польских войск. Прусским светским рыцарям (предавшим вчера орден, а сегодня способным предать и его самого) Ягелло больше не доверял. Он распорядился в изобилии снабдить город всевозможными припасами, намереваясь превратить Штум в нечто вроде «польского Мариенбурга» - оплот собственной власти в сердце завоеванной им Пруссии. Затем он двинулся через Мариенвердер к замку Реден, который был захвачен им в ходе короткого, хотя и кровавого, боя. При этом в плен полякам попали, после ожесточенного сопротивления, пятнадцать престарелых рыцарей Тевтонского ордена. Отпавшая от ордена Кульмская земля все еще признавала над собой власть польского короля, надеясь на скорое возвращение польского войска.
Между тем войска Тевтонского ордена следовали за поляками по пятам, хотя и осторожно и не ввязываясь в бой. 8 октября они потребовали, чтобы город Торн, присягнувший на верность королю Ягелло, добровольно возвратился под власть ордена. Объединенные вооруженные силы Ливонии, Бальги и Эльбинга быстро завладевали отпавшими от ордена территориями. Комтур Рагнита со своим конным войском в ходе молниеносного рейда по Вармии очистил всю эту область от поляков.
На западе Пруссии заместитель фогта Неймарка Михаэль Кюхмейстер фон Штернберг продолжал развивать свое успешно начатое наступление. 10 октября трехтысячное войско Михаэля Кюхмейстера (включавшее в свой состав немало чешских, силезских и венгерских рыцарей) было атаковано польским войском и разгромлено в битве под городом Кроне. Сам Михаэль Кюхмейстер попал в плен.
В руках поляков в Пруссии оставались замки Нессау, Торн, Реден, Страсбург и Штум. Бои за Штум, превращенный польским королем в главный оплот своего владычества в Пруссии, продолжались три недели. Не надеясь более на помощь своего короля, польский гарнизон сдал крепость и был отпущен с миром. На протяжении октября месяца ситуация все больше изменялась в пользу ордена, под власть которого стали быстро возвращаться отпавшие от него прусские города и светские рыцари. У Генриха фон Плауэна хватило ума и выдержки не карать лукавых и неверных подданных ордена за измену. Правда, фон Плауэн лишил их привилегий, дарованных им польским королем в награду за их подчинение власти Польши.
Между тем, польский король, избрав самый короткий путь – через Голлуб – возвратился в свое королевство.
В Мариенбург прибыли высшие должностные лица Тевтонского ордена, необходимые для избрания нового Верховного магистра. Они составили Избирательный Капитул (Совет), собравшийся 9 ноября 1410 года и единогласно избравший Генриха фон Плауэна новым, двадцать седьмым, Верховным магистром Тевтонского ордена.
В этом время стало известно, что Ягелло и Витовт опять собирают войска для возобновления военных действий. Войско польского короля стояло в Куявиии. Ягелло с трудом удавалось держать под контролем своих ратников, отнюдь не горевших желанием вновь идти в бой. Король пытался в грамотах, рассылаемых им «гостям» Тевтонского ордена, убедить их в справедливости польских политических и территориальных требований и всячески демонстрировал свое миролюбие. Усталость от войны чувствовалась в обоих противоборствующих лагерях. Генриха фон Плауэна, сразу же после его избрания Верховным магистром, стали со всех сторон склонять к началу мирных переговоров. Фон Плауэн осознавал всю серьезность сложившейся ситуации; в памяти еще были свежи удручающие картины всеобщей измены, трусости и обмана. К тому же в результате войны Пруссия была ограблена до нитки. Множество подданных Тевтонского ордена было убито или угнано в плен, поля и нивы опустошены, урожай уничтожен, города отданы на поток и разграбление. Самой главной проблемой, с которой столкнулся орден, была, однако, нехватка финансовых средств. Военные расходы опустошили столь богатую еще не так давно орденскую казну. Отовсюду к нему нескончаемым потоком шли письма с просьбой о присылке подкреплений и денег, необходимых для продолжения войны и восстановления разрушенных замков и городов. И фон Плауэн, вопреки собственным убеждениям, был вынужден отказаться от осуществления своих далеко идущих военных планов.
9 ноября 1410 года им было заключено первое перемирие. Важнейшим условием перемирия было признание «статус кво». Это означало, что орденские замки Страсбург, Реден, Нессау, Бютов и Торн пока что оставались в польских руках. Состоявшаяся 11 декабря личная встреча фон Плауэна, в сопровождении орденских, чешских и силезских рыцарей, с польским королем не привела к согласию относительно условий предстоящего мира. И только вмешательство Витовта в переговоры позволило завершить их успешно. Перемирие несколько раз продлевалось, пока 1 февраля 1411 года не произошел обмен грамотами о заключении Торуньского мира. Договор оставлял за Тевтонским орденом большинство его довоенных владений. Иначе обстояло дело с Самогитией – областью, соединявшей прусскую часть Тевтонского государства с его ливонской частью. В свое время Самогития была уступлена ордену Литвой, но с тех пор постоянно служила яблоком раздора между литовцами и орденом. Согласно договору признавалась принадлежность Самогитиии к орденскому государству, однако орден уступал эту область Литве до момента смерти короля Ягелло и князя Витовта. После их перехода в лучший мир Самогития должна была вернуться под власть Тевтонского ордена. Эти условия мира, крайне выгодные для ордена, выходившего из войны почти без территориальных потерь, были результатом не поражения тевтонцев под Грюнвальдом, а их победы под Мариенбургом.

Интересно, запрещали ли этот фильм во времена народной Польши? Его режиссёр Александр Форд эмигрировал в конце 60-х годов во время антисемитской кампании в Польше (его настоящее имя Моше Лившиц), жил в Дании и США. На Западе поставил "В круге первом" по Солженицыну и фильм о Януше Корчаке. Позже ещё один фильм о Корчаке снял Анджей Вайда. Имя Форда замалчивалось в кинематографической прессе и не упоминалось в дискуссиях о кино. В 1980 году Форд покончил с собой.

"История - это политика, опрокинутая в прошлое", - как сказал известный советский историк Михаил Покровкский. И этот фильм - наглядный пример мифологизации (если не сказать больше - фальсификации) истории. Роман "Крестоносцы" и основанный на нем фильм, делит все на черное и белое, где все "наши" хорошие, белые и пушистые, а "не наши" - плохие. Причем в данных произведениях поляки - агнцы, а немцы в лице тевтонских рыцарей - чуть ли не законченные садисты, преисполненные сатанинской гордыни и ненависти ко всем и всему. А ведь Тевтонский орден появился в Прибалтике и Польше как раз таки благодаря самой Польше. Жмудь, литва, ятвяги и пруссы жили набегами на своих христианских соседей. Ими был убит Святой Адальберт (Войцех), ставший небесным покровителем Польши. Совместно с литовцами они систематически разоряли сопредельные польские и русские земли. Конные прусские банды, скача от одного селения к другому, опустошали усадьбы, убивали поселян, увозили имущество. Пруссы - воинственное прибалтийское племя, родственное литовцам, которые cтолетиями вели успешные войны против Польши, Померании и Мазовии, каждый год разрушая там церкви и монастыри, сжигая села, города и угоняя в плен множество мирных жителей. В 1217 году, после неудачи очередного крестового похода, организованного поляками по призыву назначенного епископом Пруссии Христиана, прусские язычники в очередной раз огнем и мечом прошли всю Померанию и Северную Польшу. Только в Мазовии пруссы сожгли 250 церквей и 10000 деревень, убили 20000 и угнали в полон 5000 жителей. Раздробленное и слабое польское государство в целом было совершенно не способно сопротивляться пруссам. Правивший на севере Польши князь Конрад I Мазовецкий, изнемогавший в борьбе с пруссами, потерпев неудачу в нескольких организованных им против них крестовых походах, обратился за помощью против пруссов к Тевтонскому ордену.
Далее, что касается самой Грюнвальдской битвы, то и здесь не обошлось без мифов. Первый миф заключается в утверждении, что Великая война 1409-1411 годов была "борьбой славян с агрессией немецких крестоносцев". Прежде всего следует отметить, что главным объектом войны являлась не какая-то населенная славянами земля, а Самогития - обширная и совершенно неосвоенная территория, дарованная Тевтонскому Ордену литовским князем Миндовгом и населенная жмудинами - языческими (неславянскими!) племенами. В свете мифа о "борьбе славян с немецкой агрессией" представляется даже не то, что жмудины были языческими, а то, что они, подобно всем своим сородичам - голяди, пруссам, деремеле и ятвягам - вовсе не были славянами, а принадлежали к числу народностей балтийской языковой семьи. Не были славянами и ближайшие родственники жмудинов - литовцы.
Далее, что касается национального состава двух противоборствующих армий под Грюнвальдом. Рассмотрим "исключительно славянский" состав польско-литовской армии. В первую очередь, это, конечно же, поляки (воины из западнорусских земель - нынешней Смоленщины, Белоруссии и Украины). Кроме поляков, армия состояла из: литовцев, жмудинов, армян, караимов, валахов, татар, молдаван-бессарабов, венгров, кашубов, а также отряды моравских, силезских и чешских наемников (в числе последних - будущий гуситский полководец Ян Жижка). Армянские наемники в описываемую пору ценились весьма высоко. Наемные отряды караимов князь Витовт привел из своего крымского похода и поселил в Тракае; с тех пор караимы составляли нечто вроде лейб-гвардии литовского князя. Татарская конница Витовта представляла собой внушительную военную силу - 3000 всадников.
А теперь "исключительно немецкий" национальный состав армии Тевтонского ордена. В первую очередь это, конечно, сами немцы, но "немцы" в средневековом понимании этого слова, то есть не только члены Тевтонского ордена, но и их союзники из числа подданных Священной Римской Империи, в том числе фризы, голландцы, фламандцы, валлоны, бургундцы, люксембуржцы, швейцарцы, австрийцы, а также состоявшие на службе ордена вассалы. Кроме того, чехи, силезцы, моравяне; да-да, они дрались в битве по обе стороны, и не удивительно, поскольку они входили в состав подданных Священной Римской Империи, и принимали участие в военных кампаниях ее императоров (например, итальянских походах Фридриха I Барбароссы во времена правления князя (а затем и короля) Чехии Владислава II, или участие в противостоянии Оттона IV и Отакара I). На стороне Тевтонского Ордена участвовали во главе своих войск два знатнейших польских князя, находившихся в близком родстве с древнейшей польской династией Пястов - Казимир V Щецинский и Конрад VII Олесницкий (по прозвищу "Белый"). Именно щецинский князь прислал польскому королю Владиславу Ягелло своего герольда с двумя знаменитыми мечами, тем самым вызывая его и Витовта на бой, и не от своего имени, а от имени Верховного магистра Тевтонского ордена! Также в армии Тевтонского Ордена, пришедшей сражаться под Грюнвальдом, имелась целая хоругвь Святого Георгия, состоявшая из чужеземных рыцарей со всех концов Европы, добровольно прибывших на помощь Тевтонскому ордену. До конца XIV века именно эти добровольческие контингенты светских рыцарей составляли основную массу и ударную силу крестоносцев, с помощью которой осуществлялась христианизация Пруссии и Литвы. Рыцари Тевтонского ордена были слишком малочисленны, чтобы проводить эту работу собственными силами. В самой Грюнвальдской битве число самих тевтонских рыцарей (единственных в орденском войске, имевших право носить белый плащ с черным крестом) не превышало 250 человек (из них 203 пали в бою). У Тевтонского ордена, конечно, имелся и Ливонский филиал, ошибочно именуемый Ливонским орденом. Но этот филиал, несмотря призывы Верховного магистра о помощи, не прислал под Грюнвальд свои войска. Ливонский филиал тяготился своим провинциальным статусом и всеми силами старался вернуть себе независимость. В этих целях Ливонский ландмейстер Конрад фон Фитингофен предусмотрительно заключил с Витовтом сепаратное перемирие, и сославшись на него в ответ на призывы Верховного магистра, отказался от участия в битве.

….Превосходная нестареющая экранизация исторического романа Генрика Сенкевича. Фильм побил все рекорды зрительской популярности не только у себя на родине, в Польше, но и во многих других странах.(в СССР 29.6 млн зрителей) В сюжете рассказывается о борьбе поляков против рыцарей Тевтонского ордена в конце XIV - начале XV веков. Посмотрел внимательно и выскажу свое мнение как любитель исторических книг и фильмов. Снято хорошо для 1960. Очень интересно. Кроме того снято более-менее точно по книге, за исключением некоторых событий, так как шестисотстраничный текст трудно втиснуть в один полнометраждный фильм Историческая достоверность в картине Александра Форда близка к идеалу. Дворцы и замки, рыцарские доспехи, оружие, общий антураж… Все это отлично снято оператором Мечиславом Яходой, все сцены на ура — как камерные эпизоды, крупные планы, так и сцены масштабные, включая саму битву при Грюнвальде. К сожалению, в фильме, в отличие от романа, мало показаны глубокие политические ходы и подоплёки той поры, когда великий польский король Ягайло (католик, как и все поляки) смог объединить для борьбы с тевтонскими захватчиками-единоверцами (!) и язычников-литовцев, и православных-русских (с которыми ещё недавно воевал), и мусульман-татар. Этот союз состоялся и победил, показав хоть и кратковременный (потом все опять разбежались «по своим делам» и продолжили войны и вражду), но успех единения вер и народов во имя справедливой цели…. Польским кинопроизводителям исторические фильмы удавались всегда, особенно касающиеся истории самой Польши, и особенно в середине прошлого века, когда к съемкам исторических фильмов подходили серьезно и основательно. Кстати, фильм «Крестоносцы ” стал первый по времени в цепочке таких работ. … Очень рекомендую зрителям, любящим приключения.

Сейчас не 60е , и мы ,увы,далеко не подростки, кино приключений ушло далеко. Смотрится архаично.
В одну реку нельзя войти дважды. Берегите воспоминания.

№ 24 Илья Кудряшов, @e-mail 2.07.2015 14:12



Активно они там жили за долго до основания Ордена - более развитое римское наследие и менее разрушенная нашествиями присредиземноморская социально-экономическая инфраструктура способствовала более быстрому возрождению, чем на севере страны.

Тамплиеров погубило вовсе не это, а куда более прозаическая вещь - огромная концентрация их командорий на территории королевства Франции. Владения, не подконтрольные Короне, внутри государства. Для усиленно укреплявшего королевскую власть и подавлявшего региональный сепаратизм знати Филиппа Красивого это было совершенно не приемлемо. Да вообщем само существование такой "надгосударственной" вооруженной структуры посреди Европы не устраивало ни одного монарха, на чьих владениях располагались командории Тамплиеров. Госпитальеры и Тевтонцы избежали их участи по тому, что нашли практическое применения своим силам по прямому назначению, на окрайнах католического мира, первые в борьбе с турецкой угрозой, вторые в войне с северными язычниками.

Balrog Я могу в чем-то ошибаться и иметь общее представление и могу с чем-то с вашим согласиться но на счет тамплиеров не согласен! Во первых именно то что сеть командорий была раскидана по всей Европе+территории Палестины и Сирии что обеспечило сначала внешнее влияние на социальные общности , во вторых тамплиеры практически уникальный орден который от обычной деятельности рыцарских орденов и славы в крестовых походах развил социально-юридические и коммерческие институты в Европе и успешно сочетал сие с проповедничеством и благотворительностью. В третьих развивал религиозную мысль отходя от косности окружающих их христиан и этим считай будучи предшественником многих протестанских , прогрессивных религиозных течений . Конечно все сплетни и слухи про их якобы колдовство, сатанизм и разврат все глупости . По свидетельствам современников в Южной Франции где орден имел особое влияние люди жили более свободно и активно чем на севере. За все это а так же за то что многие крупные феодалы и король Франции оказались у них в долгах тамплиеров и погубили. Тевтонцы по моему с ними и рядом не стояли в общем плане !

№ 22 Илья Кудряшов, @e-mail 30.06.2015 16:57

Извините, но вы тут сваливаете в кучу совершенно разные процессы и делаете на этом "салате оливье" какие то оторванные от жизни выводы. Социально-культурное влияние и обмен существовали всегда, везде и во всех обществах. Его не было только у некоторых природноизолировагнных примитивных племен, которые просто не имели контактов с другими. Польша переживала те же процессы, что и вся остальная католическая Европа, как сами немцы парой веков раньше. Онемечивание было бы, еслиб поляки теряли свое собственное самосознание, а этого не было ни на йоту, ни в один период их истории, а уж в ту эпоху тем более. Вот пруссы да, они свой идентитет и самосознание потеряли, но они изначально и стояли в своем социально-политическом и культурном развитии сильно ниже поляков, по этому были куда податливей германизации. А у поляков германизации даже в помине не было. В не малой степени как раз по тому, что они с немцами чуть не постоянно смотрели друг на друга через щели забрал шлемов.

А что "успели завоевать" тамплиеры и госпитальеры? Про остальные ордена и говорить нечего, они вообще не шли ни в какое сравнение с тремя "общеевропейскими". Тамплиеры вообще не имели собственного государства, деражались на сети командории, расположенных на чужих территориях. Что, вообщем то и было не последней причиной уничтожения ордена. Госпитальеры? Не большой остров Родос и несколько прибрежных крепостей. Не завоевывали даже Мальту, им ее милостиво дал император Карл V, после нескольких лет скитаний. И у тех, и у других, конечно, было не мало владений в Европе, но ни одно из них не было завоевано, все это были дарения. Так таких дарений у Тевтонцев было ни чуть не меньше, а в Империи и гораздо больше, чем у двух других Орденов вместе взятых. Тевтонский орден, по части завоеваний, как раз преуспел куда больше, чем Тамплиеры и Госпитальеры, добился тех же прав и привилегий, что и они, сам построил свое государство, просуществовашее почти 300 лет и ставшее фундаментом для королевства Пруссии. Куда там тем двум до такого
Насчет влияния - одного того, что даже тогда, когда Тевтонский орден еще только начинал "разворачиваться" как следует, его четвертый Верховный Магистр Герман фон Зальца служил посредником в урегулировании конфликта между иператором Фридрихом и Папой Григорием, уже достаточно. В расчет нужно брать не только голую военную силу, но и политическое и дипломатическое влияние, а оно у Ордена было огромным.

А насчет "окружения гораздо более могущественных", то Орден тамплиеров прекратил свое существование еще в 1307 году, победа в противостоянии с Госпитальерами на территории Империи осталась за тевтонцами, а других то Орденов, могущих соперничать, вообще не было. Пиренейские Ордена в расчет не идут, у них интересы с тевтонцами ни когда не пересекались.

Balrog . Я с самого начала как раз и сказал что окатоличивание а потом и онемечивание было задолго до Грюнвальда и стало быть конфликты с Орденом в обсуждаемый период по моему мнению преувеличиваются -другое дело как раз 200-300лет назад . Онемечивание самое натуральное ! Феодальная система , светская культура , мода , религия, образ жизни горожан и многое другое лет как 200 на западный манер . Почти как у нас сейчас в России. Мы вроде еще русские и где-то остаются очаги этнического и культурного самосознания но в целом мы на данный этап кривая пародия на ''общевропейцев'' и если не спохватимся то потеряем как пруссы свою уникальность(государство то , язык и название русские еще долго не забудутся но то останутся лишь формальные наименования) . Где Тевтонский Орден сильно прославился и широко влиял на кого-то кроме Восточной Европы?... ну и что что его уважали в крестовых походах ! Так-то в целом он остался ограниченным частью Восточной Европы -ничего больше не успел завоевать а в окружении гораздо более могущественных орденов и не смог бы .