Портрет Андрея Мягкова

Творческий путь Андрея Мягкова, известного большинству зрителей по рязановским «Иронии судьбы» и «Служебному роману», куда интересней и неоднозначней, чем могло бы показаться на первый взгляд. Родившийся в Ленинграде в семье профессора, будущий заслуженный актер далеко не сразу определился с выбором профессии. Сначала, пойдя по стопам отца, Мягков закончил химико-технологический институт и отправился работать в Институт пластических масс. На сцене он оказался совершенно случайно – в 1961 году ради интереса решил попробовать поступить на курсы талантливой молодежи при Школе-студии МХАТ. С успехом пройдя три тура, Мягков оказался в одном из самых престижных театральных училищ и закончил его в 1965 году, будучи уже далеко не в самом нежном возрасте - 27 лет.
В том же 65 году Мягков оказывается в труппе театра «Современник», самом передовом театре того времени. Его первая большая роль – Дядюшки в «Дядюшкином сне» по произведению Достоевского сразу обращает на себя внимание киношников. Достаточно холодно и безразлично принятая публикой и критикой постановка впечатляет кинорежиссера Элема Климова, и тот приглашает сняться Мягкова в своей картине. Актеру достается главная роль в его в сатирической комедии «Похождения зубного врача». Мягков играет талантливого зубного врача Чеснокова, из-за чужой зависти и глупости отстраненного от лечебной практики и прозябающего в университете. Но из Чеснакова выходит превосходный профессор, и вот уже это вызывает негодование его бывших сослуживцев – в итоге герой оказывается сдавленным обстоятельствами и в буквальном смысле стареет на глазах.
Картина Климова пролежала на полке почти двадцать лет и, выйдя на экраны в 80-ых, растеряла свою актуальность и остроту. И в то же время, уже в этой картине намечен стиль игры Мягкова; в нем сочетается ироничность и едва уловимое пижонство, почти паталогическая страсть к авантюрам. Чеснаков, тихий гений, как и многие будущие герои актера уязвим, его интеллигентность отнюдь не главная и однобокая черта – это своеобразная маска, которой и сам актер будет прикрываться всю свою удачную кинокарьеру.
В театре Мягков играет часто, но не слишком ярко. Из работ того времени можно выделить роль Барона в постановке горьковского «На дне». Не обладающий примечательной внешностью, актер покоряет всех свой харизмой. В роли Барона он хамоват и груб, но при этом обаятелен. Вскоре Мягков вновь оказывается в кино - Иван Пырьев приглашает его на роль Алеши Карамазова в трехсерийной картине по произведению Достоевского. Его партнерами становятся легендарный Марк Прудкин, а так же Ульянов и Лавров. На фоне ярких актерских работ Ульянова и Лаврова, Мягков выглядит немного тускло, но этого требует его роль – в первой серии у Леши Карамазова крайне мало реплик, его герой в основном наблюдает, переживая при этом внутренние эмоциональные потрясения. «Карамазовы» признаются лучшим фильмом 70-го года по версии зрителей, а имя Мягкова на слуху теперь не только в театральных кругах, но и в народных массах.
На какое-то время Мягков становится главной надеждой отечественной сцены. Перспективный актер постоянно играет в театре, а в кино даже удостаивается чести сыграть Ленина. И вот в 75 году, отказавшись от Миронова, Рязанов берет, Мягкова на роль обаятельного неудачника Лукашина в свою новогоднюю комедию «Ирония судьбы или с легким паром». Рассказывать о том, кто такой Лукашин не имеет никакого смысла – картина и по сей день идет в канун нового года и заслуженно считается нетленной классикой, а персонаж Мягкова - народным героем. Через два года выходит еще один рязановский фильм с Мягковым в главной роли – «Служебный роман». Эти картины схожие по смыслу и по содержанию считаются главными в фильмографии актера, в них Мягков полностью раскрывает тип, намеченный еще в «Похождениях зубного врача» (так и не вышедших к тому моменту). Известный кинообраз начинает контрастировать с театральными работами Мягкова, и в 77 году актер вынужден уйти в МХАТ. Народная любовь сыграла злую шутку, глубокие (особенно это касается роли Новосельцева в «Служебном романе») работы представляются совершенно в ином, искаженном виде. На гастролях театра зрители предлагают Мягкову сходить в баню или выпить.
Подобно музыканту, написавшему один хит, Мягков становится заложником одной роли. В «Гараже» (79 год) Рязанов сам шутит над положением актера – герой Мягкова почти весь фильм молчит и только в самом конце извергается ярким монологом. Одного его присутствия достаточно, чтобы фильм вызвал интерес у зрителя. В 84 Мягков играет свою самую близкую к театру киношную роль. Карандышев в «Жестоком романсе» напоминает больше всего Акакия Акакиевича – актер по-своему интерпретирует островского персонажа. Его герой почти карикатура – он слаб, внешней мир постоянно жаждет неведомо за что отомстить ему. Мягков даже говорит в этой картине иначе, от интонаций Лукашина нет и следа, внешние изменения так же бросаются в глаза – Карандышев не только не привлекателен, он неприятен. Это большая драматическая роль, действительно потребовавшая больших жертв, но зато ясно показавшая талант Мягкова к перевоплощениям.
В театре у Мягкова дела идут не очень. Он несколько раз покидает МХАТ и вновь возвращается, в 80-ых актеру удается по сути только одна роль – мелочный и уставший от жизни Дядя Ваня в одноименной постановке. Но тонкая психологическая игра и метание в замкнутом сценическом пространстве не вызывают у критики положительных отзывов, холодность по отношению к театральным работам Мягкова по-прежнему сохраняется. Мария Игнатьева пишет в «Советском экране» в январе 1989 года большую статью «в поддержу» Мягкова. В ней критик формулирует двойственность Мягкова-актера и его карьеры: «Успех Мягкова бесспорен в кино и по-прежнему спорен в театре. Критика высоко ценила его в «Современнике», но вот одна из последних ролей Мягкова во МХАТе – дядя Ваня – не вызвала ее восторгов». Статья, имеющая яркий биографический характер, затрагивает основные вехи творчества и актера и кажется чуть ли не итогом. В следующем десятилетии Мягков полностью концентрируется на работе в театре. В кино он появляется все реже, в ностальгическом «На Дерибасовской хорошая погода – на Брайтон-бич опять идут дожди» играет Горбачева. В отличие от своих именитых коллег, Мягков не мелькает в телевизоре и не участвуют в сомнительных кинопроектах («На Дерибасовской…» при всей ее вторичности и глупости таковым сложно назвать). Как признается сам актер, он бедствует. В то же время театральная действительность полностью занимает актера. В МХАТе он преподает, редко, но ярко, играет и в нулевых, уже подзабытый, возвращается совершенно в другом свете.
Мягков больше не тот, что был раньше. От былого обаяния почти ничего не остается. Он стар, некрасив – здоровье подводит. И именно такого Мягкова (уже живого классика) Серебренников берет на ключевую роль Бессеменова в постановке горьковских «Мещан».
Бессеменов – глава мещанского семейства. Первопроходец и причина финансового процветания семьи, он трясется над своим состоянием даже не из-за жадности, а из-за страха потерять свое положение. Быть главой семьи для него это вынужденный подвиг, который, безусловно, льстит ему. Как только ситуация выходит из-под контроля, и бунтарь без причины Нил (приемный сын, такой же как и Бессеменов созидатель) выказывает недоверие отцу, Бессеменов бросается крушить мебель, пытаясь удержать сына в своих руках шантажом. Игра Мягкова разнообразна – в первом акте он все больше сидит на стуле, безапелляционно причитает и говорит сдержанно, с чувством явного превосходства. Во втором – Бессеменов жалок, он падает без сил, ходит сгорбившись, при этом пытаясь сохранить лицо, отчего эффект только усиливается. Немощный старик с тростью произносит проклятия, похоже, задевающие только его самого. Эффективность игры Мягкова поражает – без эмоциональных и фактически без физических передвижений по сцене ему удается создать в одиночку контраст актов. Незаметно он переворачивает все действие, при этом, внешне почти не меняясь. Психологический театр, в котором, опережая время, играл Мягков (работы эпохи «Современника» дают о себе знать), наконец-то приносит признание - в 2005 актер получает «Золотую маску».