Алексей Людмилин

Алексей Людмилин — представитель известной династии, которую смело можно назвать уральской. Потому что его отец Анатолий Людмилин был главным дирижером Свердловского театра оперы и балета, дядя Владимир Людмилин здесь же художником постановщиком, а мама, знаменитая солистка оперы Маргарита Глазунова, пела на этой сцене. Алексей Анатольевич работал в знаменитом Мариинском, в оперных театрах Новосибирска и Уфы. Сегодня выступает в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге и за границей: в Италии, Испании, Германии, Португалии, причем не только в театрах, но и в концертных залах. Как у любого талантливого человека, творческий диапазон А. Людмилина необычайно широк. От оперы до мюзикла, от балета до симфонии. И все это с тонким чувством стиля и глубоким проникновением в саму суть музыки.
— Алексей Анатольевич, вы учились в музыкальной школе при Уральской консерватории, по классу скрипки?
— По классу скрипки. Как Темирканов, как Симонов, они тоже прошли альтово-скрипичный путь. И правильно. Потому что я, например, мог работать и работал здесь в театре в оркестре, с 14 лет, совсем мальчишкой.
— И конечно, из такой школы вам прямой путь был в Уральскую консерваторию.
— Да, да. Я поступил, проучился пять лет, потом еще в аспирантуре год и уехал в Ленинград в театр Кирова, сейчас Мариинский. В оркестр. Потом стал концертмейстером группы альтов. Позже стал ассистентом у Юрия Темирканова, затем ассистентом у Гергиева. А потом поехал главным дирижером в Новосибирск.
— А давайте немножко вернемся назад, в город Свердловск, как он тогда назывался, и я думаю, надо обязательно сказать о том, что вы из замечательной театральной династии, нашей свердловской династии Людмилиных.
— Вы знаете, для меня всегда приезд сюда, в Екатеринбург, — это определенная моральная подпитка. Потому что родные корни — они как родная земля, поддерживают. Особенно это чувство испытываю в театре. Я с удовольствием смотрю, что здесь сейчас происходит. Я считаю, что это абсолютно правильно — возвращение к классике, академической классике. Чтобы новые поколения знали на самом деле, что такое «Евгений Онегин» Чайковского, что такое «Аида» Верди. Театр в правильном направлении идет.

— И все-таки, о династии. Ваш отец был дирижером, мама певицей, дядя художником в нашем оперном...
— Тетя еще была, балерина. Вот такая колоссальная династия была. К печали моей, она на мне заканчивается. Больше музыкантов нет. Дети все выбрали другие занятия, разъехались на Запад. Сын в Канаде, дочка в Австралии. Так получилось.
— Но вы и сами очень много работали за рубежом, в разных странах.
— Да, можно сказать, я бывал во многих странах всех континентов. В некоторых — десятки раз. Последние годы работаю в США. Там фестиваль есть, тоже «Белые ночи». И так получилось, что меня пригласили, и я каждое лето туда приезжаю, работаю с оркестром.
— То есть как дирижер-симфонист?
— В основном. Но я хочу рассказать про самое яркое свое впечатление, это совместная работа с Ростроповичем Славой (он мне сам сказал: называй меня Славой, никогда не называй Мстислав Леопольдович, я Слава).
— Вы делали оперу «Леди Макбет»...
— Да. А как все случилось? Я поставил «Хованщину» в Новосибирске, и Галина Павловна Вишневская попала на этот спектакль. Она потом говорила: «Ну, думаю, посижу первый акт, а потом потихоньку уйду». Просидела весь спектакль, просидела со мной весь банкет. Выпили мы с ней водки. Она уехала. И вдруг звонок ко мне. Здравствуйте, мне нужен Алексей Анатольевич. Говорю: это я, Мстислав Леопольдович. Вы меня узнали? Я говорю: кто же вас и ваш голос не знает? А он для нас был кумир в свое время, когда я учился в консерватории. Он говорит: мне нужна Мария в «Мазепе», вы не назовете меццо-сопрано? Галочка была у вас на спектакле и сказала, что у вас замечательные есть голоса. Ну, я ему дал имена двух певиц. А потом он снова позвонил и говорит: знаешь что, вот я буду делать «Леди Макбет» в Мадриде в Королевском театре, а потом еще в шести театрах, я бы хотел, чтобы ты мне помог это сделать. И я приезжал и работал с оркестром, с хором, с певцами, готовил спектакль. И огромное спасибо Славе и Галине Павловне за общение, за музыкальное понимание.
— А недавно вы готовили в нашем, в вашем родном, можно сказать, театре не оперу, а балет, «Жизель».
— «Жизель», которую я тоже ставил во многих странах и во многих театрах России. Здесь чуть-чуть по-другому, но в принципе основа вся классическая, это замечательно, мне это очень нравится.
— Можно сказать, что екатеринбургский театр — это все-таки театр вашей жизни?
— Безусловно. Я тут был с трех лет за сценой и даже на сцене. Был такой случай. Мне четыре года. Шел какой-то концерт здесь, и мама вышла петь романс «Черная шаль». И вдруг... кто-то ее дергает за платье. Это я дергаю и громко говорю: мама, я пи-пи хочу. Публика вообще вся упала. Какие были аплодисменты!
— Что для вас сегодня Урал, город Екатеринбург?
— Когда я хожу по улицам города, захожу в театр, встаю за дирижерский пульт, у меня такое чувство, что я домой вернулся, пришел домой.

Если Вы располагаете дополнительной информацией, то, пожалуйста, напишите письмо по этому адресу или оставьте сообщение для администрации сайта в гостевой книге.
Будем очень признательны за помощь.