Игорь Барабашев

Когда коллектив театра узнал, что Игоря Сергеевича Барабашева больше нет, возник немой вопрос: «А как же мы без него?» Он стал неотъемлемой частью театра. Кажется, вот он идет по Камергерскому переулку, заходит через служебный вход, поднимается по лестнице, встречает кого-нибудь из молодых артистов и говорит: «Ну что, котик, пошли репетировать?»

Когда уходят из жизни такие люди, наше прошлое безвозвратно становится историей. Он так рассказывал о Григорие Яроне, Татьяне Бах, Георге Отсе, Юлии Хмельницком, Михаиле Качалове, Серафиме Аникееве, что всем казалось, будто бы речь идет не о великих личностях, а об обыкновенных коллегах-артистах, которые вот-вот войдут в репетиционный класс и начнут работать как простые смертные. Это был не пересказ чьих-то мемуаров, это были воспоминания, размышления… Создавалось впечатление, что сидящий в кресле веселый, но немного уставший, остроумный и острословный, но добрый и сентиментальный, седой и пожилой, но энергичный, с горящими глазами человек знал всех и все. Он играл с корифеями в одних спектаклях, в силу своей природной общительности был со многими из них в приятельских отношениях, а с некоторыми близко дружил. Его интересы никогда не ограничивались жанром, театральными историями, хотя трудно предположить, что кто-то может знать больше него о закулисье. Интеллигентнейший из интеллигентов, выходец и театральной семьи, выросший в мхатовских двориках… Для него не существовало плохих артистов, он работал со всеми, часто повторяя фразу: «Для меня важен не просто актер, а актер – дефис – человек!» - ставя в слове «дефис» ударение на первый слог и в точности повторяя интонацию своего учителя. Наверное, поэтому ему чаще, чем другим режиссерам доводилось вводить молодых, еще «необстрелянных» артистов в их первые роли. Он твердо стоял на своем, мог ссориться, спорить, но, при этом, удивительно сглаживать острые углы взаимоотношений. В 1968, приехав в Чехословакию ставить в пражском театре советскую оперетту, сумел не только удачно подготовить премьеру, но и подружиться, несмотря на войну правительств, с артистами. А в Польше его уважительно величали «пан диригент», понимая, что его работа – не только разведение мизансцен и создание актерского образа, но и общее звучание спектакля - звучание частички его души. Он никогда не стремился завоевать авторитет и получить звание, но незаметно для самого себя стал таким же корифеем, как те, о ком мы говорим сегодня: «история жанра». К нему очень сложно относить слово «смерть», он просто ушел, ушел полный стремлений, планов. Он мечтал поставить в театре «Фиалку Монмартра», именно к этой оперетте были устремлены все его мысли. Но «лебединной песней» его стал спектакль «Веселая вдова» - остроумный, веселый, мелодичный, красочный… Такой, какой была его 76-летняя жизнь.

Если Вы располагаете дополнительной информацией, то, пожалуйста, напишите письмо по этому адресу или оставьте сообщение для администрации сайта в гостевой книге.
Будем очень признательны за помощь.