Нину Сергеевну Исакову, народную артистку СССР, солистку Московского музыкального театра имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко, я знал давно, бывал на ее спектаклях, концертах, встречался в студиях грамзаписи на улице Качалова, когда работал музыкальным редактором Всесоюзного радио. Но однажды накануне подготовки радиопрограммы, приуроченной к очередной годовщине великой Победы, я узнал неизвестную страницу биографии певицы Во время войны вместе с бабушкой, мамой и младшей сестренкой она была эвакуирована из города Себежа Псковской области в деревушку Лепехи, что затерялась между Вязьмой и Юхновом, среди непроходимых смоленских лесов. Осенью 41-го в те места вторглись немцы. Это произошло 8 октября - именно в тот день Нине исполнилось 13 лет. Вся их семья начала помогать партизанскому отряду, который назывался «Смерть фашизму». Маленькая Нина стала связной. Она носила записки командира отряда Петра Карповича Карпова по самым разным адресам. Ее бабушка и мама работали за швейной машинкой и приводили в порядок полицейскую форму, в которую приходилось переодеваться партизанам для проведения своих акций. Через некоторое время Нина со своими близкими ушла к партизанам в лес. Женщины и подростки занимались поиском наших парашютистов, кипятили и стирали бинты для перевязки раненых, шили маскировочные халаты... А еще Нина... пела. На коротких привалах во время передышек между боями. И люди, измученные войной, чувством постоянной опасности, словно оказывались в другой жизни, мирной и радостной. Когда кончится война, ты обязательно должна учиться на певицу, говорили ей партизаны. Но когда кончится эта проклятая война?.. Женщины, дети, старики, конечно, не способствовали маневренности отряда. Поэтому их разбили на маленькие группы, которые и разошлись по деревням. Однако полицаи, стремясь выслужиться перед оккупантами, в феврале 43-го устроили облаву на всех пришлых. Нину вместе с ее семьей бросили за колючую проволоку в Рославльский лагерь для военнопленных. Потом их перевезли в концлагерь, который находился в польском пригороде Ченстохова. Впереди ждали еще два концлагеря, но уже в Германии - Кестельтельнбах и Дармштадт. В Дармштадте фашисты устроили настоящий рынок работорговли. Немецкие бюргеры, бауэры, фермеры охотно приезжали туда и тщательно осматривали каждого пленного, долго торговались, обращая особое внимание на возраст, внешность, здоровье и даже национальность. На этом рынке Нину разлучили с семьей - за 15 марок ее продали на ферму. Работать приходилось так много, что, вернувшись с поля, она падала без сил на соломенный настил. И вдруг весной 45-го по ночам стали раздаваться далекие, но мощные артиллерийский залпы. Вскоре они превратились в настоящую канонаду, которая с каждой ночью становилась громче и ближе. А как-то на рассвете раздалась английская речь - это были американские солдаты, которые и освободили пленных. Вскоре им сообщили, что недалеко есть советское представительство, и каждый, кто захочет вернуться на родину, должен подать прошение. Нина тут же составила список желающих. Ее вместе с другими людьми перебросили в район Эльбы, где в лесу под открытым небом были собраны тысячи людей - разных возрастов, полов и национальностей, профессий... У всех на устах было слово, которое не нуждалось в переводе, - ПОБЕДА. Все вокруг пели, шутили, танцевали, были влюблены друг в друга и всем хотелось жить. Тут же стали создавать самодеятельную творческую интернациональную бригаду, в которой участвовала и Нина. Впоследствии она пела в сопровождении лучших симфонических оркестров страны, но тот сшитый на живую нитку инструментальный ансамбль, составленный из губной гармошки, мандолины, гитары, скрипки, гобоя и даже русской балалайки, был самым лучшим аккомпанементом в ее жизни. Кто-то его шутливо окрестил «оркестром международных иструментов». Он стал часто выступать с концертами. Однажды их навестили бойцы Кантемировской дивизии и среди них замечательный баянист-виртуоз Василий Шейн. После концерта он подошел к Нине: «Голос у тебя сильный, красивый, иди-ка ты к нам в ансамбль!» Она ответила: «Спасибо, но не могу. Со мной тут це-лая семья». «Так и иди к нам со всей семьей», - сказал Шейн. Так Нина вместе с мамой, бабушкой и сестрой оказались в этом ансамбле. Ей выдали военную форму, семью поставили на довольствие. Кантемировская дивизия некоторое время базировалась в пригороде Дрездена, позднее ее направили в Западную Украину в район Львова, а Нина с домочадцами после долгих скитаний по свету наконец-то вернулись к себе домой. ...Во время одной из встреч мы с Ниной Сергеевной разглядывали пожелтевшие от времени документы военных лет. Среди них я увидел большой фирменный листок, датированный 27 сентября 1945 года, адресованный начальнику Смоленского управления культуры товарищу Милееву. «Убедительно прошу вас, - писал командир того самого партизанского отряда «Смерть фашизму» Петр Карпович Шматков, - оказать содействие бывшей партизанке моего отряда Нине Сергеевне Исаковой - она ОЧЕНЬ СПОСОБНЫЙ ЧЕЛОВЕК, и я уверен в том, что со временем из нее выйдет толк». Партизанский командир не ошибся. Нина Исакова пошла в музыкальную школу. Затем поступила в Черниговское музыкальное училище. Потом в Московскую консерваторию. Стала солисткой Московского музыкального театра им. К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко. Ее красивое, чарующего тембра меццо-сопрано всегда вызывало бурю оваций. Но каждый свой концерт Нина Сергеевна посвящала людям, которые встретились ей на дорогах войны.
Анатолий БОЙКО, артист Московского академического камерного музыкального театра.
3 комментария
обсуждение >>