Моё знакомство с Мучиряевым состоялось ещё, можно сказать, в детстве. Он вёл в моей школе драмкружок, который я и мои подруги посещали. Правда, помню сложновато было разучивать роли на калмыцком языке, но Сергей Гучинович учил нас «правильному» родному выговору. К слову, он является отличником народного образования РФ, и был для нас, учеников студии театрального мастерства, как дедушка. Уже окончив школу, каждый раз при встрече с ним мы горячо приветствуем его. С театром жизнь связала его в 1958 году, когда он поступил в Ленинградский институт театра, музыки и кинематографа. Это был первый послевоенный набор талантливой калмыцкой молодежи в ведущие театральные вузы страны. Газета «Советская Калмыкия» летом 1959 года написала: «28 августа юношам и девушкам из Калмыкии запомнилось на всю жизнь. В этот день в прошлом году они приехали в Ленинград, дорогой сердцу каждого советского человека город... На Васильевском острове разместились в чудесном общежитии. Старейший советский театральный институт имени Островского стал вторым домом...».
Первым наставником Мучиряева была любимый педагог калмыцкой студии Ода Израилевна Альшиц, которая в Элисте и отбирала ребят на актёрский факультет. После окончания ЛГИТМиКа выпускники стали частью калмыцкого драмтеатра, который тепло их принял.
Именно студийцы в 1963 году открыли новую страницу в его истории. Потом в жизни Сергея Гучиновича был ТЮЗ. И роль в знаковом и пронзительном спектакле «Араш», который, наверняка, знаком каждому. Помнится, на этот спектакль водили целыми школами. В драмтеатре он встретил свою будущую жену Марию, коллегу, актрису, которая стала не только его Музой, но и верной спутницей жизни, матерью его детей. За главную роль в спектакле «Израненная судьба» Сергей Мучиряев был награжден дипломом «За лучшую мужскую роль». Перед зрителем на сцене одновременно переплетаются прошлое и настоящее. Дед Мерген, ветеран войны, вот
уже полтора года молчит, по словам санитарки Дома престарелых Харлы (заслуженная артистка РК Валентина Нимяева). Он живёт лишь воспоминаниями о прошлом – о том, как любил, как воевал и как не спас друга Серёжу Журбу (артист Санджи Пурсяков), которого обвинили в дезертирстве, а впоследствии - расстреляли. В его видениях к нему приходят соратники, в одном из них ветеран не сразу узнает себя – молодого капитана Арсланова (артист Очир Такаев). И всё он не может простить себя за то, что подписал бумаги, ловко подсунутые ему капитаном «СМЕРШа» Бурановым, тем самым, подписав смертный приговор Журбе. Начальство негодует, мол, в рядах Советской Армии какой-то калмык – «враг народа». А
его ещё и к награде представили? Надо отправить его вслед за одесситом Журбой. И уже неважно, что этот нерусский героически и самоотверженно защищал русский народ и землю. Этот спектакль тяжёл и отдается болью в сердцах не только зрителей, но и самого артиста Мучиряева, ведь он, как и большинство калмыков, был депортирован в 1943 году в Кондинский район Тюменской области. Прошлым летом Сергей Гучинович побывал в местах своего детства и юности – на Кондинской земле, о чём даже рассказала местная газета «Новости Югры». А до этого у него была долгая переписка с журналисткой данного издания, и каждое его письмо невозможно было читать без слез, сообщает газета...
Долгожданная встреча с кондинцами состоялась в Доме культуры поселка Ягодный. «В 1943 году нас сослали, в 1944 году попали в село Алтай, потом – в деревню Нюркой, а в 1947 году нас привезли в Дальний, – приводит газета слова Сергея Гучиновича. – Наша семья – это я и мама. Сестру мою похоронили в Алтае. Дедушку и бабушку, две тети потеряли дорогой в Сибирь. Где? Кто его знает.
Люди умирали каждый день, и утром сопровождавшие нас собирали трупы на какой-нибудь станции. Мы не знали русского языка. Первые два года нас и в школу не брали из-за этого. В Дальнем я пошёл в третий класс. Жили мы очень трудно. Осенью, когда картошка уже была выкопана, а у нас ничего не было своего, я постоянно ходил к дедушке Дмитрию Дмитриевичу Мельникову, что жил с дочерью Анной. Каждый день после школы я забегал к нему, и он каждый раз давал мне две картофелины. Одну я съедал, а другую нёс маме.
...С другом Володей Тишковым я учился с третьего по десятый класс. Ходили пешком из Дальнего на лыжах.Тяга к знаниям у нас была велика, я был всегда «хорошистом», и версты не были помехой для учебы». Журналист удивляется тому, что, «пройдя через столько горестей и страданий, калмыцкое сердце не наполнилось злобой и ненавистью, жаждой мщения за унижения и потери.
Я часто задумываюсь о судьбе этого народа. И тогда встает немой вопрос: «За что?» За что выслали, за что растоптали золотой родник калмыцкой культуры, который долгие времена питался от родной земли, от родной калмыцкой степи? Размышляю, но не нахожу ответа».
...С тех пор много воды утекло, но Сергей Мучиряев с любовью и уважением вспоминает всех, кто помог калмыкам выжить в те трудные годы. Газета приводит его слова: «Я буду всегда помнить и любить кондинцев из спецпоселений. Это край, который не дал мне умереть от холода и голода. И 28 декабря, в день печальной даты, вся Калмыкия ставит вам, в вашу честь, свечи благодарности ...
Спасибо вам, поколение живших в сороковые и пятидесятые. Вы – символ дружбы и взаимопомощи. Конда в моей душе – особая струна, которая звучит во мне до сих пор».
И вам, Сергей Гучинович, спасибо! Крепкого здоровья, и продолжайте радовать нас, своих зрителей!
Эва САРЯЕВА
9 комментариев
обсуждение >>