Как бы скоротечна ни была наша жизнь, как бы относительны ни были масштабы происходящих в ней событий и мелькающих личностей, но встречаются тем не менее и величины абсолютные. Те, что помнятся не один десяток лет. И не просто помнятся — становятся мерилом для всего последующего.
Для пензенского театра одна из таких абсолютных величин — Семен Моисеевич Рейнгольд, которому 18 ноября 2012 года исполнилось бы 85 лет.
Имя это — хочется верить — знакомо любому пензяку, для кого поход в театр — не просто повод пофотографироваться на фоне шикарных интерьеров, а новое свидание с любимым искусством. Потому что, несмотря на одинокие реплики отдельных «доброжелателей», театр в Пензе по-прежнему любят, а значит, интересуются не только происходящим сию минуту, но и историей его, а значит, соответственно, хоть раз да слышали имя Рейнгольда.
Хотя, в сущности, что наше поколение сорокалетних — не говоря уж о более молодых — знает о легендарном главреже? Мы в год его ухода из жизни либо были в слишком нежном возрасте, либо еще вообще не родились. Ну, помним памятную доску (погибшую в пожаре) у служебного входа: «В этом здании с 1971 по 1981 гг. работал главным режиссером народный артист РСФСР С.М. Рейнгольд». Ну, слушали рассказы ветеранов театра с непременным прибавлением: «А вот при Рейнгольде…» Особо пытливые отыщут фотографии старых спектаклей (только фотографии, ибо видеозаписи тогда не существовало), газетные заметки, программки… Что же было в этом человеке такого, что заставило целое десятилетие говорить о Пензенском драматическом как о «театре Рейнгольда»? К сожалению, время биографа, который сможет досконально, по кусочкам и этапам воссоздать полноценную картину жизни и творчества Мастера (уж простите за столь избитое определение), по каким-то причинам еще не пришло.
С другой стороны — легенда отделена от нас не таким уж большим временным промежутком, и люди, хорошо знавшие Рейнгольда, благополучно здравствуют, а иные из них — почти его ровесники: младше на три-пять-восемь лет… Поэтому задача будущего биографа явно упрощается. Главная трудность — отделить объективные факты от субъективных ощущений и воспоминаний, но это проблема вообще всей истории как науки.
Обратимся, однако, к известным фактам.
... Насчет доски мы уже выяснили. Насчет числа спектаклей — тоже нетрудно посчитать: за десятилетие был поставлен двадцать один. Плюс еще четыре — за тот самый сезон 1956 — 1957. Итого четверть сотни. В общем-то, не так уж и много — история пензенского театра знавала куда более плодовитых постановщиков. Что касается художественных достоинств, все в один голос называют работы Рейнгольда очень крепкими, достойными, профессиональными (многие из них вошли в «золотой фонд» театра), но, по словам одной актрисы, приехавшей когда-то с мужем служить в пензенский театр именно к режиссеру Рейнгольду, — НЕ ВЫДАЮЩИМИСЯ.
Возможно, для кого-то это прозвучит кощунственно, но я всё же повторю: по мнению многих, спектакли Рейнгольда были отнюдь не слабыми, не заурядными — журнал «Театральная жизнь» после московских гастролей 1979 года назвал их «поставленными рукой зрелого и интересного мастера», — но в то же время в большинстве своем не выдающимися. То есть, безусловно, запоминающимися, но не всегда потрясающими до глубины души. Думаю, нет в этих словах никакой крамолы: к примеру, у творившего примерно в то же время Георгия Товстоногова тоже далеко не все спектакли в Ленинградском БДТ были бесспорными шедеврами. Но к Рейнгольду в Пензу — ехали. Именно к нему пришли в свое время Михаил Каплан, Лидия Шапоренко, Виктор Смирнов, Александр Нехороших, Василий Конопатин, Олег Зеленченко, Юрий Шайхисламов с Татьяной Устиновой, Евгений Панов… простите, что далеко не всех упомянул! Ехали, по-видимому, не только к профессионалу-постановщику. А к кому?
На моей памяти всплеск воспоминаний о Семене Моисеевиче пришелся на начало двухтысячных, когда один за другим покидали пензенский театр в поисках лучшей доли ведущие актеры. Рассказывали: приходит, бывало, «при Рейнгольде» актер подавать заявление об уходе. Ну, мало ли что не понравилось: театр — организм сложнейший, и актеры — люди тонко организованные и не всегда предсказуемые. Рейнгольд приглашает к себе в кабинет, и сидят они там полчаса, час, два — до тех пор, пока не выходит актер из кабинета, зачастую со слезами на глазах, и рвет свое заявление. Рейнгольд ценил людей. Лишних для него не было. В хорошем театре вообще лишних людей не бывает. (Кстати, в последнее время тоже начинают вспоминать Рейнгольда примерно по тому же поводу, только — что радует — с противоположным знаком: теперь актеры из других городов приезжают работать в пензенский театр, как когда-то…)
Краевед Олег Савин в своей книге «Пенза театральная» цитирует заслуженного артиста России Генриха Вавилова: «Я очень часто задумывался над тем, почему, когда умер Семен Моисеевич, плакали даже те артисты, которые никогда не получали от него центральные, да и не только центральные роли. Значит, были у него какие-то внутренние силы руководителя, Главного Режиссера, умеющего проникнуть в душу каждого актера. И поверьте, в эти 10 лет, когда он возглавлял театр, мы были как-то спокойны, твердо, уверенно идя на репетиции».
Рассказывали и другое. Как-то отправился театр на гастроли в южный город. Лето, море, солнце — как тут удержаться? Пока до вечернего спектакля оставалось время, многие актрисы — и молодые, и уже не очень — побежали на пляж. Вволю накупались и назагорались. А вечером — «Веер леди Уиндермир». Английская аристократия конца XIX века. И — красные лица и плечи обгоревших «леди»… На следующее утро висел приказ о выговоре всем купальщицам, независимо от заслуг и званий. Потому что дело есть дело. Потому что любить людей — не значит всё прощать.
Всё это к тому, что при Рейнгольде пензенский театр был ГАРМОНИЧЕН. Разнообразный репертуар из крепких, профессиональных постановок (актеры-ветераны до сих пор вспоминают с ностальгией тот же «Веер леди Уиндермир» Уайльда, или «Характеры» по рассказам Шукшина, или «Волки и овцы» Островского, или «Берег» по Ю. Бондареву). Мощная труппа из актеров-личностей. И — самое главное — ТЕАТР-ДОМ. Именно дом, где было уютно, где каждый был на своем месте, каждый чувствовал себя нужным, о каждом заботились — но и с каждого спрашивали. Как ни странно, редко кто из работавших с Рейнгольдом вспоминает какие-то конкретные случаи доброго его к ним отношения. Возможно, случаев-то как раз и не было — была просто сама атмосфера, в которой не должно было ничего плохого случаться.
А что касается творчества — Рейнгольд совершенно не боялся конкуренции, охотно приглашал на постановки других интересных режиссеров — и маститых, и молодых. Для него был важен прежде всего ТЕАТР, а не собственное место в нем.
Можно сколько угодно говорить о том, что было другое время, другие люди, другой — выражаясь по-книжному — менталитет. Но давайте же не забывать хрестоматийные строки Александра Кушнера: «Времена не выбирают, // В них живут и умирают. // Большей пошлости на свете // Нет, чем клянчить и пенять. // Будто можно те на эти, // Как на рынке, поменять». Думается, не было бы того, что мы вспоминаем как «театр Рейнгольда», не будь рядом с Семеном Моисеевичем его коллег, друзей, соратников — как мы говорим сегодня, «команды». Эти люди вместе с Рейнгольдом делали тот театр. Сегодняшняя «команда» делает другой — только значит ли это, что он по определению должен быть хуже?
Пензенский театр действительно живет в «другие времена». Но когда слышатся стенания о том, что прежний театр якобы утерян, что уже не достичь былых вершин, — мне это непонятно. Нельзя войти в одну реку дважды. «По-другому», еще раз повторю, — не значит «хуже». Важно вот что: при каждом ответственном шаге и нынешний худрук Сергей Казаков, и директор Александр Фомин, и все мы, нынешние работники театра, в огромном большинстве лично Рейнгольда не знавшие, — вольно или невольно сверяемся с ним. Потому что — жива память. И, слава Богу, есть у нас мерило работы — «абсолютная величина» Пензенского драматического театра, народный артист России Семен Моисеевич Рейнгольд.
Виталий СОКОЛОВ
«Сура»
№ 6 (112)
28 ноября 2012
С пензенским драматическим театром Семена Моисеевича Рейнгольда судьба сводила дважды. В 1956-1957 годах он работал здесь режиссером-постановщиком спектакля. А в 1971-м приехал в Пензу на должность главного режиссера этого же театра. Рейнгольд был «у руля» десять лет, и этот период по праву называют творческой вершиной его мастерства. За это время Семен Моисеевич поставил много прекрасных спектаклей, которые с успехом шли не только в Пензе, но и на гастролях в других городах. Кроме этого, в нашем городе Рейнгольд нашел свою любовь, он женился на артистке театра Тамаре Марсовой.
К сожалению, Семену Моисеевичу жизнь дала проработать в нашем драмтеатре только 10 лет. В 1981 году главный режиссер умер. Это стало большой потерей для всех.
Накануне дня рождения Рейнгольда «Комсомолка» попросила пензенских артистов, которым посчастливилось работать с ним, вспомнить о Семене Моисеевиче.
Народный артист России Михаил Каплан: «Человек, которого поцеловал Бог»
- Я Рейнгольда знал еще с Ленинградского государственного театрального института. Мы вместе там учились. Семен Моисеевич - на четвертом курсе, а я в то время был на первом. Институт у нас был маленький, всего три факультета: актерский, режиссерский и театроведческий. Студентов - 250 человек, поэтому все друг друга знали. В 1965 году я уехал работать в театр в Став-рополь. Потом туда же приехал в качестве режиссера Рейнгольд. Я был безумно рад этому факту. Очень нравилось мне работать с Семеном Моисеевичем. Знаете, если у актера что-то не выходило на сцене, то он никогда не ругался. Он поступал по-другому: улыбнется, покачает головой, моргнет, и сразу становится понятно, как надо играть. В Ставрополе Рейнгольд проработал до 1971 года, затем уехал в Пензу. И меня с женой тоже пригласил. Я согласился, и мы вместе приехали в пензенский драмтеатр.
Главное, что было у Рейнгольда, - это его человечность. Он был очень справедливым и правильным главным режиссером, который буквально воспитывал актеров. За время его работы в Пензе он взрастил плеяду отличных артистов. При нем в нашем театре работал известный сегодня Виктор Смирнов (сейчас артист работает в театре Санкт-Петербурга и снимается в сериалах). Именно Семен Моисеевич пригласил Виктора в Пензу. И, как оказалось, не ошибся. Вокруг себя режиссер всегда собирал актеров, которые могли играть любые роли и в комедиях, и в трагедиях. Вообще в театре существует мнение: если в труппе распределяются все роли в таких спектаклях, как «Горе от ума» и «Гамлет», то эта актерская труппа сыграет пьесу любой сложности. В тот период работали все актеры. Театр переживал самые счастливые годы в актерском и режиссерском планах. Не будет преувеличением сказать, что Рейнгольд - человек, которого поцеловал Бог и тем самым наградил его непревзойденным талантом режиссерского дела.
Заслуженная артистка России Галина Репная: «В 24 года Рейнгольд дал мне роль старухи»
- Семен Моисеевич был мне как отец! К нему всегда можно было прийти и поделиться всем, что тебя тревожит. А еще он очень любил детей, они никогда его не раздражали. Даже во время репетиции. Бывает, артисты придут в театр с малышами, года по 3-4, они бегают, кричат. А Рейнгольд спокойно так подходит к нарушителям дисциплины, берет их на руки, сажает на колени и тихо говорит: «Смотри на сцену, там играет твоя мама, давай не будем ей мешать». Ребенок успокаивался и мог сидеть всю репетицию на коленях у режиссера. Это было так трогательно!
Первую роль, которую дал сыграть мне Рейнгольд, была роль старухи в спектакле «Волки и овцы». Самое интересное, что в то время мне было 24 года. А бабульке по сценарию - 86 лет. Наверное, Семен Моисеевич решил таким образом поэкспериментировать. Ведь в театре были актрисы, которые по возрасту смогли бы сыграть эту роль. Но Рейнгольд настоял на своем.
- Я хочу попробовать! - заявил он мне. - Мне кажется, что вы прекрасно справитесь.
И действительно эксперимент удался. Роль старухи в моем исполнении получилась потрясающая и забавная.
Смерть Семена Моисеевича стала большим горем для пензенского театра. Казалось, что сам театр умер… Знаете, вот растет дерево и вокруг него листочки зелененькие. Но когда ствол погибает, то и листочки начинают рассыпаться. Так получилось и с нами после смерти этого великого режиссера.
Заслуженный артист России Олег Зеленченко: «Он стремился, чтобы актеры были счастливы в творчестве и личной жизни»
- В 1977 году я оканчивал Горьковское театральное училище, где в свое время учились такие мастера, как Евгений Евстигнеев, Людмила Хитяева. Рейнгольд каждый год приезжал туда на выпускные спектакли. Присматривал актеров, так сказать. На выпускном я играл в «Трех сестрах». И Рейнгольду очень уж приглянулся мой мундирчик. Он подошел ко мне и говорит:
- Поехали в Пензу работать, будешь Лермонтова играть. Зарплату буду платить 85 рублей.
И я согласился, приехал в пензенский драмтеатр. Играл в спектаклях «Берег», «Гнездо глухаря», «Лисички», во многих других. В сказках много ролей было.
Рейнгольд являлся отличным организатором и как главный режиссер всегда стремился к тому, чтобы актеры были счастливы и в творчестве, и в личной жизни. Иногда выступал как сваха. Соединял судьбы молодых актеров. Старался, чтобы любовь на сцене играли люди, которые и в жизни влюблены друг в друга. Семен Моисеевич обладал редким даром: он очень тонко чувствовал окружающих, обладал сильной, можно сказать, природной интуицией. Был открытым человеком, доверял своим артистам. И те, в свою очередь, тоже старались его не подводить. У нас один раз случай был на гастролях. Артистка получила телеграмму о смерти близкого родственника. Надо ехать на похороны. А актриса - ведущая в труппе. Это значит, что все спектакли срываются. Понимая, что невозможно так подвести режиссера и театр, актриса добровольно приняла решение продолжать гастроли. Вот так уважали этого человека.
Семен Моисеевич был рожден, чтобы работать с людьми. Да, бывал строг, но всегда справедлив. Когда он умер, на душе было очень тяжело. Помню, захожу в театр, а на проходной говорят: «Теперь начнется в театре кутерьма…» Так, в принципе, и случилось.
Народная артистка России Мария Тамбулатова: «Сейчас нет таких главных режиссеров»
- С легкой руки Рейнгольда я перешла на возрастные и серьезные роли, стала играть мам. А то ведь до 1973 года постоянно играла молодых девушек в спектаклях. Семен Моисеевич запомнился тем, что был классным режиссером, он знал подход к каждому актеру в нашем театре. Был тактичным и внимательным человеком. Мне посчастливилось поиграть в таких его спектаклях, как «Святая святых», «Характеры», «Деньги для Марии», «Тихий Дон» и другие. Какие спектакли были! Очень сожалею, что сейчас нет таких главных режиссеров. Наших молодых актеров жалко. Вот им бы поучиться у профессионалов, как надо жить на сцене. А то ведь сами по себе, бедненькие, варятся.
Семен Моисеевич оставил в моей жизни самое светлое воспоминание. Его невозможно забыть, этот человек навсегда в моей памяти и в сердце.
Анна ДМИТРИЧЕВА
15 Ноября 2007
2 комментария
обсуждение >>