35 лет назад актер Борис Мостовой оставил калининскую сцену и перешел в Кемеровскую драму. Но патриарх сибирской сцены не забыл годы, прожитые в Калинине. О них он красочно, в деталях, дотоле неизвестных тверским театралам, повествует в своей книге «Жизнь и сцена»: «Этот отрезок жизни остался в моей памяти как некий радостный 2-летний праздник. Там все было и прекрасно… и тревожно…»
ЗАМАНЧИВАЯ ПЕРСПЕКТИВА
Борис Иванович Мостовой устроился в Калининский театр благодаря знакомству с актрисой Валентиной Гончаренко в ялтинском доме отдыха ВТО. А потом с ним по телефону говорили директор театра Иван Иванович Ивович и главный режиссер Александр Андреевич Вокач. «Всякий раз он (Вокач) начинал разговор с похвал в адрес моего голоса. Очевидно, делал он это потому, что его голос был полной противоположностью моему, т.е. высокий, скрипучий, с фистулой в громких сценах. Однако актер он был от Бога, яркий, одаренный, особенно хорош он был в отрицательных ролях. Дальнейшая его жизнь подтвердила это, он много снимался в кино и успешно работал артистом в театре «Современник». Это было осенью 1970 года.
Ехать в Калинин Мостовой не торопился, хотя о театре у него были очень хорошие сведения. В нем долго работал известный режиссер Георгиевский, Вокач был его учеником. Труппа считалась очень сильной, и театр не брал актеров с биржи. Поражало обилие замечательных актерских работ. Сильное впечатление на Мостового произвел «Король Лир», поставленный Вокачем. Особенно хороши были Лир (В. Ростовцев) и граф Корнуэльский (А. Вокач). К слову, Вокач снялся в этой же роли и в фильме Козинцева «Король Лир».
Мостовой специально прилетал из Тюмени, чтобы посмотреть спектакль и предстать перед руководителями театра.
«Вопрос о дебюте возможно решить только в зависимости от времени, когда вы начнете работать у нас в театре, — поторапливал Ивович. — Ваш приезд для нас желателен сейчас, в июне (1971 года). Если это невозможно, то в сентябре… чтобы к этому времени иметь квартиру для вас. Аванс подъемных мы можем выслать в удобное для вас время».
Актер мучился выбором: «загадочный и престижный» Калинин или Кемерово? А может быть, Тюмень? Решил отец: «Ехать следует в Калинин, а Кемерово от тебя не уйдет».
И вот 10 сентября, не получив аванса и не имея твердого подтверждения о квартире, Борис Мостовой с женой Лидией, тоже артисткой, самолетом Ту-154 прилетел в Москву, а потом на электричке добрался до Калинина. Длинная дорога завершилась сенсационным сообщением В. Гончаренко: «А Вокач покидает Калинин!» Поспели, что называется, к разбитому корыту -- к непрофессиональным, с точки зрения Мостового, режиссерам В. Ростовцеву, «хорошему актеру без режиссерской практики», и, уже позднее, В.С. Незлученко, бывшему главному режиссера драмтеатра города Прокопьевска.
ВЕРХНЕВОЛЖЬЕ — КАКОЕ ОНО?
«Наутро из окна номера гостиницы «Центральная», куда нас поместил замдиректора Цыганов, я увидел серый мрачный город. Более месяца над городом висели толстые облака, и казалось, что мы прибыли не в центральную часть России, а на далекий север, к белым медведям, -- сокрушался артист. — Отпускная пора еще не кончилась, и в театре, кроме скучнейшего Цыганова, встречающего нас, однако, доброй улыбкой, не было никого». Появилось желание вернуться в Сибирь.
Но тут Мостовые получили большую двухкомнатную квартиру в примыкающем к театру здании, достроенном и перестроенном пленными немцами. Ею оказалась квартира Вокача, срочно освободившего жилплощадь, чтобы «искупить тем самым свою вину» перед новенькими.
Борису Ивановичу и Лидии Яковлевне положили оклады по 200 и 120 рублей. Вскоре семья купила гарнитур «жилая комната», чем несказанно удивила всю актерскую братию — в Калинине актеры жили значительно беднее сибирских коллег.
Если актеры с выездного спектакля возвращались после полуночи, им полагались суточные в размере 2 руб. 60 коп. Мостового изумлял «режим экономии». После одного такого спектакля автобус перед въездом в Калинин остановился. Ждали полуночи. «А два актера — Синицкий и Казарян, большие друзья, еще с вечера, выпросив у жен пять рублей на двоих, купили бутылку водки, и вот теперь, в эту ожидаемую паузу, распивали заслуженный нектар. Иногда актеры сбрасывались по рублю, а на другой день тот, кто собирал деньги, возвращал сдачу, высчитывая все до копейки».
Жизнь артистов была нелегкой. Базар в Калинине, по существу, бездействовал, ничего, кроме молочных продуктов. Жители возили провиант из Москвы. Не лучше было и с промтоварами. Как-то Валерий Гатаев, уже поснимавшийся в кино, появился в джинсах — коллеги смотрели на них как на чудо. Кто-то одобрял, но большинство отнеслось к таким штанам критически. Одевались кто во что горазд.
Поражало разнообразие актерского убожества. С высоты прожитого и пережитого Мостовой признается: «Периферийные актеры казались малоинтересными… Это к вечернему спектаклю они преображались и нередко могли удивлять, потрясать, радовать. На сцене они многое умели. Да и в жизни… Вспоминается подобная сцена на радостном семейном празднике в Калининском театре. Артист второй категории Леня Брусин так изобразил ведущего артиста Ростовцева, что тот полез в драку… Леня и меня показывал, и тоже удачно, потому что все смеялись».
УДАЧНАЯ ИГРА
Потекли дни пребывания в театре практически без художественного руководителя.
Мостовой получил первую роль -- Годунова в спектакле «Царь Федор Иоаннович», который разрешили ставить Ростовцеву. Потом Мостовому дали роль Мостакова из пьесы «Старик» Горького. Эту пьесу взял стремившийся стать режиссером актер Николай Бутрехин.
«Поставлена она была внепланово и неудачно, -- пишет мемуарист. — На просмотре спектакль художественным советом не был принят, а Н. Бутрехин — Мостаков — снят с роли. Играл Мостакова актер из БДТ, но к моменту моего приезда он был уволен за нарушение режима. […] На репетициях в глубине зала часто мелькала фигура Бутрехина, он ревностно относился к моей работе, которая у меня получилась и вызвала одобрение (Ростовцева и Ивовича)».
Затем Мостовому предложили роль полковника Савельева в спектакле «Так и будет» по пьесе К. Симонова, но от нее Мостовой отказался, так как это был ввод в старый спектакль. Впоследствии актер сожалел о своем отказе.
И вот в театр пришел режиссер Виктор Владимирович Шульман; он предложил пьесу А. Безуглова и Ю. Кларова «Конец Хитрова рынка». Этот уголовно-социальный детектив отражал борьбу молодой пролетарской милиции Москвы с бандитизмом. Мостовой получил роль чекиста Медведева. «Калининская правда» 25 марта 1972 года поместила рецензию: «Медведев в пьесе однопланов, холодноват. Однако засл. арт. РСФСР Б. Мостовой увидел и ярко выразил в своем герое спокойное достоинство, несентиментальную чуткость к людям, холодную волю уверенного в своей правоте человека». «Рынок» прошел с успехом и сделал 10 аншлагов.
Роль Коновалова (из пьесы «Гостиница «Астория» А. Штейна), полученную у нового главрежа В.С. Незалученко, сыграть не дал случай: Мостовой одновременно получил роль Хельмера в «Норе» Г. Ибсена, а режиссер «Норы» Шульман ревниво отнесся к назначению на роль Коновалова. Но роль Торвальда Хельмера увлекла Мостового так, что помогла ему полнее раскрыть собственные возможности. В отличие от «Хитрова рынка», поставленного в пожарном порядке, над «Норой» работали этюдным методом, в спорах разбирая суть каждой сцены. С «Рынком» было по-другому: театр плохо посещался, и надо было поднять сборы.
Работу над ролью Хельмера Мостовой считает ключевой в своем творчестве. Проявленное им мастерство отметила и «Калининская правда» (21.02.1973).
НИЗВЕРЖЕНИЕ АВТОРИТЕТОВ
Режиссура театра после ухода Вокача оказалась, по мнению Мостового, в плачевном состоянии. Спешка с назначением Ростовцева не оправдалась. Его работа над программной пьесой А.К. Толстого «Царь Федор Иоаннович» потерпела неудачу. К тому же произошел неприятный казус с художником Н.Г. Патрикеевым, которого Ростовцев знал еще по Иркутску. Патрикеев, провожая гостей В. Ростовцева и В. Лещева, в изрядном подпитии упал поздним вечером с балкона в партер. Его комната находилась на верхнем этаже с выходом в коридор напротив входа на балкон; это расстояние художник преодолел так стремительно, что уже через пару секунд оказался на центральной дорожке зрительного зала. Не разбился он только потому, что его падение затормозила заградительная сетка. Патрикеев остался жив, отделавшись многочисленными ушибами и переломами. Он был заменен, а сроки выпуска спектакля перенесены на следующий сезон.
Ростовцев заметно увял, и хотя художники Т.А. Элеава и Ю.А. Хмельницкий прекрасно оформили спектакль, создали достоверные костюмы, они не усилили художественное достоинство спектакля. Не помогли и отличные актерские работы заслуженных артистов РСФСР О. Лелянова (царь Федор), А. Годлевского (Луп-Клешнин), Н. Хониной (царица), В. Гончаренко (сваха). И вскоре новый главреж В.С. Незлученко снял спектакль с репертуара.
На взгляд Мостового, и Ростовцев, и Незлученко оказались «значительно ниже уровня Калининского театра». Виды на пост главрежа имел и Шульман, но у того что-то не заладилось с руководством.
Противостояние трех режиссеров происходило в течение одного года. Все трое стремились завоевать авторитет у труппы прославленного театра: Ростовцев — постановкой шедевра мировой драматургии, Шульман — «Норой» и «Хитровым рынком» (к слову, жена Мостового играла в этом спектакле роль старой воровки), Незлученко — «Гостиницей «Астория» и активным участием в выборах партбюро и месткома.
«В калининском престижном театре мне предложили «кресло» председателя месткома, а Лидии Яковлевне — пост секретаря партбюро, -- вспоминает Мостовой. — Я отказался… слукавил, потому что уже видел всю несостоятельность В. Незлученко в качестве главрежа. Не говорю уже о его чрезмерной увлеченности женщинами и постоянными пьянками. А Лидия была избрана, но… заместителем секретаря».
ОПАСНЫЕ ГАСТРОЛИ
В мае 73-го были организованы малые гастроли двумя группами по Калининской области. Борис Иванович и Лидия Яковлевна оказались в разных группах. Муж поехал в Вышний Волочек со спектаклем «Нора», а жена, занятая в спектакле «Красавец мужчина» А.Н. Островского, -- в Осташков.
Директора театра И.И. Ивовича, человека доброй души, но слабого экономиста, способного без нужды взять на гастроли в Ленинград всю труппу, к тому времени сняли с должности. А к Мостовому приставили в качестве тайного наблюдателя «молодого бездарного актера Виктора Г., преуспевшего в наушничестве и доносах». Мостовой и Г. вместе бродили по сказочному городку, испещренному многочисленными каналами с решетчатыми полукруглыми мостиками-лесенками. Прелестные прогулки будили доброе настроение и желание откровенничать: «Мы мечтали о хорошем театре… но не находили в нем места Незлученко. В этом меня горячо поддерживал Г. Но уже на следующий день, когда приехал Незлученко, ему стали известны эти красивые мечты. Главреж резко изменил свое отношение ко мне».
И все-таки Мостовой, несмотря ни на что, называет счастливым времяпребывание в Верхневолжье: «Приезд в Центральную Россию, в старинный город Калинин, расположенный между Москвой и Ленинградом, это ли не счастье, свалившееся на меня в лучшие годы моей жизни. И как тут не благодарить судьбу, подарившую мне возможность в 1972 году более месяца служить на гастролях Калининского театра в прекрасном Ленинграде!..»
Борис Мостовой делится впечатлениями и от гастролей Калининского театра в 1972 году в Риге, Вильнюсе, Даугавпилсе и Каунасе — «своеобразных и красивых городах. Народ же тот меня разочаровал. Жаль».
С ПЕТРОМ ДУДОЧКИНЫМ
Очень лестно Мостовой отзывается о калининском писателе Петре Дудочкине, ныне покойном. Актер высоко ценил дружбу с ним, несмотря на то что «от него многие отвернулись, и меня какими-то намеками предупреждали, чтобы отказался от рискованных прогулок с ним». Коренной житель, Дудочкин во время совместных прогулок по набережным Волги часто рассказывал о городских достопримечательностях. А однажды поведал о попытках убедить высокое начальство вернуть городу Калинину его прежнее название Тверь. За такое пожелание Петра Петровича исключили из партии, а его литературные труды запретили печатать.
Темой для бесед послужил и театр. Дудочкин по нескольку раз смотрел все спектакли с участием Мостового, подмечал ошибки, определял главное в трактовках образов, в частности Годунова. Писатель высоко оценивал игру Мостового в этой роли.
Дудочкин был старше на десять лет, и ему было странно, что актерская чета часто обедала в ресторане. К чему транжирить деньги в ресторане, когда гораздо меньше можно потратить на даче Петра Петровича? В отсутствие жены актер пару раз воспользовался этим предложением, и друзья обедали в беседке на воздухе: «Щи из свежих овощей, картофель с селедочкой и огурчиками, а на десерт малина и яблоки белый налив, чай на травах, гамак и легкий короткий сон — волшебный день!»
Любил Мостовой ходить по набережной в баню на Советской улице, в которой была чудодейственная парилка.
ПОСЛЕДНИЙ СЕЗОН
Еще один сезон прошел практически без директора и главного режиссера. Хороший очередной режиссер Ю. Николаев ставил «Все в саду» Олби и требовал Мостового на интересную роль Ричарда. Роль осталась несыгранной «из-за организационных недоразумений».
Кроме того, от Николаева через талантливого актера Ю. Одинокова поступили предложения играть Антония в «Антонии и Клеопатре» и Клавдия в «Гамлете». Мостовой не придал должного значения этим предложениям, позднее поняв, что ошибся.
Зато ему удалась роль Бенкендорфа в «Шагах командора» В. Коростылева. Это был срочный ввод, прошедший для Мостового неудачно, так как поначалу Бенкендорфа играл блистательный Юрий Яковлев, специально приглашенный на несколько спектаклей. Мундир, облаченный на Яковлева, был «на много голов выше» костюмов калининских актеров и костюмеров. В тех спектаклях хороши были Пушкин (В. Ростовцев) и Натали (Наина Хонина).
И Наина, и ее мать — актриса Ульяновского театра Серафима Хонина симпатизировали Мостовому. «Дочь всю жизнь работает в Калининском театре, она народная артистка России. Кстати, она долго уговаривала меня не уходить из театра. Но я вернулся в Сибирь, не вняв ее уговорам».
…34 года Борис Мостовой отдал Кемеровскому театру драмы, а в октябре прошлого года 82-летний мэтр заявил, что переезжает на постоянное место жительства в Новосибирск.
Игорь МАНГАЗЕЕВ
3 комментария
обсуждение >>