С Тахиром Матеулиным прощались на ступеньках театра
...Умер Тахир Матеулин - артист Калининградского областного драматического театра. Народный артист - и по званию, и по сути.
Сказать, что Матеулин был талантлив - не сказать ничего. Талантливых много. Матеулин - один.
Он дебютировал на сцене нашего театра в шестидесятом году. Двадцатипятилетний, блистательно сыграл умирающего от рака старика Джейба Торренса в спектакле “Орфей спускается в ад”. Потом были десятки ролей: он играл английского аристократа Ретклифа в “Ричарде III” - и матроса Гущу в советской пьесе “Между ливнями”, Большого Па в “Кошке на раскаленной крыше” и Кулигина в “Грозе”, Нерона в “Театре времен Нерона и Сенеки” и Бориса Годунова в “Царе Федоре Иоанновиче” - том, настоящем спектакле... В этой роли я его впервые увидела. Восьмиклассница из балтрайоновской школы, я была далека от театра и искренне не понимала, как можно ухитриться “втиснуть” жизнь в небольшое пространство, ограниченное кулисами. Мне все мешало: и дорожки с ликами святых в проходах зала, и дурацкие скамейки на почти голой сцене, и разговоры одноклассников - так же, как и я, отправленных в культпоход в добровольно-принудительном порядке. То ли дело кино, считала я... пока на сцену не вышел Тахир Матеулин.
...Потом - так сложилось - я сделалась завзятой театралкой, а позже работала в нашем областном драматическом... Годуновых перевидала не меньше десятка, в том числе и столично-прославленных. Но Матеулина не превзошел никто. Худощавый, красивый... трагически энергичный, он метался по сцене, гвоздил кулаками скамейки, страдая от сознания того, что власть принадлежит не ему, а текуче-доброму царю Федору, который и распорядиться-то ей не умеет, а только вздыхает да молится... Такому Годунову прощалось все. Даже убиение царевича Дмитрия - хотелось верить, что Борис непричастен...
Тахир Матеулин стал моей первой любовью. Безответной, естественно - но очень для меня важной. “Царя Федора...” я смотрела одиннадцать раз, раз десять - “Месье Амилькар платит...” А сколько было таких, как я?! Знаю, что и жена Тахира Мусеевича, Татьяна, влюбилась в него, когда наш театр гастролировал в ее родном городе. Увидела на сцене - и полетела с ним в Калининград, понимая, что ей не жить без этого человека.
...Матеулин играл Настоящих Мужчин. Гордых, сильных - как Эфраим в “Страстях под вязами” или старый Мендель в “Закате”.
Интересно, что в жизни он был другим - не брутальным, а, скорее, мягким. И часто вступал в противоречие с собственным сценическим имиджем: от него ждали поведения мачо, а ему не хотелось конфликтов. Он не собирался, закусив удила, отстаивать истину в спорах - ему было чем заняться и без этого.
У него была непростая жизнь. Мальчик из глухого татарского села, в семь лет сказавший первое слово по-русски - к пятнадцати годам он перечитал всю классику, выучил сотни стихов. И твердо решил стать актером... Женился на русской - и мать, свято чтившая национальные традиции (кстати, на редкость образованная женщина, читавшая Коран по-арабски), простила его только после того, как он назвал свою первую дочь татарским именем.
Этот брак - с женой-актрисой - распался. Тахир Мусеевич оставил дочь себе и воспитывал ее один, пока ему не встретилась Татьяна... Он очень любил ее и своих дочерей. Именно это было для него НАСТОЯЩИМ. Это - и сцена, где он никогда не халтурил. К игре он относился как к важной мужской работе. Серьезной и трудной. Он уважал зрителей. Мог “вытащить” любой спектакль, даже если режиссура хромала на обе ноги. Он не “проигрывал” судьбы своих персонажей - на сцене он жил. Не было случая, чтобы какая-то реплика прозвучала из его уст фальшиво, неубедительно... Тахир Матеулин стал “визитной карточкой” Калининградского театра (не только драматического, а вообще - театра как такового) задолго до того, как в Тильзите взошла звезда Марчелли...
...Он не кичился известностью и титулами, не позволял себе капризничать и требовать “особых условий”, не болел “звездной болезнью”... Когда в его честь в театре устраивались бенефисы, он - после спектакля - накрывал большой стол и приглашал за него не только VIPов и своих заслуженных коллег, но всех, до последнего рабочего сцены. А тем, кто участвовал в спектакле или его обеспечивал (гримерам, осветителям, звукачам, билетерам), говорил “спасибо”. Каждому.
А теперь он умер.
На гражданскую панихиду собрались сотни людей. Были и официальные лица, но в основном - зрители. Переживающие горечь утраты...
Д. Якшина
Новые колеса №258
Друзья называли его "Тахирчик". Хотя "душкой" он не был никогда. Частенько бывал непредсказуем, мог придти в неописуемый гнев, сказать что-нибудь достаточно жесткое и нелицеприятное.
При этом был чрезвычайно отходчив и после вспышек гнева долго переживал, раскаиваясь при этом столь искренне, что сердиться на него было уже невозможно. Нет, он не был душкой, он был душой родного коллектива. Обожал принимать гостей, которых потчевал блюдами татарской кухни - он был великим специалистом по кулинарным изыскам. Впрочем, не только по кулинарным. Он знал бесчисленное количество актерских баек, преданий и анекдотов, рассказывал все это с невозмутимым выражением лица, а "аудитория" умирала от безудержного смеха.
Он был артистом от Бога, истинным лицедеем, не знавшим, что такое репертуарные рамки. С равным блеском исполнял характерные, психологические и трагические роли в пьесах Тенесси Уильямса, Шекспира и Шукшина.
На театре бытует такое понятие - "фрачный артист". Тахир Мусиевич был таковым до мозга костей. Неподражаемо выглядел во фраках, смокингах и цилиндрах. Когда в "Свадьбе Кречинского" он появлялся на сцене в этих аристократических одеяниях, ни у кого не возникало сомнений - вот оно - истинное, чистейшей воды комильфо! При этом он чисто по-актерски нуждался в подтверждении своей элегантности и с детским удовольствием принимал адресованные ему комплименты. Обожал хулиганские импровизации и мог, исполняя какой-нибудь куплет, импровизированно переиначить текст. Когда во время какого-нибудь спектакля приключался тот или иной казус, которыми театр просто изобилует, он с неизменной стойкостью "держал удар". Однажды, вспоминает Наталья Высотская, во время оперетты "Комедия в замке" что-то заело в декорации - никак не хотела открываться фанерная дверь. После долгих мучений Наталья появилась на сцене, держа в руках злосчастную дверь. Когда Тахир Матеулин увидел это зрелище, у него на мгновение вытянулось лицо, но он тут же сориентировался и со смеющимися глазами, но не выходя из образа, героически провел сцену.
К нему неизменно тянулись "театральные" дети нескольких актерских поколений. Лет десять тому назад, вспоминает Наталья Высотская, ее дочки страстно мечтали побывать в дельфинарии. Об этом узнал Тахир Мусиевич. "Они непременно должны побывать в дельфинарии", - сказал он. Сказано - сделано. Отправились на пароме в Клайпеду , проведя там долгий счастливый день. Возвращаясь обратно, искупались на Куршской косе. Под конец путешествия Тахир Мусиевич заметно устал - он уже в ту пору был серьезно болен. При этом он светился счастливым оживлением и все время спрашивал у детей: "Ну что, вы довольны?" Когда расставались, он сказал Наташе: "Хочу, чтобы они запомнили меня таким".
Р.S. 25 апреля исполнилось девять дней со дня смерти народного артиста России Тахира Матеулина.
Марина Обревко
Дворник № 435 26.04.2005 - 29.04.2005
6 комментариев
обсуждение >>