Иван Охлобыстин: «У нас кино существует не «благодаря», а «вопреки»

12 октября на сцене московского Крокус Сити Холла 50-летний юбилей отметит «многоликий» Иван Охлобыстин - актёр, режиссёр и сценарист, православный священник, байкер, музыкант, блоггер, общественный деятель. И это далеко не всё, чем занимается любимый всеми артист. Кино-Театру.ру удалось втиснуться в плотный график юбиляра и поговорить с ним о российском кино, современных сказочниках и социальных сетях.


50 лет – дата солидная. Нет желания оглянуться назад и проанализировать свою жизнь, в том числе и кинематографическую? Быть может, что-то хотелось бы изменить?

Нет, я не сторонник изменений. Всё, что сделано – сделано. Смысла нет ни раскаиваться в этом, ни мифологизировать. На тот момент я делал искренне, позже – тоже. Меня нельзя упрекнуть, что я делал что-то против совести в кино. Я экспериментировал с удовольствием для себя. Мне предоставилась эта возможность, я честно ею воспользовался. Я бы мог деньги с первого фильма потратить на себя, но я и потерял тоже много по деньгам: на «Иерей-сане», на «Соловье-Разбойнике» - мы в ноль вышли. Но всё равно это траты обоснованные - чтобы было кино. Я фанат кино. Поэтому - что менять? Если мне жизнь сейчас дала возможность и в кино что-то делать и для кино, почему это нужно как-то переоценивать? Нужно относиться к этому реально. Ничего бы не хотел переделать.

Что сподвигло вас сняться в фильме «Птица»?

Во-первых, Баскакова (режиссёр - прим.ред.) – это дочь Приёмыхова. Приёмыхов Валерий Михайлович – был моим очень хорошим другом и прихожанином нашего общего церковного прихода. Я с ним снимался, я у него снимался, Оксанка (Оксана Охлобыстина - прим.ред.) у него снималась. А Баскакова она – по матери. Во-вторых, там сюжет-то замечательный. Они легко отказались от всякого рода похабени - что мне сразу понравилось, потому что дело это очень хорошее. Я увидел удачное сочетание хорошего сценария и адекватных людей, с которыми можно говорить. Сценаристы в своём уме: где можно, похабень убрали - чтобы не ругались и чтобы соответствовало педагогическим нормативам. Да ещё и дали возможность рок-н-рольно похулиганить.

А готовы ли вы ещё сниматься у дебютантов, молодых режиссёров?

Почему нет? Можно, но надо читать сценарий. У дебютантов одни и те же ошибки. Они пытаются сделать лучше, чем нужно, занимаются перфекционизмом.


Чем отличаются режиссёры опытные от дебютантов?

Я понял это на своём опыте. Короче, снимаю я как режиссёр кино, и в какой-то момент меня посещает такая мысль, тоскливое ощущение, что зрителю будет скучно. Эта мысль ложная, потому что я долго снимаю кино, я всё знаю, а зритель-то не знает. Я начинаю волей-неволей украшать это кино и делаю так, что это не кино, а головоломка какая-то. И желание ещё угодить всем: и тому, и этому. И нет ясного финала – это вечная, но простительная ошибка молодых кинематографистов. В «Птице» всё хорошо, за исключением финала. Мы говорили: «Ксения, надо выбрать – умер он или не умер». И то, и другое имеет смысл. Раз Гарик согласился сниматься, сыграть ангела, который рок-н-рольщиков уводит за край бытия. Сняли его, а они искромсали эту очень прикольную сцену. Там главный герой оказывается в море, а на воде стоит ангел. Главный герой с концерта пришёл, то есть он на концерте умер. Он говорит: «Как тебе?» - «Нормально, но, ты знаешь, барабанщика надо гнать». Но это мало кто поймёт, конечно. И в разговоре о таких рок-н-рольных штуках они ходят. Роскошная была сцена, а она её покромсала. А фильм хороший. И Малевская Дуся – она моя крестница. Это чудо-ребёнок с уникальным голосом, с чистейшей, ангелоподобной душой. Я очень боюсь, чтобы её не испортили, но это вряд ли - у неё хорошие родители. Она такой человек, она не агрессивная, она всё вытерпит.

А не смущает ли вас очевидный отрыв современного российского кино от реальности (даже в тот момент, когда оно пытается говорить о «здесь и сейчас»)?

Сейчас кризис в кино, потому что для продюсеров кино – это один из вариантов отмывания денег. Второе – продюсеры душат своей заинтересованностью. Это как синдром еврейской мамы, когда человек до 30 лет с мамой живёт. Так и продюсер висит над головой режиссёра со своими представлениями о том, какое должно быть кино. И в итоге получается плохо - ни то, ни сё. Кино - это глубоко авторская вещь. Если авторского стиля нет, то вообще стиля нет. Либо продюсер сам должен снимать. Ещё экономия на всём и отсутствие нормальной прокатной истории. Во-первых, у нас нет такого количества мультиплексов, как в Америке. Во-вторых, мультиплексы закупают американские, уже давно отработанные картины, беспроигрышные. И, соответственно, пойти на наше – просто по приколу. У нас кино как любовь, как дружба, существует не «благодаря», а «вопреки». И к нему у нас отношение как к искусству. Как балет, как театр – академические виды искусства, таки и кино таковым стало и навсегда останется. Другое дело, что это всё «вопреки», и это всё усилиями энтузиастов.


Что стало с проектом «Оператор реальности», который вы пару лет назад продвигали с Вадимом Демчогом?

Всё было очень просто: Вадим Демчог – мой хороший друг. В какой-то момент он ко мне обратился, говорит: «Там вот такая история с концом света, надо помочь с рекламой». Я согласился, у меня была возможность, поехал, мне ребята понравились. Они собрали деньги и сняли кино, не знаю, до какой степени это жизнедеятельно. Но всё, что от нас требовалось, мы сделали. А потом они куда-то исчезли. Видимо, не окупилось. Кино в России должно быть строго государственно финансируемым. И, мне кажется, даже без частных вливаний.

Есть ли жизнь после «Интернов»? Не боитесь так и остаться для российского зрителя доктором Быковым?

Когда были «Интерны», мне 43 года было. До этого всё было нормально и сейчас будет нормально. Не боюсь остаться Быковым, потому что образ – что ни говори – всё равно хороший. Да и люди сейчас цивилизованные - все же не будут меня ассоциировать. За 7 лет я не могу припомнить случая, когда люди ко мне отнеслись фамильярно, у меня в этом отношении очень хорошая, спокойная аудитория. И даже если такой ужас случится, что будут так воспринимать – ну, буду принимать, а чего.

К предыдущему вопросу – телевидение или большое кино? Где вам больше нравится работать и почему?

Телевидение в нынешнем его виде, во-первых, и кино окупает, а, во-вторых, есть возможность качественного самосовершенствования. Потому что сняли дубль – отбежал, посмотрел на плейбэки, можно монтировать сразу или чуть-чуть чего-то добавить. Мы так отшлифовались на «Интернах», и сейчас я как человек-трансформер – каждый глаз может смотреть отдельно. А кино снимается гораздо более безалаберней, потому что снимать надо срочно, быстро. Но по качеству одно от другого не отличается.
Телевидение – это то, с чем ты можешь общаться на фонах. А кино требует похода в кинотеатр, то есть нужно идти на заведомо хороший фильм, потому что это расходная часть. Нельзя зрителя обманывать никакими ни патриотическими речами, ничем нельзя. Можно только качественным продуктом. У нас хорошо получаются мелодрамы, у нас и баталисты есть. Есть возможности и простор, где снимать - масса локаций. Есть прекрасная современная литература. Если бы я был чиновником, я бы выделил отдельные деньги на экранизацию всех книг Прилепина. Ещё замечательный автор – Водолазкин и его книга «Лавр», Иванов - «Золото бунта», «Сердце Пармы». А боевики у нас не очень получаются, потому что боевик - это расходная штука. Каждый трюк должен отрабатываться в зале, либо на площадке соответствующей, с соответствующими людьми. На резиночках, на зелёном фоне снимается много прыжков, подскакиваний и всего остального. Есть хороший фильм про создание фильма «Матрица»: две недели ушло у них на один бой Тринити и полицейских. У нас это невозможно, дадут один день и 100 рублей. И будет позор.


Вы очень многогранный человек, предстаёте в разных амплуа. Кто он – настоящий Иван Охлобыстин?

Настоящий Иван Охлобыстин… Я думаю, что ближе всего к нему второклассник, который идёт 3 километра через паханную пашню от школы домой в деревню. Над ним висит грозовое небо, и стая из тысяч ворон сидит на высоковольтных линиях. А вдали где-то электричка.

Насколько мне известно, «Птица» - это ваш последний анонсированный проект. Каковы ваши дальнейшие планы как актёра?

Я не знаю, честно говоря. Чтобы не соврать, сниматься – выгодно по деньгам. При всём том, что процесс это оплачиваемый, мы стараемся. Мы стараемся вникнуть в режиссёрские задумки, максимум, что от нас можно получить – мы делаем. Мы – это я говорю за цех за наш, за актёрский.

Много ли поступает достойных предложений? Как вы определяете качество будущего проекта и принимаете решение сниматься или не сниматься?

Забраковали как раз сегодня два предложения, потому что, во-первых, они одинаковые, а во-вторых, везде похабень. Везде неистовое желание трусы снять и с мужика, и с бабы. Я не пуританин, но для чего – непонятно совершенно, без всякой драматической мотивации. Я враг такого абсурда, хотя внешне может показаться наоборот. Мне нравится, когда всё строго логично. Читаю сценарий и понимаю, что это сделано ни для чего, это случайно придумано на кухне. Потом дали задаток сценаристу, он забыл, пропил, ему сдавать послезавтра, а он уже не помнит, что ему надо. И продюсеры не помнят, которые, придумали сюжет, когда пили. Либо какая-то шизофреническая мрачнуха – всё плохо, все меня не понимают, с бензопилой я бреду по Чернобылю. Либо какая-то елейная фигня, которая сам дух религиозности оскорбляет.

В вашей фильмографии уже 5 проектов, в которых вы принимали участие, как актёр озвучки. Нравится ли вам этим заниматься? Смотрят ли ваши дети эти мультфильмы?

Всё смотрят, и заниматься очень нравится. Надеюсь, что в старости буду озвучивать мультики. Готов это делать, потому что, во-первых, для детишек. Во-вторых – это безобидно, смешно, легко, по липсинку несложно. И потом, кино три раза посмотрел, и оно лежит лет 10, и потом, может, когда-то ещё перед юбилеем посмотришь. А мультики дети смотрят нон-стоп. Они включают, и можно им один мультик 35 раз показать. Когда я был в Азии, у нас был только один мультик «Трио из Бельвилля» - они каждый день его смотрели по 3 раза.


И не надоедает?

Нет. Дети – какие-то нереальные существа. Поэтому для детей очень важно делать хорошую продукцию. Писателей миллион, а сказочников – вроде ничего особенного – раз-два и обчёлся.

Я, честно говоря, из современных сказочников вообще никого не знаю.

Взрослые фантасты есть. Есть Михаил Елизаров, у которого замечательный роман "Библиотекарь". Но это не детское. Я сам сейчас попытку предпринимаю, если найду хорошего издателя. У меня есть 4 главы, я их на «ВК» выкинул – называется «ЭСССР», о том, что было бы, если бы Карибский кризис произошёл. Там пионеры в космос полетели, но всё строго по субординации. Это такой «Эквилибриум», только со знаком «плюс». И тут же немного абсурда.

Вы как-то говорили, что не хотели бы ещё раз пробовать себя в режиссуре. Почему? Ведь были же и «Арбитр», и несколько короткометражек, и новелла в альманахе «Москва, я люблю тебя».

Это не мой тип, не для моей харизмы. Нужен административный явственный талант, от которого люди получают удовольствие. Нужно работать себе в удовольствие, иначе будет привкус горечи. Я понимаю, что я, когда снимаю как режиссёр, беспокоюсь, стараюсь, могу, но мне не в удовольствие. Когда пишу – это прекрасно, я могу ночами напролёт писать. Устаю, как собака, так же, как режиссёр, но себе в удовольствие.

Если не секрет, пишете ли вы что-нибудь сейчас? Может быть, готовите какой-нибудь сценарий?

Ага, я сейчас сделал сценарий «Запах фиалки» для «Ленфильма», но не знаю, дерзнут ли они снимать про войну в Сирии.


Такой социальный, да?

Не просто социальный. Я же могу очень в разных жанрах. Близко к панку, если брать «Даун Хаус». «ДМБ» - это другая форма того же самого, всё равно экстремально. «Соловей-разбойник» - классика такая лубочная. «Иерей-сан» - тургеневская пьеса. Мы вполне можем попробовать сделать пропагандистский фильм – сухо, красиво. Элегантный пропагандистский фильм, чтобы у врагов глаза вытекали. Надо, чтобы они начинали любить наших героев, наших "шпиёнчиков". И сюжет там позволяет: молодой человек вынужден поехать в Сирию и делает набор стрёмных эссе, потому что человек он не самый мужественный, но обстоятельства вынуждают. Есть плохой американский шпион, который на органе играет - это я. И война есть, и любовь, и восточные принцессы есть, и описание Дамаска, и этот дивный кипиш с ракетами - всё есть, но боятся.

У вас странички во многих социальных сетях есть? Что вообще для вас социальные сети? Как вы думаете, они убивают живое общение?

Социальные сети – это одна из новых коммуникативных связей человечества. От них уже никуда не уйти. В них удобно узнавать параллельные мнения по тому или иному поводу и формировать своё мнение. Соцсети переделали мир информатики и медиамир, потому что с разных концов может поступить одно и то же видео или аудиофайл напрямую. Благодаря соцсетям создано много общественных организаций, уже считается неприличным, если у тебя нет электронного адреса. Если ты не зарегистрирован в какой-то сети, это считается странным. То есть, это часть повседневной нашей реальности. К ней нужно правильно относится, нельзя давать себя увлекать, надо помнить, что это жизнь всё-таки ненастоящая. Настоящая – она на велике в парке, в спортивном зале, на лодке, на концерте, с цветами за барышней. Главное - двигаться. Всё равно, как. Но соцсеть тоже надо выбирать подходящую. Если у человека стабильный образ жизни, подходит респектабельная сеть, типа «ВК» или Facebook. Двигаешь к себе аудиторию, которую ты любишь: кто-то часы собирает, кто-то марки, кто-то революцию хочет сделать, кто-то не хочет. И там варишься. Но тоже надо всегда пытаться стянуть это в реальность, познакомится, выйти, погулять. Люди должны побольше друг о друге узнать.