Художественный руководитель
Театра на Бронной Константин Богомолов дал большое интервью
ТАСС. В нём режиссёр высказался о своей политической позиции, запретах в театре, оппозиции и митингах, критике в свой адрес и браке с
Ксенией Собчак.
О политической позиции
«Я вряд ли повторю сейчас, что ратую за личную свободу. Не потому, что выступаю против свободы, нет. Но приоритеты сменились. Сегодня важно работать. Вот мое нынешнее политическое кредо. Работать! Делать, что умеешь. Действовать перфектно, позволяя трудиться другим. Я нахожу контакт с актерами, создаю в театре некие истории и оказываю воздействие на зрителя. Делаю это вне зависимости от той реальности, в которой нахожусь: политической, экономической, ресурсной. Для меня крайне важно продолжать заниматься этим и ощущать, что не иду на профессиональные компромиссы с собой. Ведь самые страшные именно они.
Как режиссеру мне неважно, на какие темы говорить или о чем молчать. Принципиально, как я говорю, использую ли современный эстетический язык. Конечно, я затрагиваю со сцены современность. Но мой театр не судит, не пропагандирует, не агитирует. Он описывает. Рассказывает. Провоцирует. Не пытаясь, повторяю, воззвать. Более того, мне кажется, театр деградирует как искусство, если начинает говорить о политике в лоб.
Искусство должно усложнять реальность, а не примитивизировать ее. Указующий перст тут невозможен. Вернее, возможен, но зачастую он оказывается знаком или конъюнктуры, или бездарности».
О запретах в театре
«Есть закон, запрещающий использование нецензурной лексики в публичных местах. Ничего не попишешь. Хотя не считаю это решение правильным. Мне кажется, мат в театре допустим. Вот, скажем, очень не люблю голое тело на сцене. Лишь раз мой артист раздевался перед зрителями. Было это в незапамятном 2013 году.
При этом именно меня постоянно упрекают в том, чего не делал. Порой распространяют фейки, приписывая мне чужое. Так было года три назад, когда в мессенджерах вирусно разлетелось видео европейского спектакля с обнаженкой и сценой порнографического характера. Сообщалось, якобы это работа Богомолова… Я действительно не люблю стриптиз в театре.
А вот «языковая нагота», напротив, иногда нужна. Мат изучают на филфаках, ученые пишут тома об обсценной лексике. Исследуют происхождение, применение. Энергетически сильнейший ресурс! Поэтому мат — порой не грязь, а крик отчаяния, боли, невыразимости эмоций. Нельзя искусству запрещать слова».
О митингах и оппозиции
«Не хочу быть в толпе. Она всегда склеена для меня примитивной однозначностью. В ней умирают сложность и сомнение. Вот почему решил жить вне любых коллективных собраний — будь то улица или социальные сети.
Совпадение с народными массами заставляет меня усомниться в собственной оценке. Зрелище людей, которые скандируют находящиеся в моем сердце слова, сразу ставит под вопрос их, этих слов, справедливость. Я противник любого «хорового пения» — даже близких мне мыслей.
Кстати, не нужно путать интеллектуала и интеллигента. Интеллигенция — это люди, мнящие себя интеллектуалами, но слабые характером. Им нужно объединяться в стайку. Обязательно небольшую, чтобы сохранить ощущение элитарности. Она — эта маленькая группка — дает хоть какую-то уверенность, уменьшая чувство страха. Поэтому, кстати, нынешняя российская интеллигенция сделала социальные сети главной площадкой. Сидя в одиночестве по квартирам в условной безопасной реальности, они соединяются в сетях в своих осуждениях, восхищениях, поощрениях. Там изливают желчь или умиление. Там могут плюнуть в рожу, кому хотят, не рискуя получить ответ в морду. Классическое интеллигентское — оскорбить издалека, а при личной встрече пожать руку. Уже говорил вам об отношении к соцсетям, где царствуют условные либералы. «Условные», поскольку русский либерал — не либерал вовсе, а недоразумение».
Об уехавших из России коллегах
«Кто-то ошибся, оказался в ловушке и сожалеет. Точно знаю. У людей нет сил и энергии, чтобы вернуться. Да и страшно, не начнут ли с порога травить. В этом смысле мне очень жаль, что государство не предпринимает усилий по возвращению тех, кто поддался панике или эмоциям, решив бежать из России. Они ведь не совершали преступлений, а там, за границей, ощущают свою потерянность.
Но есть и люди, которые осознанно выбрали другую сторону жизни, зону реализации. Их право.
Мне кажется, отъезд Римаса Туминаса — большая печаль. Выдающийся мастер. Делал сильные, сложные спектакли, без него труппа Театра Вахтангова словно осиротела. Дмитрий Крымов — ни разу не мой режиссер, но фигура интересная, самобытная. Жаль, что нет в поле зрения Юрия Бутусова. Он вдруг исчез с постановочного пространства. Саша Молочников, на мой взгляд, не очень умный человек, в этом главная проблема. Но он компенсирует все бешеной энергией, авось прорвется куда-нибудь. Отъезд Кирилла Серебренникова существенно обедняет ландшафт. Сожалею, что больше нет такого яркого явления, как «Гоголь-центр».
О критике в свой адрес
«Я сделал немало спектаклей, заставлявших людей в возмущении выходить из зала, прочел кипу рецензий с воплями «вон из профессии», рассорился с массой знакомых из-за жестких капустников… А уж количество адресованных мне гадостей в соцсетях давно не поддается подсчету! Но все равно залы на моих спектаклях полны, на улицах, в аэропортах, магазинах и кафе от простых и «непростых» людей встречаю исключительно любовь, уважение и благодарность. Ну что мне на этом фоне чьи-то обвинения или оскорбления? К слову, взял себе за правило не судить вслух о чужих результатах творческой деятельности. Не нужно это. Неправильно.
Ксения Анатольевна взяла в Париже интервью у кинокритика Зинаиды Пронченко, которую я прекрасно знаю. Та сказала, глядя в лицо моей жене (цитирую по памяти): «Богомолов раздражает меня. Считаю, он вообще не человек. Вот вы — еще да, а ваш муж — нет». Ксения, смеясь, пересказала потом эпизод, как бы проверяя, заденет ли меня услышанное. Я не только не расстроился, но даже обрадовался, что вызываю и подобные эмоции. Особенно весело, что раздражаются те самые интеллигенты, полагающие себя интеллектуалами. Моя любимая аудитория для тыканья палкой. Обожаю ворошить это змеиное гнездо!
Был момент в МХТ, когда из-за спектакля «Карамазовы» началась коллективная травля внутри администрации театра. Олег Павлович позвонил через месяц, перед Новым годом, поздравил. Договорились о работе. Да, какое-то время была агрессия к моей команде, другие неприятные поступки, предательство со стороны людей, которым, казалось бы, делал лишь добро. Но дело прошлое».
О браке с Ксенией Собчак
«За три года периодически случались какие-то резкости, на мой взгляд, неправильности. Высказывал в свободном режиме, мол, Ксень, мне кажется, это ошибка. Впрочем, и она много чего может возразить. Моя жена подвергается массе опасностей, проходя через многие и многие трудности. Вот почему так отвратительно, когда люди из условно либерального лагеря заявляют, что ей все прощают. Она не мыслит себя вне личностной свободы, оттого и ведет себя так. А не из-за «мифологической» крыши. Не раз и не два наблюдал, как по отношению к ней совершались несправедливости. Из-за того, что она Ксения Собчак, ей зачастую достается куда больше тумаков. Она — раздражающий многих фактор. Яркий, свободный человек».
1 комментарий
обсуждение >>