42-летний Евгений Цыганов стал гостем очередного выпуска ютюб-шоу «Скажи Гордеевой», в котором рассказал о первом столкновении с бандитским произволом в 1990-х годах. Юность Евгения пришлась на расцвет постперестроечного периода и бесконтрольной приватизации, когда страну раздирали на части разнообразные группировки. На таких вот предприимчивых энтузиастов и нарвался отец Евгения.
«Мой отец, будучи человеком с высшими образованиями, [в 90-е] пошёл в трубоукладчики, потому что это были реальные деньги. А в НИИ, в котором он работал, денег не платили. Его расформировывали. И он пошёл закатывать трубы, будучи уже немолодым человеком. В середине 1990-х отец купил дом на земле, которая по документам к этому дому не относилась. Это был самострой и захват. И когда он это выяснил, он позвонил этим людям [которые продали дом] и говорит: «Вы меня обманули». Они говорят: «Ну, приезжайте, поговорим». И мы приехали на какую-то станцию, сели в мерседес. Мне 16 лет, папе 56. Нас вывозят в загородный дом, какие-то бойцы на лошадях ездят, мерседесики какие-то стоят. Нас заводят в комнату, там кожаный диван, стол. Сидит такой человек, не возьмусь сказать, какой принадлежности, и спрашивает: «Что за проблемы?» Папа говорит: «Ну вот, продали мне дом, а земля не принадлежит». «И чё?» «Ну, меня обманули». «И чё?» И папа: «Ну так же нельзя!» Это говорит человек, который вырос в союзе, а тут 1995 год, и он ещё не понимает, что к чему. А он несколько лет прокладывал трубы, чтобы купить себе эту избушку. И ему говорят: «Ну, мужик, ты деньги отдал, документы мы тебе показываем. Ну и всё. Что хочешь, то и делай. Да, мы тебя обманули». Папа говорит: «Вы не смеете!» А ему отвечают: «Эй, мы знаем, где ты живёшь, и мы знаем твоего сына, с которым ты сюда приехал. Поэтому на твоём месте я бы попридержал коней». Нас сажают в машину, увозят до какой-то станции, высаживают нас, и мы уходим. Отец, наверное, не разговаривал пару недель. А я за эту пару недель в свои 16 лет вдруг понял, что все мои представления и мечты о том, чем бы я хотел заниматься - это всё полное фуфло. Что я вообще не то себе придумал. На моих глазах унижали моего отца. А я ничего [не мог сделать]».
В 90-е неприкаянные ветераны войны в Афганистане всё ещё мозолили глаза мирному населению, когда над призывниками нависла новая угроза - войны в Чечне. Как и любая мать, имевшая сына призывного возраста, мать Цыганова думала о службе в армии как о путешествии в один конец. Чтобы не расстраивать маму, Евгений отчаянно «косил» от армии.
«Она с ужасом относилась к армии 90-х, она считала, что если я туда попаду, я оттуда не вернусь. Я ходил по Москве с книжкой подмышкой, изображал студента. Даже когда уже я им не являлся. Мама считала, что в какой-то момент это всё-таки закончится, и меня заберут. Я говорил: «Мам, ну кому я нужен?» И оказался действительно не нужен. Не могу сказать, что я очень жалею [о том, что не служил]».
4 комментария
обсуждение >>