Александр Лыков: «Гоголь будет актуален еще долго!»

В прокат выходит российская комедия «День дурака» режиссера Александра Баранова, снятая по мотивам повести Николая Гоголя «Ревизор». Действие фильма развивается в наши дни, когда легкомысленный паренек Ванька (Алексей Веселкин), погрязший в кредитах, вместе с сотрудником коллекторского агентства Сергеем Сергеевичем (Александр Лыков), который пришел выбивать из Ваньки долги, оказываются в небольшом провинциальном городке Верхний Сапожок, где местные чиновники принимают их за сотрудников Следственного комитета, неожиданно нагрянувших с проверкой. Мы поговорили с Александром Лыковым о российской провинции, Гоголе и качестве отечественного кинематографа.


Расскажите, как вы попали в этот фильм? Что вас в нем привлекло?

Александр Николаевич Баранов – мой давешний знакомец. Мы с ним знакомы еще с сериала «Участок», где Сережа Безруков играл милиционера, а меня Александр Николаевич пригласил играть учителя русского языка и литературы, и я к нему приехал, изучив сценарий, подготовившись к этой роли. Он, когда меня встретил, не сразу начал со мной разговаривать, а прятал глаза и бегал от меня почему-то, а я уже хотел задать ему некоторые вопросы, потому что завтра съемка, и я еще не встречался с режиссером и ни о чем не разговаривал по сценарию.

И в конце концов уже под вечер он сам ко мне подошел и говорит: «Слушай, есть разговор: ты читал сценарий?» Да, говорю, читал и хотел вам задать вопросы по поводу персонажа. Он говорит, знаешь что, в общем, персонаж будет немножко другой. Ну понятно, говорю, а какой? Там написано же учитель русского языка и литературы. Нет, говорит, он будет зэк. Я говорю, в смысле, что его посадили? Нет, вообще, он просто зэк, русского языка и литературы больше нет, вообще нет. Я говорю, так завтра что мы делать-то будем? Ну в общем, надо делать другого персонажа, вообще, я тут уже переписываю все, ну может быть, завтра я тебе дам к съемке. Ну у меня выбора не было никакого, собственно говоря. Для меня это тогда был первый опыт, когда я на следующий день должен был играть другого персонажа вообще, но тем не менее вот так я узнал Александра Николаевича, в этом случае он меня пригласил сюда, памятуя, видимо, о том, что я умею быстро перестраиваться.

Здесь ваш персонаж сразу был такой, как в итоге получился?

Да тут все кино получилось другим! Все задумывалось немножко по-другому. Но в результате разных вещей – выпадения снегопада и наступивших сильных морозов, неожиданно накрывших нас так, что заскрипело аж все, уши отваливались. Изначально планировалось, что действие происходит на корабле, но от путешествия по речке с этими морозами сразу отказались, потому что поняли, что у нас просто отмерзнут руки, ноги, носы, и мы все утонем на этом корабле, который представлялся в начале. В общем, плавание на корабле в результате не состоялось, поэтому все перешло в более-менее сухопутный режим, и в результате кино, конечно, получилось исходя из обстоятельств, а не исходя из задумок.


Все перешло в сухопутный режим в небольшой город Касимов, который в фильме стал Верхним Сапожком. Как вам этот город, там все действительно так, как в Верхнем Сапожке?

Вообще у нас города красивые, наверное, были. К сожалению, именно были. Многие из тех, кто в такие города назначаются мэрами, наверное, любят свой город и пытаются с ним что-то сделать, оставить хотя бы одну улицу. Центральную, как правило, - Ленина. Ее может кто-то переименовывать, но эта улица сохраняется в более-менее историческом виде и говорит о том, каким город прежде был. Все остальное, конечно, обезличено, что мы можем с прискорбием констатировать. У нас нет одноэтажной России.

Ну а чиновники везде одинаковые – как в фильме?

Думаю, что есть разные люди. Я не особо много езжу по малым городам, как некоторые мои коллеги – на гастролях, поют песни, встречаются со зрителями, ездят по всей России, я не из этого числа людей. Я работаю очень концентрированно. Но из того, что я видел, могу сказать одно: если люди на своем месте хотят сделать город красивым, это в их силах, потому что их много, это возможно сделать, несмотря ни на какие препятствия, которых, как вы понимаете, везде полно. Мне сейчас рассказывали про Белгород, я там не был, говорят, великолепный город, чистый, ухоженный.

Или я недавно выступал в городе Сестрорецке под Питером, выступал в библиотеке. Вот как я свои библиотеки помню? Там кроме книжек с полками и закутанного в шубу библиотекаря, ничего не было. А сейчас там мониторы, просмотровые залы, ксероксы, факсы и компьютеры, и вообще это место – центр встреч, где по бизнесу решаются все вопросы. То есть если ты в библиотеку не сходил, ты вопрос по бизнесу не решил, потому что там все друг друга знают и там назначаются все встречи. Я-то думал, что в Сестрорецке одна такая библиотека, а их там таких восемь, как оказалось, а я даже не знал. Я знал, что Сестрорецк – город под Питером, там дети мои все время отдыхали, это курортная такая зона, но что там такое происходит, я не знал. Поэтому какие-то вещи, происходящие в России, они происходят подспудно, то есть не надо зависеть все время от центра, надо проявлять собственные организационные качества, на них существует востребованность.

Уже все давно ничего не ждут, работают сами, весь кинематограф работает сам – как могут, так и работают, никто ничего не ждет ни от кого. Какие могут наладить связи, так и делают. Если ваш двор грязный, вы дворника не ищите, организуйтесь, сходите к соседям, приберитесь, не надо писать жалобы, ждать кого-то, прошло это время.


Как вы думаете, а события, рассказанные в «Дне дурака», могли произойти?

Да я думаю, что они и происходят. Только может быть аферисты, которые это делают, немножко поумнее наших героев.

То есть гоголевский «Ревизор» по-прежнему актуален?

Да Гоголь будет актуален еще долго! Он же был православный христианин, причем он был абсолютный ортодокс. Не то что там верю-не верю, он был абсолютный ортодокс. Для понимания этого надо читать его письма к друзьям, он был проповедником в своей среде, поэтому все, что у него написано, это исключительно православные тексты и направлены на это. Он сильно переживал из-за «Мертвых душ» и «Ревизора». Господь не дал ему написать продолжение, оно у него бы и не вышло, потому что обозначить эту ситуацию с надеждой на изменение не получалось. И судя по всему, эта ситуация и не изменится. Вообще, как мне кажется.

Вот ваш персонаж – коллектор…

Я всегда вздрагиваю от этого слова.

Сотрудник коллекторского агентства, но уже сейчас их все просто называют коллекторами.

Люди привыкли, конечно, а я, когда это слово произносят, всегда представляю помойную яму, куда все сливают.


Слово это, конечно, наводит ужас. Особенно, наверное, на людей, которые, как герой Веселкина, погрязли в кредитах.

Мне кажется, что те люди, которые берут и не отдают, на них ужас это не наводит. Я думаю, что они понимают, что за ними рано или поздно придут, поэтому они знают, что делают.

Но ваш герой не сказать, что ужас внушает. Он какой-то очень интеллигентный.

Это вам, может, мое лицо напоминает интеллигента. А какой-то налет страха он имеет отношение к человеку, который в принципе пришел изымать долг. Начало этой профессии у нас было положено в самом начале 90-х годов, когда люди без названия коллекторов действовали по собственному усмотрению и по «заявкам зрителей». Методы были отработаны, мы их все помним, и в некоторых фильмах их указывают неоднократно: реклама утюгов состоялась. Особенно ничего не поменялось. И во взаимоотношениях, и в разговорах. Дядьки серьезные, приезжают за деньгами, поэтому шутить не намерены, обычно говорят так, как есть, потом люди отдают деньги. Они и готовы отдать – либо отдать, либо сбежать. Если уж попался, то уже не убежишь.

А как вам работалось с вашим молодым коллегой Алексеем Веселкиным?

Отличный парень. Александр Николаевич долго выбирал актера на эту роль, но остановился на нем, и выбор его был правильный. От молодых артистов, конечно, не требуется какой-то профессиональной сценической подготовки и мастерства. Да и откуда оно возьмется у них? Но все, что касается Лешиного обаяния, светлости и такого, может, легкого идиотизма, это все, что называется, налицо.



Вы как-то помогали ему на площадке?

Я понял, что мне не нужно этого особо делать. Конечно, я пытался им как-то рулить, что-то говорить, он очень быстро все воспринимает, но мне казалось, что какого-то особого, специального момента, связанного с его воспитанием от меня не требовалось.

Может, вы от него тогда что-то почерпнули? Не актерские навыки, а отношение к жизни – молодое, энергичное, немножко с легким идиотизмом, как вы сказали?

Общаться с молодыми необходимо для того, чтобы почувствовать, насколько ты обрастаешь. Через них «сквозняки дуют», и важно всем обдуваться. В Леше достаточно хитрости, которую ему надо побольше проявлять. Но это уже вопрос деликатного характера. Когда ты работаешь с человеком, конечно, происходит какой-то взаимообмен. Бывает, что ты его точно для себя разобрать не можешь, но потом со временем это придет.

Вы сыграли множество ролей в кино и телесериалах, есть ли среди них любимые?

Я люблю, например, Желвиса: был такой сериал «Версия», правда, прошел как-то незаметно, хотя там были хорошие вещи. Этот герой – одна из моих радостей в профессии, одна из удачных вещей, сделанных наконец на телевидении. Для меня всегда существовала проблема: как в рамках жесткого регламента времени и средств создавать еще хорошую продукцию – быстро, качественно и дешево. Это труднейшая задача на самом деле, потому что либо быстро, либо качественно, либо дорого, либо дешево, но не все вместе. А время такой вызов делает. Я думал, что через некоторое время в какую-то сторону сдвинется, но ничего не меняется. Все по-прежнему нужно делать быстро, качественно и дешево. Поэтому нужно принять это как данность и вызов. Либо вы учитесь так работать и работаете, либо никак.


У вас есть еще проекты, которые так и не дошли до зрителя, – «Пушкен», «Полонез Кречинского».

Да, «Пушкен» был жирным проектом, и «Полонез Кречинского» был очень жирным проектом. Я не знаю, почему он так и не дошел до зрителя. А «Пушкен» не вышел по причинам, совершенно не связанным с производством, а связан он был с деньгами, там были деньги украинских банков. Но, может, ситуация разрешится, и оба сериала все-таки дойдут до зрителя.

Вам вообще больше нравится участие в телевизионных проектах или в кино?

Да все интересно, главное, чтобы работа была. Разговор только о том, есть работа или нет. Я много раз отказывался, думал, что нереально сделать ту или иную работу, а сейчас я понимаю, что это было напрасно и это говорило о том, что я был просто не подготовлен. Мне казалось, что что-то изменится и люди поймут, что надо делать не так, потому что на лицо провалы, но как оказалось, это невыраженные провалы, все идет просто в течении, снимается плохо или хорошо – неважно.

Я иногда смотрю фильм и не понимаю, про что вообще идет в нем разговор. Иногда, кстати, обсуждаю это на даче со сторожем. У него как раз телевизор включен, ему делать нечего, и он смотрит его всю ночь, а я тоже с ним смотрю все подряд и рассказываю, как и почему тот или иной телефильм или сериал не получился. Так вот, сидим в лесу и разговариваем обо всем этом телевидении, которое видим. Есть, конечно, удачные места, но больше какой-то лентой все сплошной идет. Сейчас посмотрел недавно, что кто-то снял уже в Крыму. И уже показывают. Невероятно. Я смотрю и думаю, как они так быстро сняли, как успели смонтировать. Ничем похвастаться не могут, но, видимо, из каких-то соображений надо было это сделать, как-то закрепиться. Основная задача, которая сейчас стоит перед всем производством, – учиться работать. Быстро и дешево – получается уже. Не хватает качества, так как задачи такой в принципе порой не ставится. Но некоторые продюсеры обращаются ко мне, именно зная, что можно этого качества добиться, оставляя быстроту и дешевизну. И если бы никогда не получалось результата, наверное, я бы никогда об этом не говорил, а только и повторял бы, что надо перестроить систему. Но система не перестроится. Нет даже оснований об этом думать. Поэтому, дай бог всему тому, что называется желанием людей работать в этом бизнесе.


То, о чем, мы говорили в начале.

Именно. Ты хочешь жить этой жизнью, значит будешь жить. Так или иначе. Потому что это продиктовано исключительно твоим желанием. Обстоятельства могут складываться разные, но существуют вещи, которые называются духовными законами и которые настало время опубликовывать для самого себя и для других, то есть законы, по которым удается человеческая жизнь. И это именно законы, не какие-то личные переживания, а реально работающий свод правил.

А есть у вас какая-то роль-мечта?

Для меня главное, чтобы мой персонаж мог убедительно существовать в заданном пространстве. Он может быть каким угодно – любой профессии, любой эпохи и времени, но это должен быть персонаж, с которым мне будет интересно работать, в котором будут какие-то новые, неизведанные еще мной черты.