Константин Крюков: «Развитие своих достоинств гораздо интереснее, чем борьба с недостатками»

Константин, всех волнует вопрос о вашем отказе сниматься в продолжении «Трех мушкетеров».
История с «Мушкетерами» следующая: я очень хотел сняться в этом проекте Сергея Жигунова, поскольку я к нему отношусь с большим уважением, и роль была очень интересная. Мы всячески пытались перехитрить судьбу, но есть один неоспоримый факт – у меня аллергия на лошадей. И никто никого не подставлял, никто не слетал с проектов, мы заранее провели некий опыт. Я с утра закачался всеми возможными медикаментами, и поехал на конюшню кататься на лошади. Такой тест-драйв себя самого. Засек время… на 40 минут запала хватило, но потом у меня все отекло, опухли оба глаза, я был как зомби, не смог дышать. И хотя надежда была велика и у меня и у Жигунова, что мы сможем медикаментозно это все перебороть, я с большим сожалением отказался, потому что не могу подводить группу.

На что может, или даже должен пойти актер ради роли?
Зная себя и наблюдая за разными ситуациями на съемках, я убежден, что актер, если ему нравится материал, готов пойти практически на все, кроме, наверное, смертельно опасных вещей. Хотя я знаю людей, которым и такие ограничения были нипочем. Если это именно та работа, которую ему хочется сделать, то иногда актера даже приходится сдерживать; для этого есть каскадеры, которые обеспечивают безопасность и говорят: «Нет, стой, вот так нельзя. И так нельзя». Сейчас я снимаюсь в полном метре Сергея Синцова под названием «Спираль» (компания производитель «Питон»), у нас там куча каскадерских трюков, практически все кино построено на этом. В течение съемки будет исполнен невероятный трюк, который уже один раз до этого пытались сделать другие, и он не удался тогда. Трюк заключается в следующем: будут ехать специальные пикапы, с огромной платформой сзади, и с этой платформы будут стартовать люди на дельтапланах, прямо на ходу. Потом им нужно будет планировать через Москва-сити, что тоже небезопасно, поскольку ветер там ведет себя непредсказуемо - слишком много ветреных коридоров. Вчера мы снимали финал этой сцены, мой герой повисает на Багратионовском мосту на парашюте…

Вы сами исполняли трюк?
Прыжок исполнял каскадер, а все остальное, что касается приземления, выплывания и так далее – исполнял я. Вообще я пытаюсь как можно больше делать сам, потому что это, во-первых, очень полезный опыт, который ты приобретаешь, а во-вторых, я очень уважаю каскадерский департамент, и никогда не соглашаюсь делать трюки, если на площадке нет тех, кто тебя страхует, запускает, и кто гарантируют тебе спокойствие, и то, что все получится правильно. Поэтому я им доверяю и очень им благодарен. В «Спирали» будет невероятная драка, погони, перелеты, перестрелки. На Аминьевском шоссе есть заброшенный аквапарк - бетонное здание с торчащей арматурой, мы целый день по нему гонялись, стреляли, взрывали, перепрыгивали с лестницы на лестницу. Еще это своеобразный вызов самому себе: я, например, боюсь высоты, не знаю, как пережил этот день, до сих пор не понимаю. Там нигде ни одного ограждения, а прыгать нужно было на высоте шестого этажа с одной платформы на другую…

За всю вашу актерской биографию, какой самый мощный поступок вы совершали, переступали через себя, для того, чтобы сыграть какую-то определенную роль?
Я по жизни редко переступаю через себя, поскольку все воспринимаю таким, какое оно есть. Мне очень нравится бросать себе какие-то вызовы. Расскажу один случай, который был связан не с кино, а с одним телевизионным шоу, в котором я, к сожалению, из-за своего графика не смог принять участие. Это было шоу на тему «Звезды-иллюзионисты». Я жутчайший клаустрофоб. У меня есть две болезни – боюсь высоты и боюсь замкнутых пространств. Я умудрился уложить себя в коробку, которая была меньше, чем этот стол. Пришел на тренировку, и был совершенно очарован женщиной, которая меня тренировала. Она ученица Кио, величайшего иллюзиониста. Указывая на эту коробку, она просто сказала: «Давай, вставай сюда и залезай». Я спросил: «Сюда?» Она: «Да, вот сюда тебе надо залезть, потом мы под тобой зажжем дымовую шашку, и когда все вокруг тебя наполнится дымом, ты должен открыть замок и вылезти». Я говорю: «Знаете, даже не учитывая мои страхи, я туда физически не залезу». Она говорит: «Залезешь». Я предупредил, что боюсь замкнутых пространств. Тогда она сказала, что там, в коробке на уровне глаз есть дырочка. «Ты будешь смотреть в дырочку, и тебе будет казаться, что ты снаружи этой коробки». Не знаю как, но это была просто невероятного обаяния и мощности женщина, настолько харизматичная, что мне было просто стыдно этого не сделать. Она просто говорит: «Ничего страшного, залезай». И каким-то образом я встал в эту коробку, залез, меня закрыли, зажгли шашку… Мне кажется, это своеобразная форма азарта - в каждом проекте есть что-то, что разрушает твои собственные пределы и открывает в тебе что-то новое.
Или у нас был проект в Таиланде, назывался «На крючке», со множеством подводных сцен, связанных с погружением без оборудования. Нас тренировала чемпионка мира по фри-дайвингу Наталья Овсиенко, благодаря которой мы с Катей Вилковой исполнили пару очень сложных сцен. В одной из них мне надо было на выдохе, когда в легких практически нет кислорода, горизонтально упасть на кровать под водой. При этом у тебя лицо ориентировано в сторону поверхности, в него затекает вода, давление на перепонки огромное, и невозможно «продуваться». Очень сложная сцена, снимали на плоту, в открытом море, под солнцем, в 12 часов дня. И знаете, мне все это нравится! Каждый проект - новый опыт, который обогащает меня как личность.

Стоит ли людям бороться со своими страхами фобиями, или каждому человеку стоит принимать себя таким, какой ты есть?
Мне всегда кажется, что всеобщее стремление к излечиванию себя от всего, попытка вписать себя в абсолютную норму – сущий маразм. Допустим, у тебя есть какая-то фобия, которую ты осознаешь и есть два варианта действий: либо потратить энное количество сил на ее удаление, либо принять ее и развивать свои достоинства. Главное понять, что более эффективно. Как правило, развитие своих достоинств гораздо интереснее, чем борьба с недостатками, особенно физического характера.

Недавно стартовало ваше шоу на ТВ3 «Звезды и мистика с Константином Крюковым». Насколько принципиальна разница между кино, сериалами и работой шоу-мена, когда ты один на один с аудиторией, и тебе одному нужно заставить людей что-то посмотреть?
Я могу привести одно сравнение: я с 18-ти лет снимаюсь в кино. Могу отработать две смены по 12 часов с перерывом в 2 часа. Могу приехать домой, спокойно поесть, пообщаться с партнером по бизнесу, что-нибудь пописать и спокойно пойти спать. После этой передачи я возвращался домой, ложился на диван и спал. И больше ничего не мог делать. Это необъяснимо, хотя по сути действий в два раза меньше: сидишь перед камерой, начитываешь текст. Но поскольку для меня это новое занятие, оно у меня занимало гораздо больше нервов, умственной деятельности и всего остального. Потому что ко всему надо приспосабливаться. За первый блок, который мы сняли, я более-менее себя приспособил. Но первые два съемочных дня я дико нервничал и не понимал, что и почему. Но в любое дело надо вливаться и учиться на опыте.

Я слышал, что вы часто бываете в Китае, в Гуандуне, так ли это?
Первый раз я приехал туда из Японии, где снимал документальную передачу о православии в Японии. Последним нашим пунктом был Гонконг, из которого все разлетелись по домам, а я один с огромным чемоданом уехал на поезде в Шеньжень. Меня не понимал ни один человек, хотя у меня родной немецкий и свободный английский, и ни один таксист не мог меня отвезти в гостиницу. Я сидел и думал, что не могу сдаться, что мне надо туда, вглубь. И произошла совершенно неожиданная история, - позвонил мой самый близкий друг из Москвы: «Ты где?» Я ему объясняю свою ситуацию, и уже через 15 минут ко мне подходит девушка, китаянка на вид, и на чистейшем русском говорит: «Я ваша переводчица, мне позвонили». Оказалось, что она из Казахстана, ее дядя торгует тут нефтепродуктами, а она тут живет. С этого началось мое знакомство с Китаем, с тех пор я его люблю.

В ближайшее время грядет большое количество русско-китайской ко-продукции, самый яркий пример которой – фильм «Ёлки» Евы Джин и Тимура Бекмамбетова. Хотели бы вы сняться в таком русско-китайском проекте?
Я мечтаю поработать с Китаем. Вообще, большинство актеров мечтает сниматься в Голливуде, а я мечтаю поработать в Азии. Я обожаю Азию во всех ее проявлениях, объездил всю Юго-восточную Азию, и особеннолюблю Китай. С удовольствием с ними поработал бы, но пока не знаю, как это сделать.

Чем Вы занимаетесь кроме кино?
У меня есть второе большое дело – производство ювелирных украшений. Есть своя компания, которую делю с партнером, мы занимаемся эксклюзивными персональными вещами, которые делаем на заказ. Примерно раз в год выпускаем коллекцию, которая продается в лучших торговых местах Москвы. Недавно, на свой день рождения, 7 февраля, я заключил договор с компанией «Эстет», и сейчас делаю для них авторскую коллекцию под названием «Сердца». Это будет коллекция самого широкого охвата, поскольку ювелирный дом «Эстет» продает изделия в 8 тысяч магазинов по всей России. Сбылась моя давняя мечта, потому что одно дело занимать маленькую элитную нишу и делать что-то для знакомых людей, а другое – иметь возможность делать вещи, которые может себе позволить купить любая женщина в России. И это гораздо более важная и интересная, и азартная задача. Я очень долго думал, с чего бы нам начать, поскольку то, что мы делаем в нашей компании всегда очень концептуально. У нас есть некоторое количество фундаментальных принципов, на которых строится наш бизнес. И один из них – чтобы наши изделия были не просто красивыми, а чтобы каждая вещь несла в себе некий смысл. Первая наша коллекция называется «Выбор», она построена на противопоставлениях: быть-не быть, белое-черное, левое-правое. В цветовой гамме есть черный и белый металл, черный и белый жемчуг, а разделяет все рубин, как знак человеческой смертности и крови, того, что стоит посреди выбора человеческого. В случае же с «Эстетом» я понимал, что должен сделать что-то, что может понравиться каждой женщине, и поэтому выбрал форму сердца, очень понятную, очень известную, никак не перечащую всеобщему пониманию любви. В сентябре у нас презентация коллекции, надеюсь, что она понравится.

И последний политический вопрос. Вы художник, то есть человек, который понимает, что такое современное искусство. Акции «Pussy riot» – это искусство или нет?
Отвечу так: меня в Японии научили поразительной вещи, я у них ее перенял, и совершенно с ней согласен. Большинство людей, когда хотят выразить недовольство или крайнее раздражение, делают это агрессивно. А вот самое страшное, что японец может сказать японцу – «Ты для меня прозрачен». Что в нашем понимании - «ты для меня ни плохой, ни хороший, тебя для меня – нет». И поэтому вся история с этими людьми, с тем, что они называют почему-то искусством, для меня совершенно прозрачна. Я не хочу о ней говорить, и считаю ниже своего достоинства и достоинства интеллигентных людей даже произносить название этого коллектива, а также думать об этом и рассуждать. Мне это неинтересно.
Но как ведь у нас: главным грехом считают равнодушие. И людей вашей профессии и калибра часто упрекают в том, что они игнорируют подобные проблемы, которые очевидно, в нашем обществе присутствуют.
Я считаю, что активное сопротивление глупости менее эффективно, нежели чем созидание чего-то, что ты считаешь правильным. Есть два пути – либо ты занимаешься разрушением идиотизма, что на протяжении всей мировой истории никому не удалось, и задача это утопическая. Либо ты идешь и делаешь свое дело, то, что считаешь правильным. И оставляешь людям выбор между тобой и тем, что тебе не интересно.