Мишель Хазанавичус: «Мы черпали вдохновение из картин русского художника Ивана Билибина»

В российский прокат привезли «Самый ценный груз» — стилизованный под немое кино мультфильм Мишеля Хазанавичуса, режиссера оскароносного «Артиста». В этот раз французский постановщик пошел на другой эксперимент — взглянул на жуткие события Холокоста через призму сказочных сюжетов, глубоко укорененных в культуре. В интервью Кино-Театр.Ру Хазанавичус рассказал о новой для себя работе с анимацией, сотрудничестве с Жан-Луи Трентиньяном, источниках вдохновения, а еще о том, и как он добивался эффекта, что «эта история существовала всегда».


Ваш фильм смешивает полусказочную манеру повествования с элементами жестокой реальности Холокоста.

Да, в этом и был замысел. Зачин у нас скорее сказочный: «Жил да был бедный дровосек со своею женою». Затем мы, глазами героев, прослеживая их историю, постепенно открываем для себя ужасы войны. Реальность шаг за шагом входит в повествование. Но всё же это не сказка, а интерпретация знакомой нам манеры рассказывания сказок. Это мой способ взаимодействия с жанрами. Едва ли у нас получился полностью классический нарратив. Думаю, Жан-Клод (автор одноименной книги Жан-Клод Грюмбер, по которой снят фильм — прим. ред.) сумел найти очень оригинальный и глубокий подход и создать произведение поразительной эмоциональной силы. Сказочная манера воскрешает воспоминания о детстве. Я старался сохранить её во время работы над экранизацией.

Как для вас и вашей команды проходил сам процесс рисования?

Я организовывал процесс эмпирически — взял и сделал. Я не брал в соавторы режиссёра, имевшего опыт в анимации. Сам я не был знаком с этим вариантом нашей профессии и даже не представлял, насколько сильно эта работа отличается в техническом плане от съёмок игрового кино. Мне пришлось учиться, действовать методом проб и ошибок и надеяться, что команда меня не бросит и что продюсеры не поставят на мне крест. Должен сказать, что Патрик Собельман, Флоранс Гасто и Studiocanal неотступно поддерживали меня и наблюдали за творческим процессом с чётко выверенного расстояния. Они были рядом, когда мне требовалась их помощь, и до самого конца не теряли энтузиазма. Вместе мы прошли очень интересную кривую обучения.

Я сам нарисовал всех главных и второстепенных персонажей. И даже массовку. Сперва я создал наброски, которые нельзя было анимировать. Потому что анимация — не моя профессия. У меня очень традиционный стиль рисования, и команде было непросто с ним работать. Нам пришлось долго искать компромисс, чтобы мои рисунки стали пригодными для анимации. Отсутствие опыта в анимации несомненно помогло мне выйти из плоскости, но также и вызвало ряд проблем при взаимодействии с отраслью, в которой есть свои обычаи и привычки. Я узнал, что каждая сцена — это плод коллективного труда, даже в большей степени, чем сцена игрового фильма. И что сцены проходят множество стадий конвейером, и ты видишь начальные сцены в готовом виде только тогда, когда уже почти закончил работу над всем фильмом. Это трудный процесс и очень растянутый. К счастью, мы сумели найти свой метод, способ работать сообща, и тогда всё встало на свои места.

Мне очень повезло работать с потрясающими профессионалами, которым при этом более чем хватало мотивации. Прежде всего, я хотел бы упомянуть Жюльена Гранде. Он естественным образом быстро стал художественным руководителем проекта. С первых совещаний он показал глубокое понимание материала, большую чуткость и огромный талант, особенно в том, что касалось палитры и освещения. Его вклад в визуальную составляющую картины невозможно переоценить. Кроме того, он всю дорогу был очень надежным партнером. Я всегда мог положиться на него и в художественном, и в техническом плане. Я не удивлюсь, если однажды он станет прекрасным режиссёром. По крайней мере, я очень на это надеюсь. Это будет очень хорошо и для него, и для зрителей.


Какими источниками вдохновения вы пользовались для создания общей эстетики картины?

Когда я прочёл книгу Жан-Клода, у меня возникло такое чувство, будто эта история существовала всегда. Как будто она пришла к нам из прошлого. Я постарался передать это ощущение в фильме. Чтобы людям казалось, что и сам фильм, и его герои существовали и раньше, а я просто явил их миру. Это как со статуей, которая уже существует внутри блока мрамора, когда скульптор решает отсечь всё лишнее.

Поначалу я представлял себе эстетику в духе ранних картин студии Disney, пусть даже и округлый, рассчитанный на детей стиль изображения персонажей точно не подходил моему проекту. Меня привлекал их стиль скорее в плане выстраивания повествования и реализма пейзажей. Затем я продолжил изыскания и изучил русскую живопись XIX века. В то время многие русские художники отправлялись в провинцию и рисовали глубинную, отдалённую сельскую Россию. Однако этот сугубо натуралистичный стиль не слишком вязался с анимацией. Тогда я обратился к японским гравюрам, на которых люди и природа изображались в гораздо более стилизованном виде. И именно тогда Жюльен Гранде рассказал мне о французском художнике и иллюстраторе Анри Ривьере, который был ведущим творцом в направлении японизм. Так я и нашёл идеальный стиль в духе гравюр, который очень подходил литературному первоисточнику. Этот стиль характерен для книжных иллюстраций и при этом прекрасно переносится в анимацию. В общем, мы обрели основное направление. Маэль Ле Галль, художник-постановщик (в мире анимации, более корректное название его должности — супервайзер моушен-дизайна), и Жюльен также черпали вдохновение для видов природы из картин русского художника Ивана Билибина.

Мне на ум приходит фильм «Ночь охотника». Опирались ли вы на какие-либо референсы из мира кино?

Быть может, но разве что подсознательно. На начальных этапах работы мы с Беренис Бежо посетили Аушвиц. Я с детства слушал рассказы об этом месте. Его описывали как ад на Земле. А потом ты приезжаешь туда — и видишь музей, туристов… И всё кажется таким спокойным. Ты ходишь по территории, смотришь на берёзы, на облака, на птиц… Это и поразило меня больше всего. Деревья, небо и птицы. Они были там всё время. Они всё видели, всё ощутили. Жертвы проходили через весь ужас на виду у тех же самых свидетелей. Под теми же облаками, под пение таких же птиц. Я задумался о безразличии природы. В ней есть нечто жестокое. И я подумал, что эта отстраненная природа должна стать полноценным персонажем, добавил в фильм много пейзажей и природных звуков. Например, и в день, когда герой покидает лагерь, и в день, когда лагерь освобождают, погода стоит довольно спокойная, несмотря на то, что традиционно подобные события требуют — и я сам не чурался таких приемов — бури, грома и черных туч. Так что, нет, сознательно я не думал о «Ночи охотника». Я дошёл до кроликов своим умом, созерцая природу.

У ваших героев большие круглые глаза. Это влияние Жака Тарди?

Вовсе нет. Меня вдохновлял другой иллюстратор, который, полагаю, повлиял и на Тарди. Речь о Гюсе Бофа. Он сражался в Первую мировую, рисовал плакаты и иллюстрации к книгам и продолжал рисовать до самой своей смерти в 1968 году. Сперва я склонялся к его стилю, но его было не так просто анимировать. Но его влияние всё равно заметно. Большие утомлённые глаза персонажей отражают то, что видели в своей жизни депортированные евреи — то, что никто и никогда не должен видеть.


Среди важных мотивов фильма можно выделить не только природу, но и поезда.

Да, в фильме есть несколько заметных мотивов: природа, огонь, дым… Но поезда можно назвать полноценными персонажами. По крайней мере, я их так воспринимал. Поезда играли ключевую роль в процессе депортации евреев. От этого не отмахнёшься. Пару лет назад я ехал на поезде в Берлин и не мог не думать о депортации.

За время работы над фильмом я несколько раз посетил Укpaинy. Там поезда сейчас тоже играют ключевую роль, потому что самолёты больше не летают. Я 14 часов ехал из Польши в Киев, рассматривал yкpaинcкие пейзажи, заснеженные леса, слушал мистический стук колёс… А ещё я проезжал город, в котором родилась моя бабушка. Это было странное чувство. Я будто бы ощутил связь времён: поезда, война, Восточная Европа, моя семья, наш фильм…

У фильма потрясающий состав актёров. Голос Жан-Луи Трентиньяна в роли рассказчика поднимает эмоциональность повествования на новый уровень.

Это первое, что я сделал, когда приступил к работе над фильмом — записал голос Трентиньяна. Я почти не знал его и всегда буду безмерно ценить немногие часы, которые мы провели вместе. Его голос на долгие годы останется для меня самым красивым голосом французского кино. Я был безумно растроган, когда услышал, как он зачитывает реплики рассказчика. Под конец жизни он ослеп, и это, конечно, создавало определенную дистанцию между нами, но мне показалось, что мы успели чудесно поладить. Я по-настоящему восхищался им.

В фильме также есть такие таланты, как Доминик Блан, Грегори Гадебуа, и Дени Подалидес. Режиссировать процесс озвучивания сложнее или проще, чем руководить актёрами на площадке игрового кино?

Сначала я снял что-то типа наброска фильма с разными актёрами. В театре, в Венсенском лесу. Не было ни декораций, ни реквизита, ни статистов. На это всё очень забавно смотреть. Но в процессе я сумел лучше включить в сценарий свои представления о визуале, смог разработать раскадровки для будущей анимации, понять порядок сцен, найти возможность кое-где упростить задачу и удержать фильм в рамках 75 минут, что было необходимо по соображениям бюджета.
Когда раскадровки были готовы, я провёл читку сценария с актёрами, попавшими в шорт-лист. Анимацию мы готовили с использованием сцен, отснятых с актёрами, которые нужны были мне как модели, и с голосами уже других актёров. Когда анимация была готова, мы записали реплики, чтобы актёры могли черпать вдохновение, наблюдая нарисованных героев.

В мультипликации персонаж — это, прежде всего, рисовка. Особенно в фильмах с минимумом диалогов. Но, тем не менее, потрясающие актёры озвучивания внесли неоценимый вклад. Доминик Блан, Грегори Гадебуа и Дени Подалидес работали просто великолепно. Подалидес играл мужчину с изуродованным лицом так, будто это его вторая личность. Он может сыграть что угодно без капли фальши. Гадебуа создал персонажа грубого, словно огр, но, в то же время, невероятно хрупкого и человечного. Доминик Блан — потрясающая актриса. У неё невероятный голос. В хорошем смысле нейтральный. Она может приспособиться к чему угодно. Мне, правда, очень повезло с актёрами.


Музыка Александра Деспла тоже вносит значимый вклад в картину.

Не то слово! Александр — несомненно, один из величайших кинокомпозиторов. Он с первого дня поверил в этот проект и всего себя посвятил написанию саундтрека. Он стремился аккуратно вписать свою музыку в фильм, а не давить на него своим авторским стилем. Конечно, всё равно слышно, что это Деспла, но в работе он старательно отталкивался от сюжета. Смотреть, как он работает, очень интересно. Он очень чувствительный человек и невероятно умный. А ещё он умеет слушать. Мы много с ним беседовали. Я не музыкант, но он старался найти музыкальное измерение моих рассказов. Это был по-своему волшебный процесс. Этот фильм многое приобрёл благодаря вкладу талантливых людей, согласившихся вложить в него свои эмоции.

Вы упомянули, что мы находимся в поворотной точке и должны передать будущим поколениям знания о Холокосте. Ваш фильм выйдет после другого поворотного события — трагедии 7 октября 2023 года. Как думаете, это повлияет на его восприятие?

Не знаю. Я стремился передать замысел Грюмбер, а не отразить актуальные события, даже если сегодня у фильма есть новые причины для резонанса. Но, так или иначе, я невероятно горжусь этим проектом и его гуманистическим и миротворческим посылом. Когда я работал над этим фильмом, я чувствовал, что занимаюсь своим делом. Мир каждый день несёт нам новые волнения и тревоги, и всем нам приходится работать над собой, чтобы не утратить человечность. Наш фильм призван не напугать людей, а, напротив, подарить им ощущение чуда и тронуть красотой человеческой души. Основная тема «Самого ценного груза» — любовь, а его главные герои — праведники народов мира. Это фильм о том, как людей связали узы солидарности, как они объединили усилия, чтобы спасти девочку. Он не о расправах, не о войне и не о смерти, а о силе самой жизни, которая порой дарит нам надежду.

«Самый ценный груз» в кинотеатрах с 30 января.