Дмитрий Литвиненко: «На съемках нам нужно было соблюсти баланс между актерами и экспертами ток-шоу»

В онлайн-кинотеатре Иви вышла финальная серия «Дайте шоу», где в формате реального ток-шоу под названием «Правда» разбирается история изнасилования известным певцом в исполнении Милоша Биковича начинающей исполнительницы (Анастасия Красовская), которая пока работает в караоке-клубе, а по совместительству является еще и бывшей девушкой стажера «Правды» (Олег Савостюк). Снял сериал режиссер Дмитрий Литвиненко, который также выступил и одним из авторов сценария «Дайте шоу». Мы поговорили с Дмитрием о его журналистской карьере, съемках «Правды», где он столкнул артистов и завсегдатаев ток-шоу, провокационной режиссуре и сериале, который вовсе не претендует на сатиру о мире телевидения и шоу-бизнеса.


Сериал сегодня завершился. Получили ли вы какой-то фидбэк от профессионалов телевидения и представителей музыкальной индустрии, с которыми вы раньше, как я понимаю, довольно плотно работали? И вообще нужен ли вам был какой-то фидбэк от них, когда вы решили сделать «Дайте шоу»?

Фидбэк дают, но он долетает как-то рандомно. Я, например, знаю, что Андрей Николаевич Малахов встречался с Игорем Эмильевичем Верником, по-моему, прекрасно сыгравшим в «Дайте шоу», после первых двух серий и говорил, что там вся редакция обсуждает сериал, я так понимаю, что их он захватил. Летит фидбэк от представителей эстрады. Я не слышу ничего негативного. В первые дни были версии, что сериал может кого-то задеть или обидеть, стриггерить, хотя я не очень понимал, почему. И сейчас вижу, что я был прав: все смотрят, переживают за героев. А важен ли был фидбэк? Нет, мы не ради этого все делали. Классно, когда он приходит – абсолютно любой. Но это точно не самоцель.

Стриггерило пока только Прохора Шаляпина, кажется, которого вы не позвали сниматься в «Дайте шоу».

Прохор был на премьере, и вообще он один из главных фанатов «Дайте шоу». У нас, кстати, для него была пасхалка в третьей серии, но мы, уже не помню почему, решили ее вырезать, хотя надо было оставить, видимо, но кто знал? Мне кажется, Прохор записал все-таки позитивный отзыв. И на самом деле неожиданно, что многие артисты – и те, кого мы позвали в сериал, и те, кого нет, – отзываются о нем комплиментарно. Не знаю, будет ли у «Дайте шоу» продолжение, но, если будет, мы их туда позовем.

Возможно, положительные отзывы связаны с тем, что вы смогли показать правду в том числе журналистской профессии, без какой-либо мишуры. Насколько вам было важно зацепиться именно за такую профессиональную правду?

Я слышал и другие мнения, с которыми категорически не согласен. О том, что «Дайте шоу» – жесткая, язвительная сатира, обличающая гнойники, видимо, профессиональные. Я сам до 26 лет был журналистом, хотя никогда не работал на телевидении и не знаю, почему сейчас многие пишут, что я имею телевизионный опыт. Я работал в газетах и глянцевых изданиях, где прошел путь от младшего репортера до главного редактора, хотя и бывал на ток-шоу. На мой взгляд, принципы работы газеты «Жизнь» и редакции ток-шоу по большому счету одинаковы. Это жесткая и беспринципная гонка за своей целью. Хорошо это или плохо? На этот вопрос я не берусь отвечать. Но когда мы с Андреем Золотаревым обсуждали еще только идею «Дайте шоу», я понял, что мне хочется рассказать об этой гонке в условиях телевизионной арены. Я вообще фанатею от формата ток-шоу! Это же по сути арена, где две стороны в абсолютно бескомпромиссном режиме могут за час выяснить и, главное, решить свои проблемы. Есть же много кейсов, когда люди от безысходности приходят на ток-шоу, которое работает как суд присяжных, только не выносит реальные приговоры, а позволяет каждой из сторон сделать свои выводы.


Ток-шоу зачастую единственный шанс для обычных людей найти закон и справедливость.

Абсолютно! Мы очень много посмотрели ток-шоу, когда готовились к сериалу. Там есть разные случаи. Это не обязательно история изнасилования, бывают и совершенно бытовые вещи: у кого-то отнимают квартиру, забирают детей. И люди действительно порой выбирают формат ток-шоу, чтобы решить такие вопросы. В этом и заключается парадокс — с одной стороны, ты получаешь шанс на спасение, а с другой – героя осознанно провоцируют и сталкивают с противником. Я в других интервью уже говорил, что история, показанная в нашем сериале, могла быть рассказана и без ток-шоу, и человек, который изнасиловал девушку, не обязательно должен быть звездой, и она сама могла не петь в караоке, а работать клерком или продавцом. Но именно в формате прямого эфира ток-шоу эта история звучит острее.

С чего вообще начался сериал «Дайте шоу»?

Мы со сценаристом Андреем Золотаревым, который стал одним из продюсеров сериала, работали над фильмом «Василий», где по касательной проходит небольшая журналистская линия. И как часто бывает у сценаристов, мы начали перекидываться историями из нашей журналистской жизни – Андрей же работал в криминальной редакции НТВ. В итоге мы часа два обменивались разными кейсами прошлой профессии и вдруг родилось ощущение, что нам интересно сценарно снова зайти на эту территорию и там пожить. Началось все именно с арены ток-шоу, а дальше мы уже стали искать разные направления развития, хотя именно к певцу и истории с изнасилованием мы пришли далеко не сразу.

Какой из пластов этой истории дался сложнее – производственно и/или сценарно?

Конечно, на всех сценах, связанных с насилием, было тяжело. Вы, наверное, заметили, что наш сериал, который начинался отчасти как комедия, с каждой последующей серией превращаются в историю все более темных тонов. На съемках мы тоже шли практически по порядку, и когда приступили к ним, решили полностью переписать восьмую серию. Просто наши герои подсказали нам, что эта история должна закончиться по-другому. Поэтому зашли в съемки, скорее, с ощущением финала… И, наверное, именно финал сезона, если не считать сцены изнасилования, тяжелее всего было снимать морально.

Олег Савостюк перед премьерой «Дайте шоу» мне рассказывал, что сцены в телестудии вы снимали непрерывным кадром, как настоящее ток-шоу. Были ли у вас репетиции?

Когда я только пришел на встречу с оператором, то начал с того, что съемки ток-шоу у нас должны быть реально как съемки ток-шоу. Это был своего рода аттракцион. Сериал делится на сцены, снятые непосредственно в студии, и на остальные, происходящие за ее рамками. Мы сразу отделили сцены из ток-шоу, соединив их в единые блоки и снимали дублями по 30-40 минут. Таким образом у артистов практически не было передышки, внутри сцены: они выходили в студию, уходили, ждали за «кулисами» своего нового выхода. Получался своего рода спектакль. Хотя поначалу это всё казалось безумием, потому что артистам нужно было держать в голове огромный пласт сценария — не только текст, но и обстоятельства, детали роли, свои наработки. Но в какой-то момент на плэйбеке возникло ощущение, что мы смотрим реальное ток-шоу. Это даже было понятно по аудитории, которая собиралась перед мониторами — туда пришла буквально вся группа.


Такой способ съемки до вас в нашем кино практически не использовался. Почему вы решились на этот эксперимент?

Можно было классически переставляться с крупных на общие планы и так далее, но тогда бы пропадал темп повествования, а самое главное, нерв этой студии - это же очень живой организм. Артисты начали принимать эти правила игры. Играть по законам даже не кино, а ток-шоу, что и было задачей. Например, Настя Красовская, которая в какой-то момент остро отреагировала на реплику одного из экспертов. Я почувствовал, что это была не актерская реакция, а именно человеческая. То есть Настя ответила как Настя, но при этом осталась в образе своей героини. Это было удивительное открытие!

А кто, кстати, органичнее показал себя на этих съемках – актеры или постоянные участники ток-шоу, которые у вас в камео?

Мне кажется, артистам было легче работать с текстом и заданными обстоятельствами, в то время как камео, несмотря на то что они постоянно ходят на ток-шоу, было сложнее взаимодействовать с уже прописанным в сценарии текстом и просто не забыть вовремя сказать реплику. Темп невероятный — один выпал, и все посыпалось. Я очень благодарен Отару Кушанашвили, который согласился на такой эксперимент, и желаю ему скорейшего выздоровления! Органика Никиты Джигурды, который появился в одной из серий, как и других экспертов, дали «Дайте шоу» необходимый градус, за что им тоже большое спасибо. На съемках нам нужно было соблюсти баланс между профессиональными актерами и экспертами ток-шоу, и, надеюсь, у нас в этом смысле получилось создать настоящий ансамбль. Вообще сериал бы не получился без поддержки людей из абсолютно разных сфер деятельности. Например, вошедшие в первую серию кадры мы снимали на реальном «Золотом граммофоне», не ставя всех в известность, что мы сейчас снимаем сериал. Это тоже отчасти было еще одним аттракционом — поместить наших героев практически в реальный мир.

Можете ли вы в таком случае назвать «Дайте шоу» своего рода провокацией, а свою режиссуру – провокационной?

Точно нет! Я понимаю тэглайн «сериал-скандал», отсылающий к тематике проекта, но что такое провокационная режиссура, я не понимаю. У нас же сами герои провоцируют друг друга, оказываются в клубке событий, из которых не могут выбраться, приоткрывают свои шкафы, из которых вываливаются скелеты. Но к провокационной съемке это не имеет никакого отношения. Напротив, большая часть сериала сделана, скорее, в документальном ключе.


Тем не менее про журналистское закулисье у нас редко снимают, в отличие от Америки, где были, к примеру, «Ньюсрум» и «Утреннее шоу». Как вам кажется, почему так происходит?

Наверное, приведенные вами примеры сериалы можно назвать производственными драмами про журналистов. Но, как и у нас, там профессия выступает лишь фоном для арены – простите, я постоянно повторяю это слово, так как оно, на мой взгляд, характеризует форму нашего сериала, – где происходит поиск пути решения актуальных для любого человека вопросов. Просто и в нашем проекте, и в западных, которые вы упомянули, публичная попытка разобраться в проблеме лишь обостряет сюжет. Почему у нас именно эта профессия пользуется меньшей популярностью, чем в американских сериалах, я, честно говоря, не знаю. Возможно, потому что с представителями этой профессии люди в обычной жизни сталкиваются реже, чем с полицейскими и врачами, о которых чаще рассказывают в российских сериалов.

Почему вы сам решили уйти из журналистики в кино?

В последние годы своей прошлой профессии я работал главредом журнала и в какой-то момент понял, что сторителлинг мне стал намного интереснее непосредственно журналистики, где все-таки история должна строиться на конкретных фактах. А мне всегда хотелось что-то додумать. Но видите, так или иначе, эта профессия в моей жизни осталась.

Кино сегодня может позволить себе больше, чем журналистика?

Не знаю, как ответить на этот вопрос. В кино однозначно больше возможностей. Ты любую историю можешь рассказать в разных жанрах и форматах – от мультфильма до сериала, от мелодрамы до хорорра. В журналистике, где ты опираешься на факты, разброс форматов не столь большой.

Тогда последний вопрос, который задаю всем. Чего вам не хватает сейчас в российской киноиндустрии?

Не поверите, но буквально вчера мы – все с тем же Андреем Золотаревым – говорили о том, что российское кино сейчас проживает классный период. Есть ощущение, что индустрия получила хорошую инъекцию и пытается двигаться – куда и к чему это движение приведет, пока вопрос, но интуитивно чувствуется ее рост. Появляются новые лица, приходят новые интересные авторы, происходит смена поколений. Андрей пока убежден, что количество перевешивает качество, но я очень верю в то, что крутые оригинальные проекты будут появляться все чаще и чаще.

Все серии «Дайте шоу» в онлайн-кинотеатре Иви.