Своего рода увлекательное зрелище — наблюдать, как внутри одной и той же картины постоянно, но с переменным успехом, борются серьезность и облегченность, стремление говорить «про жизнь» с тягой к «игре» и типично «киношнымн» штучками.
Вот, еще на титрах, вспыхнул эффектным факелом танк. Однако нет ожидаемой лихости в том, как выбирается из горящей машины раненый танкист, как возится он на снегу, стараясь сбить пламя. А те, кто присутствовал на съемке эпизода, рассказывают, что актер был простужен, но, не позволяя себе поблажек, вновь и вновь, в каждом дубле, работал с полной отдачей,— валяясь в снегу, на лютом морозе, почти раздетым.
Или вот сценка на толкучке военных лет — юнцы-курсанты задирают старослужащего, пока он, окрысившись, не расшвыривает их умелыми ударами направо и налево. Конечно же, безусые ребята окажутся в том самом взводе, где старшиной будет он, что надолго осложнит их и без того напряженные отношения. И тут же — одна, другая, третья сцены в казарме. Никакого тебе «оживляжа», все натурально, фактурно, жестко,— так поставлено, так снято, так увидено. А в центре всего сам старшина — в исполнении актера В. Гостюхина. В «Восхождении» Ларисы Шепитько ему выпало играть Рыбака, окончившего предательством. Какой же это был плотный, живой, драматичный и страшный образ! Новая роль показывает, что удачный дебют не был случайностью, стечением благоприятных обстоятельств, как иногда происходит в кино. Нет, здесь удача исполнителя еще убедительнее, еше бесспорнее, потому, должно быть, что по силе и убедительности решительно превосходит все остальное в этом фильме. «Старшина» — из тех картин, которым на конкурсах и фестивалях жюри единогласно, без споров, вручает приз за лучшую мужскую роль.
И снова — знакомое, привычное, ожидаемое — сначала курсанты не видели в старшине человека, а затем увидели; ждали только строгостей и придирок, а он в трудную минуту защитил перед начальством попавшего в беду; долго недолюбливали, а в конце полюбили... Все можно рассчитать на много ходов вперед по самым первым сценам. А вот лицо старшины, мгновенную его растерянность и тут же — уверенную, кряжистую жесткость, когда сунулся к нему в каптерку - фамильярно посмеивающийся капитан, не дурак выпить,— это не вычислишь, не предскажешь. Как не предскажешь и мрачно сцепленных скул, когда, твердо отказав назойливому офицеру, сам старшина потянул руку к фляге, припрятанной на трудную минуту...
Виктор Демин
«Спутник кинозрителя», июль 1980 года
9 комментариев
обсуждение >>