Мне кажется, момент домысливания конкретной жизненной судьбы возможен и даже нужен в историческом произведении. Не произвол, конечно, не модернизация мировоззрения реальных героев, а художественное постижение человеческой души с ее загадками, томлениями и нравственными исканиями. Сбежать от противных иноземных докторов, сорваться с кровати и велеть заложить повозку для дальней дороги — такое вполне могло быть, этот взрыв чувств — в натуре Ломоносова.
Прием «последнего путешествия» дает фильму, поставленному Я. Лапшиным, возможность рассмотреть, откуда же начинался гений Ломоносова, где была его могучая корневая система. Так возникает в картине тема детства, затем юности, тема жизненного выбора.
Двадцать пять лет назад, в другом фильме о Ломоносове, неукротимый Борис Ливанов играл зрелого мужа, отца Московского университета, наставника русского юношества. Новая кинобиография ученого эти страницы ломоносовской судьбы не показывает. Наверное, потому в картине как бы не хватает свежего воздуха над невской водой, духа титанической борьбы великого ученого, поэта, патриота с иноземным засильем в русской науке, не хватает этой воплощенной человеческой мощи.
Актер М. Зимин убедительно дает почувствовать социальное происхождение своего героя, сына черносошного крестьянина, помора. То, что Ломоносову пожаловали дворянство, ничего в нем не изменило: ни внутренне, ни внешне. Он может, например, пробежаться по земле без башмаков, в белых чулках, может сдернуть парик и обмахиваться им, как платком. И это в характере Ломоносова.
Но историческая перспектива образа должна была быть, видимо, шире. За фигурой бывшего зверобоя, крестьянина — величие проснувшейся для исторического созидания России. Наше историческое кино еще не всегда умеет синтезировать частности и общее, пластически, через убедительную систему образности показать ведущую тенденцию каждого определенного времени. То, что в эпоху Ломоносова существовало сословное разделение, известно. Фильм этому классовому разделению уделил немало внимания. Но для фильма о великом сыне России только такого ощущения историчности маловато. Ломоносов смотрел не в землю, себе под ноги, а в будущее, он воплотил творческий гений народа.
Но если теме фильма не всегда привольно в рамках сюжета, то она набирает звучание в пластике картины, в натурных сценах, снятых оператором В. Осенниковым. Да, такая воля, неоглядная ширь никому не покорявшейся земли взрастили ломоносовский характер.
Ю.Тюрин
«Советский экран» № 1 (январь 1981 года), стр. 6
3 комментария
обсуждение >>