В кишлаке Рават разыгралась трагедия дехканской семьи. Джалил любит соседку Карамат — дочь старого бедняка. Карамат симпатизирует Джалилу, но не так складывается их жизнь, как им хочется. Хитро плетет сеть бай Абду-Наби. Приглянулась ему дочь должника красавица Карамат.
— Аллах хочет, чтобы третьей женой вошла Карамат в мой дом.
Карамат выходит замуж за нелюбимого Абду-Наби. На шумную свадьбу, где много вкусных вещей, где богат дастархан, где бренькают дутары, грохочет барабан и тонко поет кунак, собрался весь Рават. А в это время с гор крадутся шакалы-басмачи. С недоступных, горных, им только ведомых троп, нападают они на кишлак. Берется последний скот, последний дехканский скарб. Влиятельному баю Абду-Наби басмачи не враги — друзья. Предупрежденный дехканином отряд Красной Армии спешит на выручку. Басмачи бегут в горы, а с ними уходит и Джалил.
После еще многих злоключений, на празднике освобождения страны от басмачества руки Карамат и Джалила соединяются их другом — красноармейцем Садыком.
Таково краткое содержание новой узбекской фильмы - "Шакалы Равата". Здесь нет ничего восточно-сусального. В "Шакалах Равата" солнце Узбекистана, его, горы, леса, реки, кишлаки. Здесь от рисовых хлопковых полей до безжизненных песков, от горных стремительных потоков, от громад, увенчанных вечными льдами, до узких улиц-щелей узбекских кишлаков. Здесь быт узбекский такой, как он есть. Масса бытовых, без прикрас, из жизни выхваченных моментов. Здесь же красной нитью проходит жизнь узбечки, скованной грозным Адатом, чадрой и здесь же ряд боевых схваток с басмачами — язвой, долгие годы терзавшей Узбекистан.
В массовых съемках, в эпизодических ролях играют исключительно узбеки. Весь кишлак от мала до велика в съемках принимал самое горячее участие в съемках
Вл. Булак
"Советский экран", 5 февраля 1927 года
«Шакалы Равата» моя первая постановка в Узбекистане. Самое главное, что я поставил себе целью—это создать действительно бытовую картину из жизни узбекского народа. Для этой цели я избрал глухой оторванный от центра цивилизации бедный кишлак (деревня) и все действие провел в нем. Восточную роскошь мы с Дорном (оператором) заменили композицией кадра. Не имея возможности подобрать по типажу киноактеров, пришлось строить сценарий не на актерах, а на действии.
В основу развития действия я положил ритм узбекской музыки. Этим ритмом пронизана вся жизнь, весь быт узбекского народа, особенно в кишлаке, где слабо влияние европеизации.
В целом фильма задумана и поставлена на принципах сквозного действия и нарастания интриги, освобождения молодой узбечки от гнета купившего ее за долги отца—мужа — крупного бая, поддерживающего в своем районе басмаческое движение. Самое басмачество в фильме мною использовано лишь как основной фон, быт отдаленного от советизированных центров, кишлака.
Эпилог на первый взгляд может показаться оторванным от картины, но это не совсем так. Картина собственно кончается со смертью Абду-Наби - ростовщика бая — одного из шакалов кишлака Равата. Но этого мало для накопившихся чувств зрителя. Нужно дать им разряд, и это достигается эпилогом, где выясняется для зрителя судьба остальных героев, а торжество победы над басмачеством дает окончательное удовлетворение.
Несмотря на все трудности общения с массами кишлачного населения, эти последние, никогда не видевшие аппарата, проявили много сообразительности и подчас много азарта и увлечения игрой, в особенности в батальных сценах.
Казимир Гертель
«Советский экран», 1927 год № 8
5 комментариев
обсуждение >>