Волчок (2009)

Не согласна с теми, кто говорит, что фильм пустой, нет мысли в нем, блевать от него хочется и больше ничего. Фильм этот подобен "Чистилищу" Невзорова, он через шок, как через фильтр, очищает чувства от шлака, от ненужных мыслей. И, к сожалению, Любовь в фильме слаба.

Замечательный анализ картины получился у Сергея. Согласен в принципе со всем сказанным.Фильм хороший,но повторно смотреть его нехочется.Безнадежно темный.

Сергей, спасибо огромное за такой подробный коментарий, больше похожий на исследование психолога. С вами я полностью согласна, фильм мне нравится именно этим "от противного", а не сюжетом. Он полезный, и я об этом уже писала здесь.
Вопрос в том: мне лично главную героиню жалко и бабку жалко, мне встречались такие женщины. Им хочется помочь, но они не хотят этой помощи.

«Волчок»
Не ищите в этом фильме образ материнства, олицетворяющий вечную женственность, воспетый художниками и поэтами в бессмертных произведениях литературы и искусства, или аллегорический символ незримой пуповины, продолжающей связывать мать и дитя сквозь пространство и время. Этот фильм – не гимн материнскому сердцу, способному услышать боль ребёнка на другом краю Земли. Ничего этого нет в данной картине. Авторы пошли методом «от противного», через приставку «анти» доказывая насущность Вечной темы. Весь этот фильм о нелюбви и неспособности любить, и о самом отвратительном проявлении такой нелюбви – о нелюбви матери к своему ребёнку.
Хрупкий стеклянный шар – мир детства – разбивающийся на тысячу осколков, если вдруг, по какой то причине, самый родной человек на Земле становится твоим палачом.
Сокрушённое сердце ребёнка и слёзы, горьким потоком изливаемые из потухших глаз, в которых давно уже перестала искриться радость и весёлое озорство, уступив место неизбывной скорби мученичества. Взгляд этих детских глаз пронзает так остро и смотрит так испытующе, - как взгляды Святых, смотрящих с икон, - заставляя ощутить всю мерзость своего существования. И мысли эти, жгущие сильнее огня, лишь отдалённый жар того пламени, в котором предстоит гореть людским душам, ища спасения, которое не придёт к ним, пока в этом мире будут литься детские слёзы.
Фильм остро реалистичен и остро социален. Перед зрителем социальная драма, а вернее трагедия ребёнка – жертвы морального насилия в семье, члены которой – представители социального андеграунда. Эти люди не фигурируют в радужных отчётах министров здравсоц, эконом и регионразвития на заседаниях кабинета правительства, им не стать целевым people нацпроектов и не войти в программный план развития «Россия-2020». Они иные. Это разные, но вовсе даже не параллельные миры. И если этим людям не нашлось места в списке социальных завоеваний новой России, это ещё не значит, что они (эти люди) не существуют. Они также реальны, а может быть даже более реальны, чем мы с Вами. Ведь именно они – завсегдатаи криминальной хроники новостных лент и других – менее радужных – данных официальной статистики – сводок о правонарушениях – органов МВД. И с ними нам входить в новое, инновационное будущее России XXI века. И не дай Вам Бог стать свидетелем пересечения этих двух миров, когда Ваш ребёнок и ребёнок того – «параллельного» – мира наконец то окажутся единицами одного статистического учёта, – указанных выше сводок, – и где Ваши сын или дочь будут фигурировать в качестве потерпевшей стороны. Искренне не желаю Вам этого. И чтобы подобное по возможности никогда не произошло, надо сообща задуматься над проблемой, что авторы и предлагают нам сделать.
В картине нам показан пример морального людоедства, – бесчеловечный акт каннибализма матери, пожирающей своего ребёнка, пожирающей нравственно, если не физически, – но от этого, то, что мы видим на экране, не становится менее противоестественным.
Неблагоприятная социальная среда, отсутствие крепких внутрисемейных связей, крайне низкий образовательный, культурный и общий интеллектуальный уровень героев фильма, – взрослых членов семьи: главной героини и её матери (бабки), – их неспособность усваивать общепринятые морально-этические нормы поведения и переносить их как на межличностные отношения внутри семьи, и своей социальной группы, так и на отношения с представителями других социальных групп и с обществом в целом – это основа для формирования извращённого поведения и, как следствие, возникновения морального насилия, в условиях которого вынужденно существует ребёнок.
В мифологии каннибализм часто сопряжён с мотивом потери человеком бессмертия, то есть вариантом «грехопадения», что мы можем наблюдать и в картине. На протяжении всего фильма мы являемся свидетелями духовной несостоятельности, когда жизнью управляют низменные – в основном физиологические – потребности, полностью подчиняя себе личность героини. Никакого стремления к свету. Круг интересов ограничен преимущественно бытовыми вопросами, употреблением алкоголя и беспорядочными сексуальными связями. Мышление убого, суждения поверхностны и примитивны, ассоциации бедны, а речь не развита и характеризуется смысловой незавершённостью, и ошибками синтаксического строя – неправильное употребление в предложениях частицы «даже», подчас одновременно с наречием «вовсе», продолжается на протяжении всей картины, особенно сильно проявляясь у ребёнка.
Эмоциональная несдержанность героини, её злобность, отсутствие критики к своему поведению и прогнозирования возможных последствий своих действий и поступков, в совокупности с природной жестокостью, находят выражение в актах моральной и физической агрессии, направленных на окружающих её людей. Любое проявление лучших человеческих качеств в окружающих вызывает в ней животную ярость. Сопоставляя вновь поступающую, позитивную информацию с предшествующим негативным опытом, героиня неспособна осмыслить её, и, чтобы избежать несоответствия, она затаптывает в грязь любое проявление живительных зачатков человечности в своей дочери.
Всё новое, то, что светло и чисто, не входит в героиню, но к чему бы ни прикоснулась она – становится осквернённым. Разжигаемая похотью, героиня влекома в те социальные группы, где её природа будет созвучна окружающей действительности, а сама она легко найдёт общий язык с представителями той маргинальной среды, в которой господствуют те же понятия и устои, которые исповедует она сама.
В этом плане ребёнок представляется той помехой, которая мешает героине вести привычный для неё образ жизни. Убить ребенка физически нельзя, - хотя героиня фильма не исключала для себя такой возможности, - но его можно уничтожить психически. Действуя таким образом, можно избежать угрызений совести, даже если при этом ребенок потеряет всякое чувство собственной значимости. У героини есть под рукой живой объект, которым можно распоряжаться, манипулировать и заставить переживать унижения, которые испытывала она сама. Любая радость ребенка для неё невыносима. Но ребёнок не жалуется на жестокое обращение, а, напротив, постоянно старается завоевать признание отталкивающей его матери, находя причину её долгих отсутствий в приходящих к ним в дом дядях и тётях.
«Манипулировать детьми очень легко. Они всегда стараются оправдать тех, кого любят. Их терпимость безгранична, они готовы все простить своим родителям…»
Примером извращённого насилия в фильме является нелепая история, придуманная главной героиней и рассказанная ребёнку, о том, что дочь была найдена ей ночью на кладбище в мешке, что девочка вся была покрыта шерстью как волчонок (волчок), и что именно поэтому мать и подарила ей игрушку-волчок. Этим рассказом героиня отрицает наличие кровных уз с ребёнком, оправдывая свою нелюбовь к дочери. «Нелюбовь — это разрушительная система, которая… обрушивается на ребенка и может быть смертельно опасна для него; это не просто отсутствие любви, а образование вместо и на месте любви постоянного насилия, которое ребенок испытывает. Насилие оседает в ребенке до такой степени, что порождает ответное насилие, в конце концов жертва перенимает эстафету насилия, направленного на нее, посредством саморазрушающего поведения». (В. Lampert, Desamour, Seuil, Paris, 1989.)
Если вернуться к сравнительной параллели семантической канвы фильма с мифотворчеством, то, подобно тому, как в мифологии в один синонимический ряд попадают мотивы каннибализма и мотивы инцеста, в развитие темы извращённого насилия в семье, в фильме с самого начала царит атмосфера инцестности, проявляющаяся в том, что ребёнок постоянно присутствует при половых актах матери с её любовниками, находясь не просто в одном помещении, но в одной постели со взрослыми – у них в ногах. Также тема латентного инцеста ярко выражена в сцене, когда пьяная мать заставляет девочку мыть ей гениталии. «Такое поведение порождает атмосферу нездорового сообщничества. Барьеры между поколениями не соблюдаются, ребёнок занимает не свое место ребёнка, а вовлекается в сексуальную жизнь взрослых в качестве свидетеля…». В силу своего возраста малолетний ребёнок не способен критически оценить ту ситуацию, в которой находится, а, следовательно, не может защититься от неё. Он просто хочет быть рядом со своей матерью. Однако от неспособности ребёнка понимать значение происходящего, психотравмирующее воздействие не становится менее разрушительным.
В этой связи особой оценки заслуживает личность бабки – матери главной героини. Неправильно выстроенная система нравственных ценностей, когда приоритетное значение имеет не психическое здоровье внучки и защита её от экзогенных вредностей, а получение ребёнком сомнительных радостей в виде «шикаладки» (гематогена), сгущённого молока и катания на карусели с угощением дешёвым мороженым в вафельном стаканчике. Вот она – прародительница зла в этой семье. Отдав тьме дочь, она равнодушно взирает на то, как эта тьма начинает поглощать её единственную внучку. Но она не просто взирает – она способствует этому своим бездействием. Почему она не борется за душу внучки, не пытается оградить её от губительного влияния матери? Если в отношении дочери вопрос о спасении уже не стоит, - вступив во тьму, в свет она уже не вхожа, - то бороться за внучку – её святой долг. Почему она позволяет ребёнку быть свидетелем половых сношений и насильственных действий дочери в отношении любовника, сама принимая участие в этом насилии? Ответ, на мой взгляд, заключается в том, что всё её поведение – это жертва, которую она приносит пустоте внутри себя. Той пустоте, которую она несла в себе всю свою бессмысленную жизнь и передала своей дочери, и которую последняя заполнила всякой нечистотой, в похоти своей, предаваясь постыдным страстям, скверня тело и душу свою пред Богом.
Так и сосуществуют эти «положительные» впечатления с отравляющей детство средой, убивающей в ребёнке свет и постепенно превращающей его в живого мертвеца – такого же морального урода, как мать и бабка. В этом плане весьма примечателен авторский приём, показывающий, как отсутствие контакта со сверстниками компенсируется общением с фотокарточкой утонувшего мальчика на кладбище, когда ребёнок ухаживает за могилкой, отдавая своему обретённому «другу» всю нежность, на которую способно детское сердце – символическое общение «мертвеца» с мертвецом.
Смерть бабки, исчезновение матери и жизнь с тёткой, как возможность забыть, стереть из сознания негативный опыт прошлого. Но насколько глубокий след он оставил в детской душе и сколь велико будет разрушительное воздействие, оказываемое им на всю последующую жизнь? Знать этого нам не дано; и судить о будущем можно лишь гадательно, - с большей или меньшей долей вероятности, - особенно если не обладаешь специальными познаниями – к примеру, в области ювенальной психологии. Но одно можно сказать с уверенностью: дальнейшее общение с матерью неизбежно обернётся для ребёнка гибелью, если не физической, то, во всяком случае, моральной – это точно. Вот почему в финале ребёнок – уже подросток – погибает под колёсами автомобиля, когда пытается догнать пьяную мать, которая, спустя годы, вновь появилась в его жизни.
Прошлое не отпускает, оно требует свою жертву. Круг должен замкнуться. И одному, ребёнку не под силу разорвать этот порочный круг. Ему нужна помощь. Помощь государства, где приоритетом будет не только изъятие ребёнка из социально-неблагополучной среды, но и применение в отношении него комплекса адекватных мер, - включая социальную и психологическую реабилитацию, - с целью его дальнейшей правильной адаптации в обществе; а итогом национальной политики в сфере защиты детства – получение обществом нравственно здорового, нового своего члена – законопослушного, добропорядочного гражданина и приличного человека. Помощь общества – наша с Вами помощь! – когда мы сами не будем оставаться безучастными к фактам насилия в отношении детей, к примеру, со стороны соседей по лестничной площадке, если есть основания полагать, что последние жестоко обращаются со своим ребёнком.
Сгорев в костре времени, канули в прошлое мифические чудовища-людоеды, но духи зла по прежнему продолжают существовать, наполняя воздух, которым мы дышим. «Раньше болота и дремучие леса были местом обитания этой силы, потому что люди ходили в храмы, носили крест и дома были защищены образами, лампадами и освящением. Бесы пролетали мимо таких домов, а теперь бесами заселяются и люди по неверию и отвержению от Бога». Заполнив собой пустоту внутри человека, эти выходцы бездны превращают его в «тёмного». Вот именно такой «тёмной» мы и видим героиню фильма.
И потому как в жизни случаются встречи, не только вдохновляющие и побуждающие нас отдавать все лучшее, что в нас есть, но и такие, которые подрывают нас изнутри, причиняя нравственные страдания, при знакомстве с данной картиной нас ожидает встреча именно второго порядка. На время просмотра мы сами оказываемся погружёнными в это царство тьмы, и автор как бы говорит о своём зрителе: «…Я жизнь изведать дам ему в избытке, и в грязь втопчу, и тиной оплету. Он у меня пройдёт всю жуть, все пытки, всю грязь ничтожества, всю пустоту!». По мере того как разворачивается сюжет, видя в какие бесконечные пропасти может низвергнуть себя человек, «подобье божие утратив в заключенье», мы раздражаемся, исполняемся гнева и негодования, в нас закипает ярость и ненависть, вызывая омерзение к происходящему, пробуждая чувства, противные любви, а значит героиня фильма празднует свою победу, ведь миссия её исполнена – ей удалось посеять в наших душах семена зла; и поддавшись извращённому влиянию, мы сами стали готовы ответить злом на зло, обеспечив тем самым круговорот зла в нашем Мире.
Но «не раздражаться» и «не гневаться» - это совершенно не значит «не противиться злу»! Нетерпимость к злу не подразумевает бездействия, а напротив, предполагает не только возможность, но и необходимость действовать, пытаясь изменить к лучшему себя и тех, кто рядом. А для этого необходимо обогащать себя духовно, помнить о долге, быть отзывчивым и добросердечным, дорожить дружбой, являя собой пример горячей, деятельной любви к жизни и людям. И тогда возможно, что «на этой ещё не очень-то устроенной, подчас недоброй, но любимой и единственной нашей планете Земля», подобно миллионам звенящих бубенцов, всё чаще будет звучать весёлый детский смех.
Именно такие мысли возникли у меня от просмотра этого фильма и, поскольку он не оставил меня равнодушным, я счёл возможным оставить свой отзыв, и буду рад, если моё субъективное мнение найдёт созвучие ещё в чьём-либо сердце.

№104 "Простите, а что в фильме убивают ёжика ? ... И кто его убивает?"
Ежика приносит девочке мать. Я давненько смотрела, точно уже не помню. Сначала девочка на ежика не обращает внимания, потом что-то с ним делает, потом накрывает его подушкой и садится сверху, а потом и вовсе относит его на железнодорожные пути и его давит поездом. Сначала девочка повторяет много раз "Ну и зачем мне ваш ежик", А когда поезд по нему проезжает она говорит "Ну и зачем вы раздавили моего ежика" (возможно я не точно воспроизвела фразы). но смысл должен быть понятен.

Отвечаю Любомиру 101. Похороны близких людей с подобными псевдокиноподелками сравнивать не стоит, это разные вещи. И почему Вы защищаете фильм который Вам же "скорее не понравился"(цитирую ) ? И не рекомендуете его смотреть ? Теперь Л.В. (104 ) - какое же может быть сравнение авторов фильма с уголовниками с многочисленными "ходками" из сельской местности ? У них и в самом деле другое воспитание, а матерится при детях это признак хорошего тона, раскованности и интеллигентности. Теперь у нас такое "честное кино".

Простите, а что в фильме убивают ёжика ? Я, наверное, в этот момент вышел из комнаты. Если это так, то это чудовищно. И кто его убивает? ( 98, 99 ). Матерится в присутствии детей гадко (99), это удел подонков и законченных уродов. Сам я из сельской местности, у нас такого себе не позволили бы даже законченные пьяницы и уголовники, имеющие по несколько долгих отсидок. Авторы фильма люди иного воспитания, им можно.

№102. Я из сорока процентов однозначно.
И еще, что "М.П.Няня", что "Волчок" - все из одного ведра. С чем именно - говорить воздержусь...

Кстати, был бы сиквэл "Волчок-2" - реально 60 проц. негативщиков на этом форуме ломанулось бы в зал :-)
Режиссер подготовил идеальную базу для продолжения, и оно было бы куда интересней просмотренного! (Вспомните бедного ежика...)
И хотелось бы добавить - ведь половина вины в этой семейной драме лежит на тех "мужиках", к-ые катали и поили мамку, хотя их и не показали "даже".

Сергею №70. А на похоронах близкого/родного человека вторично побывать хотелось бы кому? Вряд ли. Но часто именно такие моменты служат кризисным поворотным пунктом в мышлении, или точнее, в осмыслении, и чаще в позитивном направлении.
Фильм неоднозначный, мне наверное скорее не понравился, рекомендовать никому не буду. Но все же эти 1,5 часа стоят больше чем 1500 часов "М.П.Няни" и иже с ними.

Вообще-то в кино всегда существует озвучка, в крайнем случае звук пишется отдельно,с большым микрофоном "пушкой". Как именно было в этом фильме не знаю....

Мне очень интересно, как именно снимали этот фильм. Столько мата в присутствии ребенка меня ужасает. Я могу представить, что крупные планы снимают отдельно, взрослые могут материться по полной программе, а потом, при монтаже, просто присоединят отснятый отдельно материал с девочкой. Но ведь много же сцен, где мама и дочка вместе в кадре и она с девочкой так разговаривает, что уши вянут.
Я пробовала искать ответ на свой вопрос в различных интервью с авторами, но пока не нашла.
Кстати, тот же вопрос возникает во время просмотра сцены с убийством ёжика.

Фильм кошмарный. Главная героиня (мать), играет, конечно, неплохо. Но она так омерзительна... Сплошной перебор. Что хотел сказать режиссёр? Мне не очень понятно. Мой брат так ощутил этот фильм: "Оооо, ну в моей жизни всё не так уж плохо!" Какое-то болезненное стремление режиссёра и сценариста "показать натуральную правду". Тошнотворный омерзительный фильм по своей атмосфере. После просмотра с удовольствием пошла включила "воскресное мыло" по РТР. Чтобы перебить вкус, запах, атмосферу фильма. Да, такая "правда" есть. Но какую человеческую пользу несёт этот фильм - я так и не поняла. С кладбищем - вообще перебор. Детей только пугать. Это не та тема, над которой следует глумиться. С ёжиком - тоже слишком. Доведение жизненных ситуаций до абсурда, так сказать. Объяснил бы кто, для чего и для кого это снято...

фильм-ужас,кошмар,у меня есть дочь,мне страшно вообще такое отношение к детям,хотя знаю,что такое бывает,аннотация к фильму не совпадает,что мать и дочь на разных волнах.Тут тупо мать алкашка и проститутка а дочь тонко чувствующий человечек.

Боевики, триллеры и фэнтези бывают разного качества, хотя чаще , увы, плохого. А вот "фестивальное кино" последних десяти-пятнадцати лет качества ужасающего ( исключений не припоминаю ). А комментарии свои я даю лишь с одной целью - привлечь внимание к тому во что вырождается кинематограф, когда становится "фестивальным". Сторонники и защитники такого "кино", вы хоть понимаете какая ПРОПАСТЬ между ним и фильмами Тарковского, Параджанова, Муратовой, Абуладзе, Данелии, Иоселиани !? Подлинными, выдержавшими испытание временем, шедеврами !? Даже посредственные боевики и то имеют больше отношения к искусству чем нынешнее !фестивальное".
Проблема серьёзная, но она замалчивается. Таким образом появляются ИО Тарковского, Германа-старшего... Эрзац-культура ( эрзац - заменитель ).