Желание Говорухина перенести на экран скучный, но «крамольный» оттепельный хит — это образцовое стародавнее произведение соцреализма с человеческим лицом — легко можно объяснить его нынешними представлениями о месте и роли кино. Раньше ему нравились горы, необитаемые острова, детективы и детская классика. Но потом он напряженно размышлял над судьбами России. А страна у нас такая, что раздумья над ее судьбами изматывают человека настолько, что для него меркнут краски. И тут, когда мир померк, а кинотеатры пропахли поп-корном (и никто не любит этот запах), он внезапно увидел выход из всех бед в лике Светланы Ходченковой — нормально красивой женщины, актрисы пока что не выдающейся. И возвел ее в ранг боттичеллиевской Венеры. И занялся чистым искусством, «которое не пахнет» (ой ли), чистым до такой степени, что нам, чумазым, туда лучше не соваться.
Резоны для этого у режиссера наверняка самые высокие. Они всегда и у всех высоки до невозможности. Но судят по результату. А результат поразительно смахивает на насилие над материалом и над зрителем (в широком возрастном диапазоне от двенадцати до сорока лет), который под поп-корн в хорошем кинотеатре еще, представьте, и чувств хочет.
Ирина Любарская
«Искусство кино», №11, Ноябрь 2005
2 комментария
обсуждение >>