Исаев (2009)

Для белых. Не надо вырывать из контекста, Вам не идет. Остальное разберем позже

Давно 17МВ пересматривали?
Предметны, конечно же, иначе зачем ему вообще там работать? Но эти разговоры - как кочан капусты: чтобы добраться до кочерыжки сути, нужно сначала ободрать кучу листьев пустой болтовни. Мюллер треплется просто потому, что ему нужно развлечься (невозможно ж целыми днями только рыбок кормить (кстати, нижеупомянутый Канарис тоже развлекался рыбками, а ещё таксами и цветочками, - какая прЭлесть!)), плюс ему казалось, что бодаясь со Щтирлицем в этих словесных схватках, он самоутверждается, повышает свою значимость в глазах Штирлица (ну и собственных конечно, как же без этого). А Штирлиц из этих "капустных листьев" болтологии лепит свои "голубцы": пока Мюллер разглагольствует на подкинутые Штирлицем отстранённые темы, тот изучает психологию Мюллера, его повадки, привычки, его возможности, его таланты. Если прислушаться-присмотреться, тем же самым занимается и Исаев у Урсуляка. Милая полуулыбка, бархатный голос, хорошие манеры, лёгкий трёп, - а в это время ушки на макушки и предельная работа мозга и отфильтровывание главного.
С ними он не воду льёт, а просто отдыхает, расслабляется. Зачем с ними лить воду и тратить на это умственные ресурсы?
Он не врёт, вернее, врёт но не ради вранья. Он говорит Пастору ровно столько, сколько ему полагается знать. Или в той форме, в какой ему положено знать.
Плейшнер другой человек, у Плейшнера будут другие задачи, поэтому с ним Штирлиц и работает по-другому.
У Шлага и Плейшнера разные жизненные ценности и разного происхождения страхи. К каждому из них Штирлиц должен подобрать свой подход. И ему это удаётся. Какими способами он это делает - вопрос десятый. Он дурит в деталях, а не в главном. "Я работаю на советскую разведку" - ни фига себе дурит! И потом: его "дурение" этих стариков - им же самим на благо. Это один из главных принципов формирования подпольной работы: никто не должен знать больше, чем нужно для дела.
А если уж на то пошло, то Ванюшина Исаев дурит ещё больше. Ну работа у него такая, что ж теперь делать!
Ага. Вот молчит он, молчит, даёт Мюллеру выплеснуть все соображения и информацию (васька слушает да ест), а после вопроса "ну как, ловко я вас перевербовал?" смотрит на Мюллера как на законченного идиoта. И правильно.
Не знаю. Смотря кто им будет заниматься. Забелин хлопнет сразу, а герой Солоницына может и нет. Ведь Блюхер с белыми генералами поговорил? Поговорил. Обратил в свою сторону? Обратил. Но ведь ценность Лемке уже нивелирована: "ихнего человека в ЧК" уже вычислили и ликвидировали, а зачем он ещё нужен? Лемке - не начальник контрразведки. Хотя и у него наверняка связи с белоэмигрантами могли найтись. Но зачем эти связи тем, кто гоняется за обычными бандитами?
Гиацинтов со всех сторон нужен. Поэтому убивать его нельзя. Как минимум - тут же, в лесу.
Вот ведь дались вам эти группы!
В 1922 - нет, не плевать. Марейкис - дело прошлое, а работа на перспективу - очень животрепещущее.
Нет, не говорила. Всё время говорю обратное.
Почему делает вид? Он же не камикадзе, зачем ему "шутить по дороге? Он жить хочет. А на кой нужен Гиацинтов, это уже не Исаеву решать. Его задача - обезвредить его и переправить в Москву. Там судьбу Гиацинтова будут решать совсем другие фигуры. Так же как и искать ему дальнейшее применение.

А что же он, должен его живчиком называть? Может быть, тогда уж и ключ от квартиры где деньги лежат про полынью рассказать, и про два патрона, и про партизан, и про то, как Тимоха готовил потайные тропы? И про то, где Гиацинтов сейчас?
При чём здесь сопротивление? Понимание - это пассивное действие, сопротивление - активное. Тот же Штауффенберг предпринял активные шаги. А какой-нибудь пожилой профессор какого-нибудь саксонского университета ничего не предпринял, просто втихаря слушал приёмник с какими-нибудь лондонскими новостями и молча сокрушался. Штауффенберг соображалку включил только к концу войны, а у профессора, повоевавшего в своё время на фронтах 1МВ и повидавшего, как Германию поставили после неё на колени, эта соображалка заработала уже тогда, когда национал-социализм только проклюнулся.
И чо?
Ну я ж всё расписала.
Вы начинаете спорить сами с собой. :-)
Да. Плюс он отличный аналитик. Именно поэтому он мог бы найти Гиацинтову и его эмигрантским связям достойное применение.
На Лубянке не дураки сидели. Нашли бы, как что придумать.
Не знаю, я так не думала никогда. Понятно, что Гиацинтов - персона важная. И могущественная.
Ну вот он и будет всё это время "колоть" Гиацинтова на предмет этих групп, которых вам так не хватает у Урсуляка. :-) И зачищать их.
Это очень общо. Была или не была, но с ней можно было работать. А когда в этой белоэмигрантской среде пошёл сильный разброд, на неё уже рискованно было ставить. Кстати, вы таки не поверите, но там были и такие, кто мечтал вернуться в Россию. И возвращались, используя для этого возможности, возникшие в ходе ВОВ. Плата за это возвращение была, конечно, соответствующей.

Что ж он 5 лет в Китае делал то? Работал журналистом? Скорее всего так.

Вот ещё важный момент из "Нежности". Встреча Исаева с Вальтером.


Вот, — сказал он, протягивая конверт, — здесь все для тебя. — Его грохочущий баварский был сегодня каким-то особенно резким.
В конверте лежал немецкий паспорт на имя Макса Отто Штирлица и билет первого класса в Сидней.
Вальтер закрыл глаза и начал говорить — он легко запоминал шифровки после того, как записывал их дважды на листочке бумаги:
— «Товарищ Владимиров. Я понимаю всю меру ваших трудностей, но ситуация сейчас такова, что мы не вправе откладывать на завтра то, что можем сделать сегодня. Документация, которую мы передаем на «Штирлица», абсолютно надежна и дает вам возможность по прошествии двух-трех лет внедриться в ряды национальных социалистов Гитлера, опубликовавшего только что свою программу действия в «Майн кампф». В Гонконге, в отеле «Лондон» вас найдут в номере 96, забронированном на имя Штирлица, наши люди, которые передадут фотографии, семейные альбомы и письма к вам Штирлица-старшего. Работа по легендировке займет десять дней. Менжинский».

Мимо. С Шелленбергом тексты более, чем предметны. С Мюллером - тем более. Воду он льёт в разговорах с фрау Заурих и Габи. Пастору врёт ("Я не знаю, где он - он прислал мне странное письмо"), Плейшнера дурит (с пастором эти штуки не пройдут)

"А этот молчун. Я люблю молчунов." (с)Хороооший пример. Как думаете, что станется с Лемке? Гиацинтов не нужен в плане эфемерных эммигрантских кругов, но он может помочь в плане заброшенных диверсионных групп. Однако про группы мы ничего не знаем (Урсуляк почему-то обошёл вниманием этот интересный эпизод , чем-то напоминающий развод чекистов-диверсантов "Ликвидации" - когда они получали оружие, деньги и костюмы) - а ЮС показал, чем именно интересен Гиацинтов "(такой-то - туда, пароль - такой-то, отзыв - такой-то"). Но даже в этом случае Гиацинтову кранты. Одного Морейкиса более, чем достаточно. И плевать на все диверсионные группы и эммигрантские круги в Европе. Да Вы и сами это говорили. Ну, и на кой тогда нужен этот Гиацинтов? Исаев закидывает ему крючок - чтобы не шебуршил по дороге. Гиацинтов делает вид, что сглотнул.
Однако же Исаев (в беседе с преемником Гиацинтова - Суходольским) иронично называет Гиацинтова... ПОКОЙНИКОМ.Вот здесь согласен."Соображалка" не выкует перманентное, из поколения в поколение сопротивление - в итоге увенчавшееся успехом в 1991 году. В общем -" у верблюда два горба, потому что жизнь - борьба!"©

"Если кто-то, где-то, в ответ на приветствие крикнет - "Хайль!" - в чей-то персональный адрес - знайте, там нас ждут, оттуда мы начнём своё великое возрождение!" ©После его (Гиацинтова) исчезновения ЛЮБАЯ дата Гиацинтова недействительнаГиацинтов - важная персона. Кстати, один из методов Исаева - работа с подшивками газет разных времён."Чики" - вряд ли, а вот "пуков" и так немеряно. Воленька, кстати, в "Отчаянии" появится - он сидит на Лубянке (или привезли туда на время). А ещё Исаев вроде с ним случайно столкнулся в Токио (кажется - в "Приказано выжить"...)Не было. И это очень существенно. Показывает возможности Гиацинтова. А то можно подумать, что сей несостоявшийся приват-доцент только блямкает по пианине - и всё.Нет. Пока он не отбыл из Владивостока в Китай - его обязанности были именно теми - "внутри страны". Потому его с Вальтером и оставилиТуда внедрили Плевицкую и Скоблина :)))Она была такой изначально

Да. Всё правильно.

Да, я сейчас глянула финал. Там идёт привязка к смерти Дзержинского, но точную датировку ЮС всё равно не даёт:
После смерти Дзержинского Исаеву показалось, что о нем забыли. Он послал на Лубянку восемь шифрованных писем с просьбой разрешить ему приехать в Москву: сдавали нервы. Ответа не было. И лишь месяц назад Вальтер передал ему приказ поселиться в этом отеле и ждать получения новых документов для отъезда из Китая, и он весь этот месяц не спит
Вычислить можно самостоятельно, отняв от июня сорок шестого девятнадцать лет, семь месяцев и пять дней (после этой встречи с Вальтером в Шанхае). Это получается январь 1927. Вроде. Да?

5 лет он прожил в Шанхае. До 1927 года. Я теперь всего не помню, надо посмотреть книгу, его же мучили головные боли и бессонница. Это было в Шанхае, или в Харбине. "Нежность". А потом да, Исаев становится Штирлицем. После 27 года.

Во! Вот об этом я и пишу, только в вики не полезла, опиралась только на свои познания и размышления. Год ток подпутала: Штирлицем он становится не 1926, а 1927.
Не того полёта эта птица. На волне 20 июля взлетели только Гиммлер и Ремер. Вайс поймал следующую ступень доверия, увеличив свои репутационные капиталы.
Не, не Гиацинтов. Какой-то ВасильВасильич из редакции (а кто это? - кто-нибудь помнит?). Собственно, Ванюшину и хряпать не надо было, накануне он так крепко нахряпался, что даже кюшать сам не мог, и своими выхлопами со старых дрожжей должен был распугать всех кабанов за сто вёрст от заимки. А вот Сашеньку Гиацинтов грамотно прихватил, заложники всегда могут пригодиться. Оно, конечно, понятно, - полетела за любимым, но она ещё до этого накосячила знатно, со своими чумными бараками и статеюшками и своим бабским выносом Исаеву мозга.

Гиацинтов и сам садюга. Но...Здесь можно возразить. Он просто выполнял свою работу. Впрочем как и Мюллер. А так, конечно. И песенки поёт, и в разговоре приятный. И умный, конечно.
А Тимоха тоже его Воленькой называл. Наверное они с Гиацинтовым часто охотились. Все свои.

А если учесть, что Ник.Ник. перед этим, с Исаевым, бухали не хило, до дури, то нейтрализовать Н.Н. было вообще делом пустячным. Красивый, тонкий ход, с учетом характера, ситуации, психологии.
Да не только Семенов, но и Урсуляк сочувствует. У него нет резких контрастов. Все актеры играют своих героев многоцветными. И даже Гиацинтов бывает милым и приятным.. И можно догадываться, почему он нежно обращается - Воленька. Хотя Воленька садюга, офицер и взрослый мужчина.
Возможно, испытывает к нему отеческие чувства, выплескивает тепло и нежность т.к., по фильму, ни жены, ни детей...

Что когда? Если вы про Штирлица, то послушайте внимательно его диалоги с Мюллером и Шелленбергом, там же добрая половина текста - вода, во время которой он осмысливает услышанное и соображает как повести себя дальше и что сказать в ответ.
Ответила раньше чем прочитала этот вопрос, - в 1225. :-)
Помните Лемке? - "Нет, дорогой, ты меня не убьешь. Ты меня теперь беречь будешь!"
Мы же говорим о Владивостоке.
И потом: тот, у кого работала соображалка (Ванюшин - живой пример), - знали. Так же как в нацистской Германии, - кто-то до 8 мая 1945 "не знал, что всё летит прахом", а кто-то это уже в 1933 понял. И даже раньше.
Мож, у Урсуляка это и было, но осталось за кадром, как несущественное. Это может быть и бесценная, но оперативная информация, сиюминутная, не вносящая ничего важного в их диалог. И акцентирование внимание зрителя на этой детали ровным счётом ничего не добавляло ни к развитию сюжета, ни к раскрытию образов Гиацинтова-Исаева, ни к линии поведения Гиацинтова во время вербовки. Смысл тратить на это хронометраж?
А служебные обязанности Исаева к этому времени круто изменили своё направление, они уже перестали сосредотачиваться внутри страны, они уже вовсю разворачивались в сторону запада.

Ну... Кто царь и кто такой Гиацинтов? Кроме того, вы не до конца процитировали. А там я всё обосновывала.
А зачем их датировать актуальной датой? Охота была 15-го числа, а письмо датировано 12-м. Или 15-м, но предыдущего месяца. Условно говоря. Если Гиацинтов жив (!), он напишет такую дату, какую ему скажут на Лубянке.

Ну к чему такие крайности? Гиацинтова "оживят", придумают и ему легенду, всякие воленьки-суходольские давно будут в забвении (если вообще останутся в живых к этому времени), и всё будет чики-пуки. Правда, кормить "кабана" придётся долго. Но это уже мелочи.
Оно окажется таковым для сотрудников соответствующих служб, и то - вовсе не обязательно, если всё будет грамотно придумано и обставлено. А уж какой-нибудь фабрикант может и вовсе об этом не задуматься, - к путаницам в документах и газетных сообщениях тогда как и сейчас были привычны. Кстати, могла сложиться ситуация, когда эти злосчастные письма не понадобились бы вовсе, для вызова симпатий и личного расположения достаточно было бы просто щегольнуть в нужном месте в нужное время своим дальневосточным знакомством с Гиацинтовым и просто вскользь дать какие-нить наводки, подсказанные им (например, для человека уровня квартирной хозяйки Вайса этого было бы предостаточно). И, кстати, почему мы говорим о 1930? Дело происходит в 1926, а ну вертайте взад целых 4 года!
Мы же ведём речь о разговоре на охоте, т.е. о 1922. Целесообразность сохранения Гиацинтову жизни анализировалась в 1922, а не в 1926 и уж тем более не в 1930. Мало ли что за эти годы могло измениться в политической обстановке и планах Лубянки? Могли образоваться совсем иные цели - конечные и начальные. Могли появиться совсем другие выходы на эмигрантов, совсем другие фигуры на игровой доске. В эмигрантские круги с помощью гиацинтовских рекомендаций могли внедрить совершенно другое лицо, а Исаева приберечь для более важных дел. Гиацинтов мог помереть за это время от стыда или перееданий. Мог появиться какой-нибудь другой "Гиацинтов" - Ромашкин, Одуванчиков, Ёлкин, Палкин, от которого могли поиметь ещё больше тактической пользы... Кроме того, эмиграция к этому времени была уже разобщённой, бессильной и ненадёжной. И главное: внедряться нужно было уже не просто в Германию, а конкретно в национал-социалистические круги, а для этого нужна была фигура немца, а не русского. Поэтому-то Исаев и уезжает в финале с паспортом и легендой Штирлица.

Да, точно. Я вспомнила ваше сообщение. Ну, Николай Иваныч любитель выпить, поэтому его было легко нейтрализовать. Гиацинтов действительно профессионал, ударил по самому слабому звену. Интересно, я ещё очень давно обратила внимание. Когда Исаев только что прибыл во Владивосток и пил с Тимохой, тот сказал, ты много пьёшь. Обычно ваши столько не пьют. :) Максим Максимыч ещё спросил тогда: А кто наши то? Тимоха ответил, что и те и другие русские. Вот здесь то весь ужас Гражданской войны. А Юлиан Семёнов, он ведь сочувствует и белым, и красным.

Так в фильме об этом прямо говорится - сама Сашенька об этом говорит. И я об этом писала - классный прием, психологический, позвать Сашеньку (Гиацинтов знает, что СГ дорога Исаеву, и ее он прикрывал в истории со статьей). А с учетом того, что Сашенька привезла "пузырь" для гл.реда (кажется Гиацинтов просил передать) и было понятно, что гл.ред хряпнет рюмаху и на след. день не сможет пойти на охоту (будет повод его не взять т..к зверь чует алкоголь и табак - об этом накануне охоты Исаев и Тимоха объясняют гл.реду) - то выключается из охоты и гл.ред. т.е. деморализуется Исаев и выключается гл.ред, который и поехал на охоту, чтобы помочь, уберечь Исаева.
Здесь "цветочек" гиацинт - просто на высоте, своими расчетами, ходами и уловками.

Высокую должность.