Дом на набережной (2007)

По мотивам прозы Юрия Трифонова.
Москва, наши дни. Встает вопрос о сносе печально известного «Дома на набережной». К члену Общественной палаты вице-президенту РАН академику Вадиму Глебову обращаются с просьбой выступить на теледебатах в защиту знакового сооружения эпохи. Глебов соглашается на участие в телепередаче, где из его уст должен прозвучать ответ на вопрос: «Сносить страшный „Дом на набережной“ или каменный свидетель тех кровавых времен должен остаться, чтобы вместе с ним остались все те, кто когда-то в нем обитал…»
Это заставляет его вспомнить события тех далеких лет, когда он, мальчишка из коммуналки в Дерюгинском, смотрел на этот дом, как на символ благополучия, признания и власти, когда наблюдал за въезжающими новыми жильцами — представителями сталинской элиты — и мечтал занять их место, смотрел на своих более удачливых друзей, их высокопоставленных родителей, а потом видел, как каждую ночь они один за другим пропадали. Тогда же он столкнулся и с трагической правдой, спрятанной в глубоких подвальных помещениях: груды мертвых тел расстрелянных людей, среди которых были и отцы друзей, и друзья отцов. Эпохи сменяли друг друга, а дом стоял, хранил старые и рождал новые секреты.
Воспоминания вынуждают Глебова переоценить свою жизнь, иначе взглянуть на события прошлого и настоящего, помянуть одних и увидеться с другими людьми из своего детства и юности. Теперь, когда он на вершине, когда достиг того, к чему стремился, судьба вновь сводит его с этим зданием на Берсеневской набережной, будто стремясь взять плату за все решения и поступки.

"Никого из этих мальчиков нет теперь на белом свете. Кто погиб на войне, кто умер от болезни, иные пропали безвестно. А некоторые, хотя и живут, превратились в других людей. И если бы эти другие люди встретили бы каким-нибудь колдовским образом тех, исчезнувших, в бумазейных рубашонках, в полотняных туфлях на резиновом ходу, они не знали бы, о чем с ними говорить.
Боюсь, не догадались бы даже, что встретили самих себя. Ну и бог с ними, с недогадливыми! Им некогда, они летят, плывут, несутся в потоке, загребают руками, все дальше и дальше, все скорей и скорей, день за днем, год за годом, меняются берега, отступают горы, редеют и облетают леса, темнеет небо, надвигается холод, надо спешить, спешить - и нет сил оглянуться назад, на то, что остановилось: и замерло, как облако на краю небосклона."