Существует долгая традиция успешного транспонирования Шекспира.{}"Кориолан" Шекспира представляет собой серьезный вызов для реконтекстуализации. Пьеса настолько сильно акцентирует внимание на боевой и аристократической гордости героя и его презрении к обычным людям, что не нужно объяснять, почему после поражения Германии в 1945-м союзные оккупационные власти запретили ее постановку. Действительно, пьеса оставляет весьма узкий коридор для интерпретации.{}
В ... киноадаптации Шекспира Рэйф Файнс (вместе со сценаристом Джоном Логаном) сделали невозможное, подтвердив слова Элиота о том, что "Кориолан" лучше "Гамлета". Режиссер полностью вышел за рамки круга традиционных интерпретаций и представил Кориолана не как антидемократичного фанатика, а как леворадикала. Для начала Файнс изменил геополитические координаты. Рим теперь – это современный колониальный город-государство, переживающий кризис, а вольскианцы – это развязавшие партизанскую войну леворадикальные боевики... Благодаря такому повороту фильм обогатился множеством замечательных деталей, к примеру - решение представить границу между территорией, занятой римскими войсками и подконтрольной мятежникам в виде КПП на шоссе, блок-поста партизан.{}
Кориолан – это машина уничтожения, "идеальный солдат", но он не обладает выраженным классовым статусом, и он легко может отправиться на службу угнетенным.
В фильме представлены две сцены, которые дают основания для подобного прочтения. После всплеска насилия в сенате Кориолан покидает большой зал. Хлопнув дверью, он оказывается в одиночестве в тиши длинного коридора рядом с пожилым уборщиком. Следует мгновенный обмен взглядами в знак солидарности, как будто лишь один уборщик понимает, в качестве кого именно перед ним явился Кориолан. Вторая сцена представляет собой долгий путь на чужбину, выполненная в стилистике классического road movie. Кориолан изображен в роли одинокого путника, остающегося неузнанным среди обычных людей. Выглядит так, как будто бы только теперь, потеряв свое место в римской иерархии, Кориолан обретает свободу и становится самим собой.
Все, что ему теперь остается, так это присоединиться к вольскианам. Он присоединяется к ним не потому, что он хочет отомстить Риму. Он привоединяется к ним потому, что он – один из них. Только среди вольскианских партизан он может оставаться собой. Гордость Кориолана остается с ним, но ей уже нет места в имперском Риме. Она может выжить лишь в кругу партизан.
Славой Жижек
www.liberty.ru
2 комментария
обсуждение >>