Фильм как грандиозный подарок зрителю, уставшему от сериальной трясины, от скоропортящихся "продуктов" и блокбастеров второй свежести.
Действительно, великая красота. Вечного города, феллиниевских мотивов, аллюзий, цитат. Цитат иногда скрытых, иногда явных - "Сладкая жизнь" вспоминается сразу.
Красота в самой красоте. Бессмысленная и бессодержательная. Красота вырождения и порока.
Действие в бездействии. Череда эпизодов, между собой никак не связанных. Отрешенность главного героя-наблюдателя. Он, точно бесстрастный исследователь, препарирует под микроскопом бредовую круговерть.
Старые дураки играют в жизнь. Богема, опупевшая от скуки и однообразия. Сегодня паровозики - ту-тууу, бамбино! - и завтра паровозики. Им бы с нашим стариком Хворобьевым встретиться : "Все те же сны".
В этих снах говорят ни о чем. Ностальгируют по так и не написанной книге "Ни о чем".
Сны, из объятий которых не вырваться. Безумный мир, где мелькают в карнавальном чаду карлицы, стриптизерши, сумасшедшие маменькины сынки, экстатические девочки, заливающие стену ведрами краски, монахини, кардинал-гурман, услаждающий усохшую плоть гастрономическими причудами - гастрономический оргазм? - а еще отвратительная мумия, а еще изысканный жираф, причуда фокусника, а еще испуганные фламинго, и голая идиотка с серпом и молотом на причинном месте, устраивающая парфоменс с разбиванием морды.
И все это дьявольски красиво снято. От первого до последнего кадра. Всё совершенство. Которое хочется выпить по капле, смакуя и наслаждаясь каждым глотком.
И еще хочется обнять старину Джепа и сказать:
- Ты познал красоту надежды и красоту увядания. Твоя жизнь пуста, но спокойна. И ты не понимаешь, какой ты счастливец. Нам покой только снится. И то редко.
отзывы
Действительно, великая красота. Вечного города, феллиниевских мотивов, аллюзий, цитат. Цитат иногда скрытых, иногда явных - "Сладкая жизнь" вспоминается сразу.
Красота в самой красоте. Бессмысленная и бессодержательная. Красота вырождения и порока.
Действие в бездействии. Череда эпизодов, между собой никак не связанных. Отрешенность главного героя-наблюдателя. Он, точно бесстрастный исследователь, препарирует под микроскопом бредовую круговерть.
Старые дураки играют в жизнь. Богема, опупевшая от скуки и однообразия. Сегодня паровозики - ту-тууу, бамбино! - и завтра паровозики. Им бы с нашим стариком Хворобьевым встретиться : "Все те же сны".
В этих снах говорят ни о чем. Ностальгируют по так и не написанной книге "Ни о чем".
Сны, из объятий которых не вырваться. Безумный мир, где мелькают в карнавальном чаду карлицы, стриптизерши, сумасшедшие маменькины сынки, экстатические девочки, заливающие стену ведрами краски, монахини, кардинал-гурман, услаждающий усохшую плоть гастрономическими причудами - гастрономический оргазм? - а еще отвратительная мумия, а еще изысканный жираф, причуда фокусника, а еще испуганные фламинго, и голая идиотка с серпом и молотом на причинном месте, устраивающая парфоменс с разбиванием морды.
И все это дьявольски красиво снято. От первого до последнего кадра. Всё совершенство. Которое хочется выпить по капле, смакуя и наслаждаясь каждым глотком.
И еще хочется обнять старину Джепа и сказать:
- Ты познал красоту надежды и красоту увядания. Твоя жизнь пуста, но спокойна. И ты не понимаешь, какой ты счастливец. Нам покой только снится. И то редко.