"Фильм является очевидной творческой неудачей режиссера Г. Полоки..."

Пьеса Льва Славина "Интервенция", написанная в 1932 году стала первой пьесой об оккупации Одессы союзными войсками Антанты. Пьеса впервые была поставлена на сцене театра Вахтангова, затем - во многих других театрах. В 1966 году Льву Исаевичу Славину исполнялось 70 лет. К этой дате должен был выйти фильм по его пьесе, уже признанной классикой советской литературы.
Из различных интервью Геннадия Полоки: "Меня в этот фильм "загоняли" специально. Автор пьесы Славин мне дал карт-бланш. Сценарий был про то, как большевики распропагандировали французских солдат. Но ставить такое в те годы было невозможно: революционная тема была ритуальной. И я решил построить историю на том, что революция - это предельно обостренная ситуация, в которую попадают герои. Получился авангард, этакое "антикино".
"Интервенция" делалась в состоянии такого творческого альянса, словно съемочную группу подбирали долгие годы как коллектив единомышленников. Все не просто снимались в этой картине, но жили ее судьбой – и Высоцкий, и Золотухин, и Толубеев, и Копелян, и Аросева, и игравший крохотную роль Гафт. В этой атмосфере было легко работать и фантазировать."

После завершения работы над фильмом лента "Величие и падение дома Ксидиас" (первоначальное название "Интервенции") была сдана Художественному совету студии Ленфильм. Фильм был принят И Ленфильмом, и Ленинградской партийной организаций. Но после обсуждения ленты на коллегии Госкомитета последовал безапелляционный вердикт председателя Комитета кинематографии СССР А.В. Романова от 29 ноября 1968 года : "Фильм "Величие и падение дома Ксидиас" является очевидной творческой неудачей киностудии "Ленфильм" и режиссера Г. Полоки, не сумевших найти точного художественного решения картины и тем самым допустивших серьезные идейные просчеты... Дальнейшую работу над фильмом... признать бесперспективной... Затраты... списать на убытки киностудии "Ленфильм". И было дано распоряжение смыть уже готовый фильм.

Из интервью Гелены Ивлевой:
"Мы просидели всю ночь, не сомкнув глаз - Полока, Золотухин, я, Высоцкий, кто-то еще, - ждали следующего утра, когда должна была решаться судьба фильма. У Полоки на следующий день должен был состояться разговор в ЦК. Все очень переживали: Золотухин чуть не плакал, Высоцкий много курил, Полока молчал, но так молчал, что делалось страшно. Володя сочинил письмо в ЦК: он просил от имени всех участников съемки не закрывать картину. Утром Полока пошел в ЦК с этим прошением. Но все было бесполезно, а то письмо, как рассказывал Геннадий Иванович, осталось без ответа."

Из различных интервью Геннадия Полоки:" Фильм стал легендой не только потому, … что долго пролежал на полке. Украв из Госфильмофонда копию, я двадцать лет показывал ее там, куда не было свободного входа: на оборонных предприятиях. Фильм стал легендой в первую очередь из-за шокирующих решений в показе революции как шумного и кровавого балагана. И, конечно, из-за блистательного созвездия актеров"