31 мая 1967
Для обсуждения картины «Андрей Рублев» 31 мая 1967 года собирается художественный совет «Мосфильма». Тарковский не приходит на обсуждение, ходят слухи, что он заболел.
Из стенограммы заседания Бюро художественного совета киностудии:
В. Н. Сурин (директор "Мосфильма"): По "Андрею Рублеву" были хорошие разговоры и оценки, картина была Комитетом принята, шел разговор, чтобы устранить некоторые эпизоды, которые раздражали в той или иной степени отдельных товарищей... Как мне говорят в Комитете, положение резко изменилось после того, как картина была показана в "Правде" и, помоему, в Союзе кинематографистов. Картина подверглась резкой критике.
После этого картину посмотрели в Центральном Комитете партии (т. Демичев), и у меня есть запись из выступления на собрании работников "Правды" и на идеологической комиссии, где эта картина публично, открыто подверглась довольно резкой критике.
М. И. Ромм: На меня произвело впечатление то, что человек исключительно талантливый и очень умный взял на себя во второй своей картине задачу неслыханной трудности. Это была, повидимому, самоотверженная, очень тяжелая работа, и она во многих местах картины дала действительно блистательные результаты. Назову, например, тот же самый колокол, начало картины и целый ряд других великолепных эпизодов, давно мною не виденных в кинематографии... Считаю картину исключительно интересной.
Ю. Я. Райзман: При всем моем восхищении картиной Тарковского я вижу вещи, которые в ней не вышли. Можно договориться с Тарковским, чтобы он посмотрел, от чего-то, может быть, можно и целесообразно отказаться.
Что же касается концепции, то беда наша, с моей точки зрения, заключается сейчас в том, что почему-то сложилось такое представление, что искусство не является выражением духа народа, а является выражением мыслей "верхушки", прослойки интеллигенции. Потому и получается, что "Рублев" - это не выражение народных чаяний, мыслей, таланта, а как бы оппозиция к народу, вот этой самой интеллигентской верхушки.
Мне думается, что эта концепция, которая проскальзывает в этом документе (к сожалению, не только в этом документе), она глубоко неверна и опять-таки требует серьезного разговора в тех инстанциях, которые могут повлиять на ход, на движение нашего искусства.
("Советский фильм" , 18.VII.1968, № 28)
Но " в инстанциях" вынесли вердикт - "Идейная порочность фильма не вызывает сомнений". Не дойдя до отечественного экрана, фильм, однако, был отправлен за границу. "Совэкспортфильм" продал "Рублева" вместе с еще шестью картинами французскому бизнесмену Алексу Московичу (фирма "ДИС")
В начале апреля 1969 года А.В. Романов приехал в Париж. В советском посольстве был устроен прием, на который были приглашены директор Каннского фестиваля Фавр Лебре и министр культуры Андре Мальро. Когда разговор зашел о грядущем фестивале, министр французской культуры заговорил о Тарковском. - Тарковский ? Ах, да-да. А вы знаете, мы ведь продали его фильм о Рублеве французской фирме "ДИС", так что выставить на фестиваль его никак нельзя. - Ну что ж, - немного подумав, ответил Монро, - тогда давайте попросим фирму "ДИС" предоставить "Андрея Рублева" на внеконкурсный показ…
Началось триумфальное шествие картины по миру. В Канне, после троекратного показа на "бис" фильму Тарковского единодушно присудили престижнейшую премию журналистских симпатий. Вся французская пресса, и левая и правая, называла его шедевром.
Скрывать ленту от нашего зрителя было уже неприлично. В 1972 году она попала на советский экран.
обсуждение >>