«Ангелы революции»: Россия, которую мы не нашли

Дивный сказ о том, как аванагрдисты хантов и ненцев в коммунизм обращали


В прокат выходят «Ангелы революции» Алексея Федорченко — один из главных российских фильмов этого года, история столкновения советской идеи и авангардного искусства начала XX века с верованиями хантов и ненцев, закончившегося вполне физическим конфликтом. Картина удостоена на минувшем «Кинотавре» приза за лучшую режиссуру, а также приза гильдии киноведов и кинокритиков.

Смотреть онлайн «Ангелы революции»
Октябрьская революция запустила процесс повторного сотворения мира, а после Гражданской войны, превратившей территорию нового государства в эклектичный поток культурной магмы, пришло время ангелов революции — авангардистов, искавших актуальный язык для новейшего времени и на короткий период совпавших в своих целях со строящейся страной. Страна большая, куда-то красная идея не добралась поездом, а потому лучшие из лучших отправляются на плоту в бассейн реки Казым, где ханты и ненцы, поклоняющиеся озерной богине, не принимают новую, коммунистическую мифологию.


В убойную группу входят кинорежиссер Петр (Павел Басов), в котором без труда угадывается Сергей Эйзенштейн, апологет кремации Николай (Константин Балакирев), театральный режиссер и поэт Смирнов (Алексей Солончев), скульптор и фотограф Захар (Георгий Иобадзе), а впереди — застегнутая на все пуговицы Полина Шнайдер (Дарья Екамасова), женское лицо революции, человек, уже однажды «погибший», чтобы воскреснув — вновь умереть за новый мир. Есть еще возлюбленный Шнайдер — композитор Иван (Олег Ягодин), в реальности — Арсений Авраамов, написавший «Гудковую симфонию», использовавший гудки заводов и судов как музыкальные инструменты. Но он не поехал, а на белые, как смерть, заснеженные территории, куда отправились его соратники, прищурившись будет взирать в черных папахе и бурке, когда уже свершится также вполне реальное Казымское восстание 30-х годов.

В «Ангелах революции» Алексея Федорченко мифы и факты из истории СССР начала XX века соединены так плотно и так точно, что картину можно принять за пеструю карнавальную мистификацию, наглядно иллюстрирующую новую идеологию во всех проявлениях и ее борьбу со старыми верованиями и божками. Только за каждым персонажем стоит реальный прототип, а почти за каждой яркой сценкой нового быта — если не исторический факт, так публикация в газете того времени. Федорченко, писавший «Ангелов» вместе с постоянным соавтором Денисом Осокиным, уплотняет это и без того фантасмагорическое время, наделив строителей Казымской культбазы чертами видных авангардистов, превратив картину не просто в историю пути революции на восток страны, а в настоящее ристалище идей, которые делятся на более живучие и менее приспособленные к особенностям географического и культурного климата.


Ретроспективно несложно догадаться, кто всех пережил: вскоре разные авангардисты почти поголовно окажутся в опале (хотя в фильме об этом не говорится), а про последствия урока коммунизма для хантов и ненцев расскажет документальный эпилог «Ангелов», дающий последнюю меткую зарисовку о влиянии Казымской культбазы уже из наших дней. Алексей Федорченко слой за слоем рисует картину пестрого мира — более эклектичного, чем московская застройка, и яркого, как книжка-раскладушка, каждый уровень которой апеллирует к разным стилям и культурным идеям. Они перетекают друг в друга в хитро сконструированном рукотворном мире, который мог бы создать вдруг увлеченный этносом и историей Уэс Андерсон, родись тот на Урале (впрочем, американский режиссер в последней картине, «Отель «Гранд Будапешт» выстроил схожий кукольный домик про шторма перемен XX века).

Похожий на задокументированный спектакль, фильм «Ангелы революции», наряду с «Милым Хансом, дорогим Петром», у которого с прокатной историей все туманно, оказывается одним из лучших российских фильмов этого года — самобытной реконструкцией исторических событий, с глубинным пониманием всей сложности и порой ужасающей многослойности происходящих процессов. Общим местом стало упоминание шутливого стишка «Енотики! Енотики», с которого начинается картина. Такие пустяки, как ни странно, часто и содержат в себе космогонический заряд, питающий историю и культуру потом многие лета.