«Джанго освобожденный»: «Мертвые души» Квентина Тарантино

Вслед за циничными «Бесславными ублюдками», переиначивающими историю Второй Мировой под слоганом: «Они мстят бодро, весело, со вкусом», режиссер-киноман Квентин Тарантино, мастер оригинальных диалогов и жанра экшн взялся наводить справедливость в американской истории. Екатерина Белоглазова о праведном возмездии в исторических декорациях фильма «Джанго освобожденный».


За пару лет до начала гражданской войны в США чернокожего Джанго (Джейми Фокс) по счастливому стечению обстоятельств освобождает из рабства экстравагантный немецкий дантист и по совместительству охотник за головами Кинг Шульц (Кристоф Вальц). Джанго становится напарником Шульца и быстро осваивает его зубодробительное мастерство - убивать плохих белых парней и получать за это вознаграждение. Однако главная цель Джанго — найти и спасти из рабства свою жену Брунгильду, в чем его немецкий наставник, обладающий бескомпромиссными представлениями о гуманности, берется ему помочь.

Смотреть онлайн Фильм «Джанго освобожденный»
В «Джанго освобожденном» есть все, за что мы так любим Тарантино: фирменные пространные диалоги и юмор, замешанный на эстетизированной жестокости, эффектные перестрелки и разножанровый саундтрек, как всегда лихой и запоминающийся, и, конечно, целый сборник цитат из вестернов всех мастей. Квентин Тарантино мечтал снять фильм в жанре спагетти-вестерна уже давно. Свой новый героический экшн он посвятил Франко Неро, сыгравшему заглавную роль в оригинальном «Джанго» 1966 года. Этот фильм Серджио Корбуччи оказался столь популярным, что по его следам было снято около 40 сиквелов, а имя Джанго стало нарицательным для героя спагетти-вестерна. Из уважения к «старому бойцу» Тарантино предоставил Франко Неро небольшую роль и в новом «Джанго». Успевшие посмотреть фильм западные киноманы уже с увлечением выглядывают в нем одну за другой отсылки к классическим спагетти-вестернам: здесь бутоньерка, как у одного из злодеев «Наемнике» Корбуччи, там салун с названием в честь его же фильма «Земля Миннесоты». Даже сюрреалистический огромный зуб на повозке Кинга Шульца, тоже своего рода парафраз знаменитого гроба из оригинального «Джанго».


Вместе с Джанго и Шульцем мы движемся по сюжету как по перечню злодеев из розыскного листа охотника за головами, впору будет и сравнение с чичиковским списком помещиков из «Мертвых душ»: от сельских злодеев, высекающих рабов и читающих при этом вслух Библию до нелепых куклуксклановцев, запутавшихся в собственных капюшонах. В самой сердцевине этой «оси зла» оказываются инфантильный злодей-самодур (Леонардо ДиКаприо), измывающийся над рабами ради того, чтобы разогнать скуку, а также его верный раб-управляющий (Сэмюэл Л. Джексон), учиняющий насилие над «своими» в интересах белого хозяина.

Как правило в фильмах Тарантино актёры утрируют яркие черты характеров своих героев, такой эффект театрализации и способствует возникновению предельно насыщенной, увлекающей магии повествования Квентина Тарантино. Будто бы режиссёр очень простым языком, нарочито проговаривая отдельные детали, объясняет детям смысл истории, попутно поучая их о Добре и Зле. Тарантино признается, что в жанре вестерна его привлекла именно это, присущее самому жанру, аллегорическое отображение баланса между Добром и Злом. Вместе с тем, в этом театральном проговаривании Тарантино как будто выворачивает наизнанку тупые диалоги штампованного голливудского кино. В результате, вместе с чудесной работой скончавшегося во время съёмок художника-постановщика Майкла Рива, сделавшего всё, чтобы от изображения невозможно было оторвать глаз, благодаря такой актёрской игре и аналитическому расчленению морали в диалогах, в фильм входит что-то брехтовское. В довершение этого метода Тарантино сам появляется в кадре с совсем небольшой, но очень комичной ролью.


Во второй раз Тарантино берется за тему праведного возмездия в реальных исторических декорациях. Несмотря на то, что фильм как будто весь состоит из гипербол и «сильных ходов», сыгравшие в нем актеры в один голос, называют Тарантино апологетом реальности: «Это часть нашей истории, которую часто приукрашивают. Но только не в этом фильме!», - поясняет Сэмюэл. Л. Джексон. Любопытно, что сыгравший в предыдущем фильме Тарантино эсэсовского охотника на евреев и отменного злодея австрийский актер Кристоф Вальц, здесь появляется в положительной роли, просвещённого и по-своему гуманного (насколько это возможно в вестерне) немца. Его персонаж говорит анахронизмами, транслируя во вторую половину XIX века представления о гуманности, сложившиеся уже после Второй Мировой Войны и американского движения за равноправие чернокожего населения. Создаётся впечатление, что Тарантино взял на себя роль коллективного психотерапевта, сначала в «Бесславных ублюдках» избавляющего немцев от угрожающего перейти в извращённые формы чувства вины, а теперь, в «Джанго освобожденном», напоминающего белым американцам об их родных, домашних зверствах.

«Это мой мир и в нем надо быть жестоким — я становлюсь жестоким!» - говорит Джанго, и эти слова олицетворяют метод, который избрал Тарантино для воплощения своей моральной установки. Примечательно, что в ключевой сцене этого изобилующего насилием фильма, главный драматический узел бескомпромиссно завязан на теме рукопожимаемости злодея. Остается мечтать, чтобы теперь Тарантино снял фильм и о российском крепостном праве, желательно что-нибудь по мотивам Некрасова, либо представил свой вариант второго тома «Мертвых душ».