«Очень странные дела». Сезон 4: Чертовщина строгого режима

На Netflix вышел долгожданный четвертый сезон «Очень странных дел» братьев Даффер. Правда, финальные два эпизода придется подождать еще месяц. Этого как раз хватит, чтобы разобраться, как устроены новые эпизоды: Алексей Филиппов рассказывает, к каким фильмам и историческим событиям они отсылают и почему здесь все такое злободневное.


1986 год, в Хоукинсе, штат Индиана, снова неспокойно. В трейлере местного маргинала находят изуродованное тело старшеклассницы — королевы школы и главной чирлидерши. И это на утро после исторического чемпионства школьной команды по баскетболу. Никакого праздника. Тьма вновь сгустилась над городом.

К четвертому сезону в «Очень странных делах» накопилось столько активных персонажей, что братьям Даффер пришлось разбить его на две части, а каждый эпизод превратить в небольшой фильм хроном от 70 до 100 минут (финальные две серии, одна из которых продлится почти 2,5 часа, выйдут в июле). С большой силой пришла большая ответственность: сумрак американской истории, закодированный в массовой культуре и помещенный в уездный город Х, стал раздаваться в размерах. Взяты в оборот новые персонажи. Захвачены новые территории: Лос-Анджелес, Солт-Лейк-Сити, а еще Камчатка и степь Невады. Даже эпохи выстраиваются в ряд, чтобы установить, откуда распространяется потусторонний зуд, способствующий расчесыванию портала в Ад.


Сериал окончательно уподобился торговому центру из прошлого сезона, где игровые автоматы без эстетических сомнений соседствуют с магазином бытовой химии, фуд-корт — с магазинчиком платьев для выпускниц, а кинотеатр — еще с какой-нибудь лавкой для взрослых. Как в известном подходе к «Войне и миру»: одним — батальные сцены, другим — бальные. У Дафферов арсенал пошире. Уэскрэйвеновский хоррор в Хоукинсе, миксующий «Кошмар на улице Вязов» (1984), «Болотную тварь» (1982), кинговское «Оно» (1990) и что только не. Состоящая из слез, страданий и воспоминаний линия Одиннадцатой (Милли Бобби Браун), где властвует дух Брайана де Пальмы с его «Кэрри» (1976) и «Яростью» (1978). Невероятные приключения американцев на Камчатке, где бросает из жара в холод, из комедии в ужас выжившего-таки Хоппера (Дэвид Харбор), его внезапного соратника-вертухая Антонова (Том Влашиха из «Игры престолов») и спешащих, как Чип и Дейл, на помощь Джойс (Вайнона Райдер) и Мюррея (Бретт Гельман). Наконец, побег из LA устраивают Майк (Финн Вулфхард), Уилл (Ноа Шнапп), Джонатан (Чарли Хитон) и длинноволосый хиппи Аргайл (Эдуардо Франко), развозящий пиццу и живущий в кайф. Как хоббиты из «Властелина колец», они движутся к смутной цели, в надежде на волшебный артефакт, точнее — на девочку, которая их всегда выручала.

Смотреть онлайн Чертова дюжина фильмов Уэса Крэйвена
Многофигурность «Странных дел» связана не с фетишизмом Дафферов, которым трудно, задействовав персонажа, не позвать его и дальше с собой по дороге, вымощенной сокровищами 1980-х. Например, едва заявленный Аргайл уже нашел себе подругу, которая теперь обречена сказать еще минимум несколько, возможно даже веских, реплик. Вопреки шпилькам в адрес коллективизма и прощальному письму из третьего сезона, четвертый – продолжает настаивать, что в любом месте веселее вместе. Никто не один, а любую тьму можно разогнать гурьбой, вооружившись фонариками и пройдя по лесу откровений, где из раза в раз происходят парные диалоги по душам. В конце концов, разделять и властвовать — удел взрослых: унылых родителей, школьных психотерапевток, полицейских, правительства и деспотичных ученых, мучающих людей во благо человечества.


История прошлого столетия — вообще летопись прогрессирующего одиночества: в мегаполисе, в толпе, в сети. Две войны — мировые, а раны — локальные, в сонме отдельных душ. Пытаясь докопаться до истины, герои «Странных дел» устраивают марафон по хищным вещам века. Тут и следы «сатанинской паники», когда обыватели подозревали маньяков в фанатах тяжелой музыки и даже настольных игр (вновь D&D дарит сериалу мифологию и имя антагониста — Векна). И свежая память об эре серийных убийц и сект – всуе поминается Тед Банди, а Эдди Мансон (Джозеф Куинн), артистичный лидер группы и D&D-секции «Клуб Адского пламени», похож на Чарльза Мэнсона (для невнимательных: фамилией, повадками, роскошной шевелюрой).

Слушать Подкаст об «Охотнике за разумом» и мифологии Мэнсона
Сюжет слегка углубляется и дальше — в бессмысленные бойни и спорные решения времен вьетнамской кампании и Второй мировой, — но куда интереснее Дафферам жонглировать такими обманками, как Мансон-Мэнсон. Призванный из хоррор-пантеона Роберт Инглунд играет редкую в своей фильмографии жертву, а вся камчатская линия состоит из резких движений, предательств и счастливых случайностей. Здесь же авторы наглядно разоблачают метод, когда Хоппера и других заключенных выводят во двор, где за тяжелой дверью скрывается что-то ужасное, но голос конвоира недовольно зовет в соседнюю комнату: чего встали, вам сюда. Так Дафферы и водят зрителей мимо дверей, за которыми томятся сюжетные повороты, а потом с помпой их все-таки отворяют.


Если по-настоящему критиковать четвертый сезон, так за неумение вовремя остановиться: в повторении эпизодов и образов, реплик и сюжетных ходов (в какой-то момент герои в разных точках страны синхронно убегают от полиции). И проблема не в стремлении все проговорить, закрепить и вызубрить: просто складывается ощущение, что запущенный однажды механизм уже сам волочет и братьев-шоураннеров, и всю режиссерскую рать (на минуточку — Шона Леви и Нимрода Антала). Самой обсуждаемой сцене сезона — левитирующей под Кейт Буш в наушниках Макс (Сэди Синк) — предшествуют два функциональных эпизода, в родительском доме и на могильной плите, где слова не просто не нужны, а нивелируют любую режиссуру. Как несмолкающая Робин (Майя Хоук), Дафферы не оставляют возможности прочувствовать — только ослепнуть от эмоций.

Читать Рецензия на «Главного героя» Шона Леви
Обоснование для такой драматургической контузии, впрочем, имеется. Если первые сезоны «Очень странных дел» вызывали и запечатывали духи паранойи и тщательно замаскированного страха, то четвертый – ввязался в поединок с виной, которая отравляет человеческое существование. Особенно на фоне ПТСР, который, как в ветеране Вьетнама Хоппере, засел в героях Хоукинса. Никто здесь не знает решительно, как жить дальше. Как забыть увиденное, оплакать утерянное. Пока воинственные обыватели во главе со звездой баскетбольной команды Джейсоном (Мэйсон Дай) уходят в отказ и предпочитают гоняться за козлом отпущения, остальные — ищут пути примирения с прошлым. Вся линия Одиннадцатой проходит под девизом «Надо принять в себе хорошее и плохое». Мотто, актуальное не только для психотерапии, но и собственной истории, которая, как мы прекрасно, казалось бы, знаем, не бывает сугубо пушистой, героической и мирной.


И выходя на такое, в общем, злободневное обобщение, Дафферы вплотную подходят к задачке, наметившейся еще во втором сезоне. Как только «Очень странные дела» перестали быть компактным гиковским чердаком, а сценаристы пошли в сторону более глобального и менее абстрактного высказывания, образовался переизбыток реальности. Проще говоря, братья пытаются уместить в одном сюжете историю и ее масскультурного двойника — фантазм улицы Вязов и посюстороннее бытовое насилие, которым он вдохновлен. Присказка, что самая страшная тюрьма — в голове, соседствует с реальной решеткой, которую не перебить счастливым воспоминанием.

Читать 13 мастеров ужаса, изменивших облик жанра
Затея, в общем, амбициозная, тут можно и простить разбегающихся персонажей, скачущий темп и лоскутное одеяло настроений. Есть только два вопроса, на которые предстоит ответить финалу четвертого сезона и финальному пятому. Действительно ли хороший рецепт против иссушающей вины и отчаяния – отгородиться от мира грохотом в наушниках и всеми сортами эскапизма. И есть ли в мифологии Изнанки такая эффектная точка отсчета, такое концептуальное объяснение, которое не сведет все к волшебному избавлению от морока истории. Ведь друзья никогда не врут. Так ведь? Ведь так?