«Без резких движений»: Люди гибнут под колесами экономики

На HBO Max вышел новый фильм главного трудоголика американского кино Стивена Содерберга — хитро устроенный нуар «Без резких движений», где целая армия замечательных артистов гоняется за неизвестным документом и обманывает друг друга на каждом шагу. О том, как мастерски устроена очередная отповедь режиссера беспощадной экономике, размышляет Алексей Филиппов.


1954 год, промышленный монстр Детройт лишь смутно ощущает зреющую в нем болезнь. Трое в масках цвета кожи нарушают чинный американский завтрак, требуя, чтобы лысеющий бухгалтер General Motors Мэтт Верц (обычно бравый Дэвид Харбор из «Очень странных дел») выкрал из офиса некий документ. Иначе его семье — жене Мэри (инди-постановщица Эми Саймец), сыну и дочери — несдобровать. Бумаги на месте не оказывается, а горе-грабителям теперь предстоит понять: кто их подставил, зачем — и что им вообще наказали похитить.

Этот город слишком мал для моей любви: рецензия на «Очень странные дела»

Огнестрельно-криминальное трио идеально описывает расовый конфликт Детройта 50-х: недоверчивый и тугой на компромиссы афроамериканец Курт (Дон Чидл) — номинальный проводник по развертывающемуся Аду; вальяжный, с замашками джентльмена гражданин по фамилии Руссо (Бенисио Дель Торо) воплощает клановую гордость итальянской мафиозной семьи; расхлябанный, будто все время подшофе Чарли (Киран Калкин) подносит колкие реплики и немного наводит суету. Он — американский обыватель, которому то ли денег, то ли мозгов не хватило убежать из-под колес паровоза времени. Другие белые Детройта тогда копили сбережения и уезжали в пригород — обживать сказочную субурбию, которую 30 лет спустя будут изводить и высмеивать Бертон, Линч и братья Коэн.


Последних в связи с новым фильмом Стивена Содерберга не вспомнит только ленивый: действительно, материал — близкий по духу, всполохи иронии — чернее ночи, многофигурная композиция с харизматичными подлецами и лопухами (часто в одном флаконе) тоже как-то закрепилась за братским дуэтом. Тем более находчивый сценарист Ноа Хоули в четвертом сезоне «Фарго» — телевизионной эпопее с ДНК одноименного фильма Коэнов — рассказывает почти о том же. Канзас-Сити, 1950-е, бандитские общины разных кровей — в первую очередь, итальянцы и афроамериканцы — рубятся за власть, параллельно стремясь выйти на национальный рынок.

Шэрон Стоун умирает: рецензия на интерактивный сериал «Мозаика»

«Без резких движений», впрочем, обладает выпуклой индивидуальностью — и речь не только о стремлении Содерберга-оператора показывать Детройт через широкоугольный объектив, освещая каждую комнату чахоточным желтым (идеальный оттенок он намешал еще на «Больнице Никербокер»). Сценарий Эда Соломона, прошедшего долгий путь от «Ангелов Чарли» и «Людей в черном» к дилогии «Иллюзия обмана» и содерберговскому же эксперименту «Мозаика», заковырист как чертеж автомобиля для взгляда профана. Атмосфера тотальной безнадеги удачно переселяет наждачный нуар в подвал американской мечты, которую вот-вот примутся громить певцы Нового Голливуда.


Формально все понятно и без газетных вырезок: трем преступникам, которых не жалко пустить в расход, доверяют украсть схему каталического конвертера, способного сделать автомобили более экологичными. В тучные 1950-х, где люди и фабрики смолят нон-стоп, это не представляется насущной проблемой, а вот изменения в экономическом и заводском конвейере — чреваты убытками, что категорически невыгодно Большой детройтской тройке (GM, «Форд» и «Крайслер»). Так пресловутый макгаффин — неведомый, но всеми желаемый предмет, запускающий сюжетный двигатель, — обретает у Содерберга вполне заметный вес.

Великий комбинатор: кто такой и чем велик Стивен Содерберг

Фильм вообще по-хорошему тяжел и неповоротлив. Как обещает название, даже резкие повороты сюжета здесь происходят с такой невозмутимостью, что сложно не заподозрить: герои — даже самые влиятельные — всего лишь пешки, шестеренки, куклы, манекены, модели. Одна из маленьких побед Содерберга в подразумеваемом личном зачете — еще на шаг приблизиться к тому, чтобы взгляд фильма стал взором незримого левиафана экономики. В 1950-е Детройт начал движение от конкурента Нью-Йорка к городу-призраку, каким он стал 60 лет спустя. Автомобильный бум пошел на спад, станки стали вытеснять рабочих, белое население мигрировало на окраины, оставляя центр афроамериканцам, которых по-прежнему не считали за людей и пытались выжать под благим предлогом улучшения инфраструктуры.


Соломон провел подробное исследование эпохи, чтобы изобразить свой чертеж момента максимально достоверно. Содербергу же точка невозврата максимально подошла для приема в любимом жанре «как что работает», которым он лет 20 атакует американский нео-либерализм. Отсюда ракурсы камер наблюдения, которые в 1950-е еще не утыкали каждый угол, попытка удержать в кадре всех присутствующих как потенциальных клиентов, и болезненное, коммивояжерское внимание к интерьерам: обоям в самые дикие цветочки, кукольным домикам в детской, ресторанному гарнитуру и расположению дверей в мотелях и офисах.

История не пощадит тех, кто ворует у своего народа: рецензия на фильм «Прачечная»

Важная деталь проскакивает мельком именно в интерьере: дома у Верцов в углу спряталась афиша фильма «Эльдорадо» 1946 года, который против ожидания рассказывает не о золотых горах, а о народном празднестве в Лас-Вегасе, сопровождаемом родео, карнавалом и прочими увеселениями. Точнее — о шерифе, собравшем всю ковбойскую благонадежность, чтобы противостоять местному беззаконию и отмыву денег. Лас-Вегас — город греза, благородные убийцы-ковбои — голливудский миф, который начнут активно развенчивать лишь к концу XX века, противостояние власти капитала — любимая тема нарождающегося Нового Голливуда, подарившего миру дуэты жестоких бунтарей: Бонни и Клайд, Буч и Сандэнс. Последние как раз воевали с банковской системой, не подозревая, что деньги — всего лишь бумага, скоро ее застрахуют, и риск жизнью станет лишь жестом отчаяния, а не вызовом дракону.


«Без резких движений» тоже примерно с середины едет на тандеме: Руссо и Курт, которые друг друга на дух не переносят, соглашаются потерпеть, чтобы докопаться до правды — а главное, заработать. Пересказывать их неспешную одиссею и раскрывать, как именно экономические махинации прошивают Детройт от шестерок до мафиозных боссов и воротил автомобильного бизнеса, — бессмысленно и беспощадно. Коррупция здесь тотальна — и в кабинетах, и в кабаках, и даже в постелях (сюжетная линия Руссо чуть не обращается первыми сценами «Психо»). Тем более — не упомянешь всех выразительных героев, сыгранных народными любимцами в диапазоне от славного парня Рэя Лиотты и полицейского Джона Хэмма («Безумцы»), шагнувшего в фильм словно из 50-х, до вновь набирающего обороты Брендана Фрейзера (прошлая его ударная роль пришлась на «Траст», ну или «Роковой патруль»).

Кто этот мощный старик? Рецензия на сериал «Траст»

Однако этот шарм — что и пытается показать/доказать Содерберг — ложный. Именно здесь, в благословенные времена экономического и демографических рывков (хау ду ю ду, бумеры), настоящее — не в первый раз — подложило свинью будущему. У героев нуара была надежда схватить подлецов за руку и почувствовать моральное превосходство, попивая виски у себя в меблирашке. Герои Содерберга и Соломона максимум выигрывают ту же жизнь, что у них уже и была. Дают — бери, бьют — беги.

«Без резких движений» смотрите на HBO Max.