Тарталетки с черной икрой, красный кабриолет, кепка с козырьком, мелодичное насвистывание и бинокль — основные атрибуты манхэттенской слежки из новой осенней коллекции Софии Копполы. Дело об адюльтере началось с зуда подозрения: Лауре (Рашида Джонс) показалось, что муж ей изменяет, а ее отец Феликс (Билл Мюррей) с азартом подбросил в костер дров, доведя догадку до состояния детектива с местечковым шпионажем, подглядыванием в кустах и поиском Правды. Преследования разорвут безмятежность вечернего Нью-Йорка ближе к середине второго акта. Пункт отправления экипажа — скука, смешанная со сплином среднего возраста.
Лаура — писательница, но пока первая страница новой книги мигает с экрана ноутбука белизной. Дин (Марлон Уэйнс) — ее муж, пропадающий в разъездах: он бросил все силы на развитие стартапа (вроде бы успешного). Она все время отдает двум кучерявым дочерям: школа, сад, зубные щетки, уроки, куклы, школа, сад. В этой каждодневной карусели у супругов не хватает и пары лишних минут, чтобы просто полежать с утра в кровати. История стара как мир: от женщины осталась только «мама». Лишаясь индивидуальности и идентификации не через родных и близких, Лаура теряет и уверенность в себе, что неизбежно проецирует на брак.
В «Последней капле» Софии Копполы тут и там колеблется невротическая дымка Вуди Аллена: весь фильм как длинный разговор, джазовая аранжировка ироничных реплик, энциклопедические анекдоты, вечерние огни и бокалы мартини. Быть может, «вудиаллен» — состояние, которое настигает каждого жителя Нью-Йорка после 40 лет — как распродажа в Блумингсдейле или осенняя хандра. Но это только климат настроения: там, где в «Загадочном убийстве в Манхэттене» (1993) за дело берутся муж и жена, Коппола изобретает другую конфигурацию бадди-муви: отец и дочь.
После «Трудностей перевода» (2003) прошло почти 17 лет — и вот Коппола вновь встретилась с Биллом Мюрреем на съемочной площадке. Его Феликс в эпоху #MеToo выглядит если не атавизмом, то сувениром из прошлого: нелепым, но дорогим сердцу. Плейбой в летах, арт-дилер и шутник, он коллекционирует женские взгляды, не может и минуты потерпеть без флирта, широких жестов и напрасных трат — классический бонвиван (как и окрестила его Коппола).
Причуды жанра дробят плавный ритм рутины, но вся эта слежка, комичная и довольно неуклюжая со стороны, не просто сценарный ход, а житейский анекдот: подруга рассказала Копполе, как однажды они с отцом действительно следили за ее супругом. Невыдуманной выглядит и поступь Феликса по жизни: в каждой комнате Лаура лишь вторая из фамилии. Она изучает швы на обивке дивана, пока отец тонет во внимании зрителей, будь то старые подружки, официантки-балерины, случайные леди и даже патрульные полицейские.
На пороге 50-летия на полке Софии есть и «Оскар» за сценарий, и каннский приз за режиссуру, и гран-при Венеции, но злопыхатели не утихают — мол, ничего бы не случилось без отцовского гения. В интервью журналу Independent Коппола признается, что пусть Феликс по повадкам и далек от Фрэнсиса (брак с Элеонор трещал, но не распался), но фанфары отцовской фигуре эхом отзываются и в жизни, и в фильмографии.
«Последняя капля» выглядит своего рода сиквелом ощущений «Где-то», который в 2010 году и принес постановщице венецианского «Золотого Льва». Уже тогда любимец женщин, актер-суперзвезда Джонни (Стивен Дорфф) выкраивал местечко в расписании премьер и съемок для дочурки Клео (Эль Фаннинг). Набор исходных данных остался почти без изменений: слава, женщины, карьера и любимая малышка, ждущая на другом берегу. Феликс — почти тот же Джонни Марко, только 30 лет спустя: время для него остановилось, образ жизни парализовала круговерть праздных будней. Реальность прячется в деталях: Джонни учит Клео считать карты и отвозит в Вегас; Феликс объясняет внучкам, что такое блеф и «покерфейс»; Фрэнсис показал Софии казино, еще когда она была ребенком. Пока герой-отец одержимо кружил по одному и тому же маршруту, героиня-дочь успела повзрослеть и стать хозяйкой «приключений». Лаура построила карьеру, вышла замуж, родила двоих детей и заняла главную роль в фильме, пусть и начинала с эпизодических появлений у родителя — легко предположить, что строчки биографии София подглядела у себя.
Если верить Фрейду, женщины частенько выбирают в спутники «отца», что на самом деле и пугает Лауру: любимый муж и заботливый папаша однажды может превратиться в Феликса — или это уже произошло? А если не с ним, не обнаружит ли она в себе отголоски отцовской беспутности? Весь этот груз психотерапевтического багажа, рядовое недопонимание и комплексы проговариваются Копполой (в отличие от риторики того же Фрэнсиса) не опусом о пропасти поколений, а как семейная комедия — лиричная, меланхоличная и отвлеченная от мировых проблем. Апокалипсис был вчера: сегодня нет запаха напалма поутру и в джунглях больше не стреляют, среди пальм идет партизанская война — жена следит за мужем.
«Последнюю каплю» показали на кинофестивале в Нью-Йорке, но под гнетом обстоятельств «в прокат» она вышла на стриминге Apple TV+ — и это в какой-то степени снижает груз авторских амбиций. Коппола, не изменяя ни своему вкусу, ни привычным оборотам киноязыка, смягчила интонацию разговора по душам юмором и иронией. Выбор на роль мужа Марлона Уэйнса — короля пародийных комедий 90-х и нулевых, вроде «Не грози Южному централу», «Очень страшного кино» и «Дома с паранормальными явлениями», не лишен режиссерского кокетства, но в то же становится идеальным катализатором для химии в магическом дуэте Джонс и Мюррея. Возможно, легковесность продиктована не авторской усталостью, но отношением к ситуации. Как и десять лет назад в «Где-то», на титрах «Последней капли» группа Phoenix (вокалист ансамбля Томас Марс — муж Софии) исполняет песню, написанную для фильма. Take my advice, make your mistakes — и, кажется, это именно то, что хотела сказать София об отцах и дочерях.
9 комментариев
обсуждение >>