«Нелюбовь» – особый путь России

Андрея Звягинцев снял драму о причине всех бед


В Южном Тушино каркают вороны. На фоне осеннего неба чернеют верхушки деревьев. Двенадцатилетний Леша (Матвей Новиков) плетется из школы - мимо речки, мимо выкорчеванных корней, мимо припорошенного листьями куска оградительной ленты. Дома его ждет собственная комната с плакатом «Суперсемейки» и роботами на подоконнике и вечно ссорящиеся родители. Борис (Алексей Розин) и Женя (Марьяна Спивак) разводятся - и напоследок припоминают друг другу всё хорошее. У Бориса новая пассия Маша (Марина Васильева), молодая и уже беременная, у Жени - невероятно спокойный и состоятельный возлюбленный Антон (Андрис Кейшс), чья взрослая дочь благополучно учится в Португалии. Лешу родители пытаются спихнуть то друг другу, то Жениной маме, то - в порыве ссоры - останавливаются на детском доме. Предоставленного себе ребенка каждую ночь душат рыдания - и он решает сбежать. Борис и Женя, перекладывая вину друг на друга, начинают поиски.

«Нелюбовь» начинается в 2012 году: после митингов «белоленточников» и панк-молебна Pussy Riot; незадолго до финальных титров Дмитрий Киселев с экрана выступит уже на любимую тему - про Украину. Политическая повестка, так раздражавшая многих в «Левиафане», этим понятным контекстом почти исчерпывается - Андрей Звягинцев вернулся к более спокойному тону «Елены», где окном в буйный мир всероссийской реальности также служил телевизор. Приём не самый изящный, как и звучащие по радио разговоры о конце света по календарю майя, как и голое «древо жизни» на первых кадрах, рифмующееся, например, с сухими корнями или декоративным стволом, украшающим квартиру Антона. Но Звягинцев, несмотря на патетичную и убер-интеллигентную интонацию, никогда и не являлся режиссером изящным. Балансируя между религиозными притчами и злободневными памфлетами, он извлекает из реальности и культурного поля ровно те большие образы, что идеально описывали происходящее в многочисленных колонках о духе времени. И «Нелюбовь», получившая Приз жюри в Каннах, в этом смысле утверждает его в роли хроникера российских мемов (в широком, культурном смысле).


Картина вдохновлена деятельностью поисковых отрядов «Лиза Алерт», но к моменту премьеры при слове «мальчик» перед глазами встает видео, где полиция задерживает 10-летнего ребенка за публичное чтение «Гамлета» на Арбате. Если собрать воедино всё, написанное о произошедшем, и отжать воду, то и получится та самая «Нелюбовь» - многослойная притча о психологическом насилии. В столовой на работе Бориса камера буквально впивается в его правую руку, на безымянном пальце которой сидит кольцо: в компании, где он работает, царит «православный шариат», у всех сотрудников есть семья, разведенных тут же увольняют. Отношения Жени с матерью, запершейся на даче, раскрываются в истеричном монологе, состоящем пополам из проклятий и обвинений. Что сказал участковый, когда его вызвали по поводу пропажи ребенка, объяснять и вовсе не стоит. А по ящику врут о войне. Безукоризненность наблюдений Звягинцева портят многозначительные пояснения: аккурат к концу первой трети картины в кадре звучит «Нелюбовь. Нельзя жить в нелюбви». Собранная в ленте галерея достаточно репрезентативна и понятна, чтобы лепить на неё неловкий тэглайн. Всё-таки фильм устроен несколько сложнее.

Круговорот психологического насилия складывается в ленту Мебиуса: то ли верхи распыляют злобу, то ли она копится в низах и всходит, то ли это происходит как круговорот воды в природе. Одни несчастливые люди учат несчастью и нелюбви других, каждый вынужден соответствовать каким-то лекалам - и от этого тошно настолько, что в головах зреют абсурдные сценарии, как бы вырваться, как бы укрыться от этого постоянного давления. Не сними Роман Полански великий триллер «Отвращение», это название фильму бы тоже подошло (хотя саспенса у Звягинцева нет, его заменяет растекающаяся безнадега). Героиня Катрин Денев, сходившая с ума от неприкаянности мигрантки в Лондоне, зарабатывала на жизнь маникюром - Женя работает в салоне красоты, но в фильме посещает его лишь как клиент - чтобы соответствовать еще одним стандартам, внешним (в кадре у нее исключительно свежий маникюр).


Так, сцена за сценой складывается пазл «Нелюбви», состоящий из отвращение к себе, к семье, к работе, к окружающим - выстроенное, воспитанное, работающее на всех уровнях жизни. Иногда в нём встречаются кусочки из Салтыкова-Щедрина (обеденные диалоги Бориса с коллегой), с иных ракурсов это напоминает «Юрьев день» Кирилла Серебренникова, где не так уж важно, был ли мальчик (а сейчас гораздо важнее, что режиссер поставил в «Гоголь-центре» не менее всеохватный спектакль «Кому на Руси жить хорошо»).

Звягинцева можно обвинять в том, что за каждой матерной надписью и бытовой проблемой у него мерещится высказывание о России, а финал удивительно прямолинеен. Героиня в спортивном костюме Bosco с надписью Russia мчится по электронной беговой дорожке, то есть интенсивно бежит на месте. Конечно, в каждом отечественном фильме видится (а зачастую и есть) высказывание о стране в целом, не обязательно это педалировать, зритель приучен проецировать одну семью на все 46 областей, 22 республики, 9 краев, четыре автономных округа, три города федерального значения и одну автономную область. Но что поделать, если поэт у нас по-прежнему больше, чем поэт, особенно, если разговор заходит о действительности.