«В тихом омуте»: Я люблю ноги кушать

Уморительный гротеск с Бинош и Лукини про французскую глубинку начала XX века


1910 год. На северном побережье Франции пропадают туристы, в связи с чем в провинцию выезжают упитанный комиссар Дану (Дидье Депре) и его невысокий рыжий помощник Нуда (Сирил Риго). Первый грузно падает набок при каждом осмотре места преступления, второй его поднимает и развозит по всем важным точкам, что несложно: тут как будто всего два дома, пляж да переправа через реку. В обветшалом домишке у реки живут ловцы мидий Брюфоры, зарабатывающие на жизнь переносом случайных прохожих через ту самую реку. Глава семьи - немногословный мужчина, заслуживший прозвище «Бессмертный» за спасение моряков в непогоду, - злобно зыркает исподлобья и странно хрипит, родственники не отстают. На возвышении, в безвкусном доме в египетском стиле и с видом, каждое лето наслаждаются сельской жизнью богатенькие Ван Петегемы: туповатый отец семейства Андре (Фабрис Лукини), его нервная и дотошная не по делу жена Изабель (Валерия Бруни-Тедески), их две дочери и вроде бы племянник Билли (дебютантка Раф) - рядящийся то в женское платье, то в мужской костюм. Вскоре приедет его мать (Жюльет Бинош) - воплощенное самодовольство высшего света с неприятным смехом и слишком широко раскрывающимся ртом. Билли меж тем влюбится в старшего сына «Бессмертного» по имени Малют (Брандон Лавьевиль), который на работу не ходит без берета юнги с красным помпоном, тоже смотрит искоса, но вроде бы и с пониманием.

Интрига «В тихом омуте» сохраняется если не до чтения синопсиса, то максимум до первого обеда у Брюфоров, и тут впору вспомнить, что писатель Витольд Гомбрович считал детективный роман «попыткой организации хаоса». Ровно в этом же смысле детективом можно назвать и две последние работы Бруно Дюмона - экс-преподавателя философии и режиссера-натуралиста, перековавшегося в столь же точного и дотошного комедиографа еще на мини-сериале «Малыш Кенкен». Там, правда, Дюмон живописал наши дни, а эксцентричные скетчи чередовались с более-менее серьезной повседневностью. «Омут» же совсем превращается в карнавальный макабр: тут и пара нелепых детективов, эдакие Дюпон и Дюпонн, сошедших будто со страниц комиксов Эрже (хотя Нуда с его чубчиком - вылитый возмужавший Тинтин); и фактурные маргиналы Брюфоры, на чьих лицах видны каждая складка и прыщ; и разыгрывающие каждый раз сольную и командную буффонаду заслуженные артисты Лукини, Бруно-Тедески и Бинош (последняя пережимает так, будто боится недопереиграть).


Стилистически все тоже затягивает в какую-то развеселую круговерть: слэпстик в лучших традициях немого кино (падают тут каждые пятнадцать минут) смешивается с комедией положений, неочевидное травести-шоу в исполнении Билли - с импотентным детективом, театральная костюмированная драма - с ехидной притчей про дураков на карнавале смерти. Обращение Дюмона к комедии можно объяснить через формулу «трагедия повторяется фарсом», но это смена не вектора, а оптики. Смерть глядит на мир глазами ребенка - малыша Кенкена или смурного подростка Малюта (оригинальное название «Омута» на самом деле его имя - Ma Loute). Люди проживают жизнь какими-то однотипными фигурами карикатурной комедийной роли: падениями или брожением по кругу, походкой оловянного солдатика или не слишком грациозными прыжками. Если «Кенкена» можно прочесть как историю про серию убийств, где маньяк - это сам стагнирующий город, откуда нет пути, то «Омут» повествует про отрыв от реальности. Ван Петегемы настолько наивны (и неприятны в своей наивности), что даже буквально воспаряют над землей (иронической фигурой в этой сцене возникает статуя девы Марии). Брюфоры настолько укоренены в повседневности, что тоже начинают терять человеческий облик - с трудом выговаривают слова и даже рычат.

И «Кенкен», и «Омут» - что-то среднее между воспоминанием о лете, карнавальным парадом характерных масок и тотальной иронией по поводу полиции, религии, классового неравенства, гендерного вопроса и многого другого. Этот хаос может упорядочить если не полицейский протокол, то разрозненный детский дневник, отредактированный взрослым. Но все элементы в нем равны и одинаково важны: поэтому «В тихом омуте», воспаряя до фарса или закапываясь в карикатуру, оказывается еще и образцовым французским кинокомиксом. Во всяком случае, «Приключения Тинтина» Эрже стоило бы экранизировать в аналогичной оптике.

«В тихом омуте» в прокате с 7 июля.