Джуд Лоу и Колин Ферт разыгрывают драму писателя Вулфа и его редактора Перкинса
1929 год, США огрела Великая депрессия. Ровесник зародившегося века Томас Вулф (
Джуд Лоу) бродит с упитанной рукописью по издательствам, где его радостно отфутболивают. Ворвавшись ураганом в очередной кабинет, Вулф знакомится с Максвеллом Перкинсом (
Колин Ферт) - человеком, не расстающимся со шляпой, кажется, даже в душе и редактировавшим бестселлеры Фрэнсиса Скотта Фицджеральда и Эрнеста Хемингуэя (оба, впрочем, еще живы и пишут или хотя бы пытаются). «
Отдайте рукопись», - на автомате говорит Вулф. «
Забирайте», - спокойно соглашается Перкинс, - «
хотя мы могли бы ее напечатать, вот, например, задаток, но нужно немного поработать над текстом». С этого начинается прекрасная дружба человека, который сыпет словами, и человека, который их методично сметает в совок, чтобы оставить только необходимое. Из рукописи родится роман «Взгляни на дом свой, ангел».
«
Гений» - дебют в кино британского театрального режиссера
Майкла Грандажа, за полтора десятилетия поработавшего на подмостках, кажется, почти со всеми известными артистами-земляками (от
Рэдклиффа, сыгравшего в «Калеке с Инишмана» по
Макдонаху, до великого
Саймона Расселла Била в спектакле «Рядовые на параде»). Со сценаристом Джоном Логаном они тоже познакомились в театре: Грандаж поставил его пьесу «Питер и Алиса» (с
Джуди Денч и
Беном Уишоу), чем, видимо, и заслужил доверие на реализацию проекта (чужой) мечты. Логан выкупил права на экранизацию нон-фикшна
Эндрю Скотта Берга «Макс Перкинс: издатель гения» (1978) в 1999-м, продав первый сценарий. Грандаж не растерялся - и позвал на главные роли земляков: Лоу, сыгравшего у него Гамлета семь лет назад, и Ферта, ускользавшего от режиссерской коллекции звезд. В эпизодах тоже сплошь британцы или хотя бы австралийцы -
Доминик Уэст возникает в кадре на пару минут, чтобы в роли Хэмингуэя покритиковать Вулфа и сфотографироваться с любимым редактором на фоне здоровенной рыбины, трогательный Фицджеральд с грустными глазами
Гая Пирса забредает несколько раз, чтобы попросить денег и поговорить о трудности писательского дела, а
Николь Кидман, сыгравшая Элин Бернстайн, возлюбленную Вулфа, закатывает пару закономерных истерик - многословный писатель, увы, оказался эгоцентричным даже по меркам людей искусства. (Справедливости ради, стоическую жену Перкинса играет американка
Лора Линни.)
Отношения Томаса Вулфа с Бернстайн красноречиво обнажают писательский метод: он с детской наивностью на неопределенный срок присасывается к личностям, которые нужны ему и которым по счастливой случайности нужен он, - и Перкинс, отец пяти дочерей, не просто оказывается строгой фигурой родителя, но и сам попадается в силки мечтаний о сыне. Проговаривая дежурные вещи про фатум и перековку личных переживаний в роман (произведения Вулфа выкристаллизованы из его чувств к Бернстайн и другим попутчикам на дороге жизни), «Гений» старательно переводит фокус с искрящегося энергией и словами писателя к его тихому редактору, чья непоколебимая шляпа выступает аналогом идиомы «застегнутый на все пуговицы» и скрывает извечные сомнения человека с красной ручкой - а может, книгу стоить опубликовать в том виде, в каком она и была написана изначально? На «Гении» предположительно все редакторы должны плакать с первой встречи Перкинса и Вулфа до финальных титров, но педантизм и прилежность хорошиста у Грандажа слишком уж прут из всех углов, что только увеличивает порог вхождения в этот двойной байопик (наподобие недавнего «
Лайф»).
Уделив внимание бойцу невидимого фронта (гений - это внезапный поклон Перкинсу, а не банальная оценка Вулфа), фильм застревает во всех клише про писателя и проверяющего: первый размахивает руками, слушает джаз и живет с большой буквы, второй сидит за столом, тоскливо курит и иногда - через силу - притопывает ногой в такт музыке. Лоу старательно делает южный американский акцент, так что первые полчаса трудно думать о чем-то другом (этот фонетический
блэкфейс, вероятно, зритель не услышит благодаря дубляжу), Ферт в шляпе выглядит как скучный персонаж
ЛеКарре (опять же образцовый англичанин), появление известных писателей настолько иллюстративно, что «Гений» напоминает книгу из серии ЖЗЛ, разбитую на части блоками красочных фото (снимки, разумеется, выцветшие, хоть и не лишенные глянцевого лоска). Все это, в общем, похоже на выставку говорящих чучел, но минимальную искру для чувствительного зрителя высекает дизайнерская аккуратность и магия фактов: Вулф умирает в той же больнице, практически на той же койке, что и его отец, про отношения с которым он как раз и писал в следующем, совсем уж исполинском черновике романа «О времени и о реке». Достаточно ли этого для проявления сильных эмоций, каждому придется обсудить с внутренним педантом-редактором.
«
Гений» в прокате с
7 июля.
5 комментариев
обсуждение >>