«Милый Ханс, дорогой Петр»: В объектив, как в прицел

Тревожная драма про предчувствие Великой Отечественной войны


В каком-то городе в канун Великой Отечественной трудятся немецкие инженеры, чтобы российские заводы смогли производить новое увеличивающее стекло. Советско-немецкая дружба, поголовное одиночество иностранного квартета (три мужчины, одна Грета), к которому приставлен трогательный надсмотрщик, и полный провал на заводе - стекло мутное и в пузырях. Начитанные немцы начинают рвать волосы и объяснять брак какой-то душевной мукой и мутностью, посиделки за общим столом все сильнее скатываются в болезненный водевиль в духе Лилианы Кавани, а на заводе назревает взрыв - и метафизический, и вполне реальный (как в «Пионерах-героях»). Апофеоз душевного тремора наступает с появлением двойников надсмотрщика и всех немцев, кроме Ханса. Двойников, как известно, любил Набоков, а их появление, между тем, обязательно сулит несчастье. Другой набоковский фетиш - любовь к шахматам - также возникает в картине, что заканчивается неловкой, полной отчаяния постельной сценой с применением одной из фигур.

Ну а тот самый милый Ханс, которого все любят (даже сторожевые собаки), кажется, «очень по-русски» болеет душой, характерно бродит по куску советской земли, смотрит на привязавшуюся к нему овчарку и пытается заслужить прощение женщины (Роза Хайруллина), чья дочь по его вине погибла на заводе. Он еще не знает, но, видимо, догадывается, что бурлящее в горниле стекло пойдет не только на очки и даже не на бинокли, а скорее всего, на снайперские прицелы, из которых земляки вчерашних коллег будут высматривать такие же простые лица в противоположном окопе.


Многострадальный третий фильм Миндадзе, смущавший Минкульт на стадии сценария историей дружбы немца Ханса (Якоб Диль) и русского Петра (Андрюс Даряла) в канун Великой Отечественной войны, в итоге оказался не столько про интернациональную дружбу людей, которые вскоре займут место в противоборствующих окопах, сколько про отчаяние, пропитавшее воздух перед трагедией, катастрофой. В области документального саспенса Александр Миндадзе достиг уже известных высот (прошлый его фильм «В субботу» рассказывал про аварию на Чернобыльской АЭС), но в «Милом Хансе» он идет еще дальше, сея беспокойство тотальной недоговоренностью.

Лента Миндадзе - одна из лучших картин прошлого года - своего рода «Мой друг Иван Лапшин» Алексея Германа, увиденный не из советских коммуналок, но через окуляр немецкой педантичности, гуманный и антивоенный, полный очень спорных, но условно добрых и милых персонажей из обеих стран, чье общение сводится к молчаливому пониманию и очень простой любви. Даже когда хронометраж «Милого Ханса» чуть-чуть заползает на территорию военного времени, приезд экс-инженера, уже в военной форме, в небольшой городок, где он варил стекло, напоминает, конечно, не возвращение домой, но прибытие в места, где произошли едва ли не важнейшие для него события в жизни. Дальше в полной мере должно начаться то, от чего даже хорошее немецкое стекло пугливо лопнет, и Миндадзе эту финальную паузу с опасной бритвой у горла мастерски тянет.