В пиксельный Лондон конца XIX века прибывает Дориан Грей (
Барнс), исключительной красоты юноша со взглядом олененка, единственный наследник мерзкого дядюшки-покойника, являющегося ему в кошмарах с обязательной плеткой в руке. Вскоре вдохновленный робким великолепием художник Бэзил Холлуорд (
Чаплин) уже дописывает портрет Дориана. Получается немножко Никас Сафронов, но даже циничный лорд Генри (
Ферт) произносит редкое для него «экселент», а сам Дориан опрометчиво клянется отдать душу за то, чтобы поменяться с портретом судьбами.
Дядя с плеткой, окей, проехали, но вот портрет Дориана вместо того, чтобы мирно стареть в темном углу, кишит червями и личинками, а сам Дориан в благодарность Бэзилу настойчиво предлагает сделать ему миньет. Да еще ко второй половине фильма неожиданно подтягивается дочка лорда Генри (
Ребекка Холл из «
Вики Кристина Барселоны», играющая здесь вполне вудиалленовского персонажа). Принципиально небрежным отношением к оригиналу режиссер Оливер Паркер сразу дает понять, что собирается рассказывать свою, совершенно другую историю. Но уже к середине, где-то между миньетом и слизыванием сливок с полуобнаженного мускулистого негра, окончательно понимаешь, что никакой своей истории у Паркера нет, да и не очень он умеет рассказывать. Как часто случается с экранизациями романов, фильм скачет галопом по страницам, постепенно превращаясь в клип для телеканала Муз-тв. Неразрешимый конфликт между искусством и реальностью, пороком и невинностью оборачивается здесь воссозданным по иллюстрациям учебников пышным викторианским Лондоном, заселенным дешевыми компьютерными монстрами, и хорошими актерами, затянутыми в чересчур тугие корсеты и загнанные в особняки, пахнущие штукатуркой.
Актеров как раз особенно жалко, тем более, что все четко на своих местах. С красотой незамыленного лица актера Барнса не смиряешься, а действительно постигаешь постепенно. Колин Ферт изображает лорда Генри ядовитым, желчным, подлым, и при этом неуловимо жалким демоном, лишенным к тому же практически всех своих фирменным афоризмов. Бен Чаплин хорош для роли Бэзила, но он появляется в кадре до обидного редко и исключительно в качестве возвышенного педераста.
В кино к достаточно киногеничному роману Уайльда обращались нечасто, но это объяснимо. Достойную экранизацию «Грея» могли бы сделать только отчаянные перфекционисты (ну да, Кубрик, например), просто потому, что не бывает таких портретов и таких людей, а Кубрик как раз умел делать то, чего не бывает на свете. К тому же Уайльд – писатель, которому меньше остальных идет посредственность. Режиссер Паркер, кажется, это прекрасно понимает, как и понимает пределы своих возможностей, но вместо спасительной для него истории по мотивам романа получилась прекрасная иллюстрация пускай всего одной, но, безусловно, ключевой фразы уайльдовского романа – той, что про непростительную манерность стиля.
В прокате с 4 февраля.
обсуждение >>