«Семь черных бумаг»: Как превратить горе в красоту

В прокат выходит «Семь черных бумаг» — экранизация одноименного рассказа осетинского писателя Михаила Булкаты. Неделю назад фильм Анатолия Колиева был показан в конкурсной программе «Русские премьеры» Московского международного кинофестиваля. Почему «Семь черных бумаг» достоин внимания, рассказывает студент Школы Кинокритики ММКФ Александр Постников (мастерская Жана Просянова).


В горном северо-осетинском селе Камунта в 1942 году остались только женщины, старики и дети. В центре истории мать и двое сыновей-подростков: глава семьи, настоящий воин, воевавший на Халкин-Голе, сейчас на фронте. Однажды Илас — мальчик-почтальон из долины — приносит в село первую похоронку. Видя убитую горем семью погибшего, братья Бечыр (старший) и Дзамбул (младший) уговаривают ровесника отдать им остальные похоронки и так же поступать и впредь. Прятать горе от односельчан они собираются в старой циклопической башне (ее роль в фильме сыграл средневековый архитектурный памятник «Замок-фрегат»).

Идея фильма родилась у братьев — режиссера Анатолия и сценариста Алана Колиевых в 2021 году, а съемки прошли в 2023, и заняли целых два месяца, так как работа шла на высоте 2000 метров над уровнем моря в затерянном горном краю. Потерявшаяся во времени Камунта, скелеты белокаменных крепостей, а также Даргавс, город мёртвых, геометрично сняты оператором из Кыргызстана Рысбеком Бокеевым. В «Семи черных бумагах» почти не используется ручная живая камера. Соотношение кадра 4х3, использование крана, рельсов и статичной камеры с двигающимися актерами — это осознанный выбор, которым Рысбек хотел глубже погрузить зрителя в атмосферу 1942 года. Удивительная композиция, в которой люди всегда существуют на фоне и в окружении гор — это главный повод посмотреть картину.


Не менее интересна и предметная культура в кадре. Многие вещи для съемок были позаимствованы из музеев, например трофейная катана отца. Хотя в кадре и заметна избыточная художественность и нарочитая чистота, несовместимая с реальным бытом живых людей в селе, изобразительный ряд сам по себе остаётся гармоничным. В кадре вы не увидите ничего грязнее (и правдивее) цепи велосипеда. Алан Макиев, подаривший фильму звучание, для работы с нуля научился играть на национальном струнном инструменте — фандыре. Звук фандыра очень важен и проходит через весь фильм.

Другой лейтмотив — нартский эпос. Это аналог известных нам мифологий древней Греции и Скандинавии, распространенный на всем Северном Кавказе. Именно осетинская вариация наиболее близка и понятна нам, потому что православные осетины — единственного народ индоевропейской семьи на Кавказе. За игру на этой струне фандыра «Семи чёрных бумаг» отвечает персонаж Кудзи. Мудрый старец-отшельник, рассказывающий братьям про нартов. Нартской струны не было в оригинальном тексте Булкаты. Она начинает усиливаться со второй половины фильма. И громко солирует в развязке.


Актёры прямо указывают на то, что хотя и воспринимали историю фильма, как реалистическую, прямо связывали своих персонажей с конкретными нартами (дохристианские божества, образы которых после крещения трансформировались в витязей и былинных народных персонажей). Зита Лацоева, играющая мать Дзерасу, ассоциирует свою героиню с мистической Шатаной (Сатàной), «живущей женскими страстями». В легендах она обманом выходит замуж за своего брата, потому что рядом не было более достойного кандидата. Нетрудно связать и старшего брата Бечыра с ее сыном, мифологическим героем Сосланом. Старик Кудзи ходит с посохом, на вершине которого вырезан ворон, символ Одина. Он олицетворяет культурного героя — Сырдона, передающего традиции и мудрость братьям в форме резных игрушек. В легендах Сырдон учит нартов игре на фандыре, который он сделал их тел своих детей, убитых в отместку за его трикстерские проделки. В «Семи черных бумагах» Кудзи учит Бечыра играть на фандыре, так, чтобы горе превратить в красоту, так, чтобы сами звёзды вышли из облаков послушать.

Фильм «7 черных бумаг» — и сам подобен пресловутой игре на фандыре. В нем слышна искренняя рефлексия национальной травмы. Не стыдящаяся своих локаций и гордая своей мифологией. То, что получилось у осетин высказать о войне с первой попытки, русские авторы до сих пор не могут сделать, как бы ни старался Герман мл. в «Воздухе» или Фёдор Бондарчук в «Сталинграде», не говоря уже о фильме «Блиндаж», выходящим в расчищенный прокат одновременно с «Бумагами». И когда герой находит своё собственное звучание — это сильный эпизод, изящно закрывающий все сюжетные и эмоциональные арки. На нём следовало закончить, но авторы решили рассказать самым непонятливым, что они хотели сказать своим фильмом. К сожалению, концовка «Семи черных бумаг» — это восьмая черная бумага для зрителя.

«Семь черных бумаг» в кинотеатрах с 9 мая.