Одинокий голос человека: О чем говорят дебютанты на 10-м Фестивале VOICES

В Вологде прошел 10-й Фестиваль молодого кино VOICES, наконец вернувшийся к полноценному формату с 2018 года. Основная конкурсная программа уместила в себя пять дебютов – пять разных голосов о свободе, памяти, одиночестве и любви.


Из конкурсных работ зрители Вологды, будучи главным жюри смотра, вполне ожидаемо выбрали ту, что дарит веру в лучшее. Общую тональность «Ады» подсказывает имя режиссера – Станислав Светлов. Вместе с ним эту камерную историю о дочке и матери создавал сценарист Денис Осокин, не раз сотрудничавший с Алексеем Федорченко («Овсянки»). У «Овсянок», к слову, был позаимствован не только автор, но и одна из локаций, ставшая для «Ады» основной. Это малочисленный город Горбатов на берегу Оки, где тихо живут 12-летняя Ада (Маша Кожуханцева) и ее мама Варя (Ольга Озоллапиня), оберегающие свое тихое счастье от любых намеков на социальную драму о разладе поколений и распаде семьи. Наблюдая за жизнью девочки-подростка в шапке с лисьими ушками, которая с любопытством лесного зверька познает мир, цепляя на колготки репейник и сухие травинки, не стоит ждать неожиданных и травмирующих сюжетных поворотов.

Фильм-надежда подобно плавному течению реки уносит туда, где золотая осень нежно, как мама, обнимет теплым ветром, убаюкает, раскачает на качелях, сооруженных меж деревьев. В свободном, спокойном и слитым со стихией городке у Ады есть свое секретное место, куда она приходит загадывать желания. Расположено оно у перемешанных на берегу бакенов – плавучих знаков-маяков, необходимых для навигации или сигнализирующих об опасности. Теперь, вне воды, они оберегают от неудач и девочку, и тех, кто ей дорог. В уста «нового папы» Ады (Михаил Ложкин) авторы картины вкладывают мудрость Лао-цзы о том, что людям до конца жизни не следует уходить далеко от родных мест. Но здесь они и не рвутся, не мечутся и бунтуют, а учатся беречь и преумножать любовь. Лишь она позволяет творить бытовые и не очень чудеса – например, минуя встречу с аистом, находить новорожденных в траве у речки.


В картине Малики Мусаевой «Клетка ищет птицу» родная земля уже не дарит своим детям чувство спокойствия и защищенности. После школы лучшие подруги Яха и Мадина мечтают вырваться из маленького чеченского селения. Мадина избирает для этого путь законного брака, надеясь уехать вместе с мужем. Яха, напротив, решается на побег, но клетка быстро находит ее, а заколоченная реальность не предлагает взамен ничего, кроме терпения и принятия скорой свадьбы по договору. Зрители фестиваля присудили Хадиже Батаевой приз за лучшую роль, и в контексте сюжета это особенно символично и горько, поскольку, по словам продюсеров ленты, Хадижа никогда не узнает об этой награде: сейчас она носит хиджаб и все, касающееся кино, для нее под запретом. Что кажется неотвратимым продолжением открытого финала фильма. Малика Мусаева – еще одна птица Кабардино-Балкарской мастерской Александра Сокурова, и ее работа, безусловно, встает в ряд с «Разжимая кулаки» Киры Коваленко и «Теснотой» Кантемира Балагова, снятыми в декорациях патриархального мира, который жадно перемалывает судьбы молодых женщин, не желающих принимать несвободу как данность. «Клетка ищет птицу» с ее рваным повествованием, трясущейся камерой и непрофессиональными актерами в кадре дышит жизнью, и ее витальность граничит с документальностью.

Вместе с «Клеткой», показанной на минувшем Берлинском киносмотре, в международную фестивальную историю вписала себя и «Блажь» Ильи Поволоцкого, чья мировая премьера прошла в рамках секции «Двухнедельник режиссеров» в Каннах. Однако сам фильм нельзя назвать ярким событием. По сюжету отец (Гела Читава) и дочь (Мария Лукьянова), лишенные имен, колесят по стране в автодоме, зарабатывая на жизнь благодаря передвижному кинотеатру, где крутят отечественные фильмы – от «Брата» Балабанова до «Верности» Сайфуллаевой. В пути они чаще молчат и вместе со скромными пожитками и воспоминаниями, запечатленными на полароидных снимках, тащат обременительный груз в виде праха матери. Вместе с медлительным рассказом о тяжести прощания с ушедшим и неумении выстроить диалог с тем, кто рядом, тянется дорога, полная непримечательных и необязательных встреч. Поволоцкий – режиссер-самоучка, пришедший к полнометражному художественному дебюту из документалистики, – полирует реальность, не оставляя возможности подключиться и сопереживать обезличенным главным героям. За их молчанием и за работой в целом скрывается отсутствие голоса. Живое дыхание остается вне кадра и интересов режиссера, чья работа становится лишь далеким отголоском медленного кино в духе картин Дмитрия Мамулии.


Единственной конкурсной работой на VOICES, снятой без участия России, стала лента «Я болею» – копродукция Норвегии, Швеции, Дании и Франции. Высказывание здесь формулируется в стилистике социальной рекламы. Как если бы ее посвятили нелюбви к себе и попытке расслышать собственный голос, успокоив внутреннего ребенка, отчаянно жаждущего внимания. Молодая девушка Сигне (Кристин Куят Торп) встречается с самолюбивым художником Томасом, который пытается сделать преступление топливом для искусства и создает из украденной мебели скульптуры. В тени потенциальной звезды героиня чувствует себя ненужной и, желая заслужить любовь, довольно быстро доходит до крайности: начинает принимать таблетки с побочкой в виде неизвестного кожного заболевания. Ужасающие последствия стремительно визуализируются, и Сигне продолжает исправно притворяться больной, тем самым замещая подлинный интерес со стороны окружающих чувством жалости, психотерапию регрессивным поведением – попыткой вернуться в то далекое безопасное время, когда ссадина на коленке была веским поводом, чтобы заставить кого-то заботливо подуть на ранку. Но сейчас рана уже не затягивается, а превышает собственное «я», которому предстоит перепридумать себя заново через саморазрушение, если здоровье вообще выдержит подобные эксперименты.

Режиссер и сценарист картины Кристоффер Боргли идет по наименее сложносочиненному пути – действует категорично, психологическую проблему живописует опасным для общества недугом со всеми физиологическими подробностями и так же грубо, при помощи тупого ножа, а не тонкого скальпеля, хочет одарить изрядно настрадавшуюся аудиторию катарсисом.


Пристальнее других к голосам прислушивается Сергей Кальварский с фильмом «Волнами» – черно-белой дипломной работой, снятой в рамках обучения в мастерской Александра Сокурова. Гремящий поезд уносит главных героев – двоих звукооператоров (Иван Решетняк и Александр Чубинец) – в Забайкалье для записи звуковых атмосфер к очередному фильму о ГУЛАГе. Туда, где не поют птицы, а лишь навзрыд воет ветер, уносящий ступивших на эту землю в царство Аида – разлагающийся бревенчатый лагерь, скрытый в Мраморном ущелье. А Пустынный берег Ангары заставляет вспомнить судьбу затопленной деревни из «Прощания с Матёрой» Распутина. Работая с концептом памяти личной и коллективной, Кальварский задает направления и в нужный момент обходится без слов. Звон колоколов, удары бубна не то возвращают в реальность, не то больше погружают в медитативно-тревожный транс. Это еще не полноценный дебют, а диплом, но, безусловно, очень трепетная, резонирующая работа, которая являет нового автора. В его картине тоже теплится огонек надежды – ускользающим вкраплением цвета, стаей птиц, которые поют там, где есть живая душа.