«Кинотавр»-2016: Со всеми неудобствами

Неурожай в Год кино выглядит не случайностью, а закономерностью, но отчаиваться рано



На Депутатской улице есть заброшенный отель, чья изувечные глазницы глядят с укором разбитых стекол в белом свете фонарей как минимум третий год. За эти три года он не изменился (ну, кошек стало больше, стекол еще меньше), но из занятной локации для хоррора превратился в некий символ. Допустим, российского кино. В этом году на фестивале одним из коронных номеров было не только сокрушаться конкурсной программе, но и отыскивать в очередной картине образ России - женщина с хвостом, очень депрессивная питерская девушка, голый мужик, кустарными изобретениями причиняющий добро всей планете, - есть, где разгуляться.

Не надоедает вспоминать, что в 2014-м, где поперек тренда приз взяло «Испытание» Александра Котта, бал правили женщины-режиссеры, продемонстрировавшие, что лучше чувствуют время, что им есть, что сказать, а главное как - на уровне кожи, эмоционально, честно. Тогда все добродушно и оптимистично хихикали, мол, самое жесткое социальное кино снимается при поддержке Минкульта. Год спустя фильмы, открывавшиеся двуглавым орлом, чаще остальных вызывали недоумение. В 2016-м недоумение расползлось кляксой по всему списку участников, а орел мелькает все реже, чаще всего - перед очень сомнительными картинами (как и теми, которые получили поддержку Фонда кино).

Про контрольную культурную зачистку на уровне бюджета и поддержки понятно даже на уровне кухонной мудрости: озвученная документом о культурной политике работа велась в течение двух лет, и вот ее первые плоды (в прошлом году были вершки), помноженные на растерянность российских авторов, которым не утыкается в плечо рука бюджета, а оптимизм заменяет четкое представление о том, что же делать. Поэтому конкурс во всех смыслах показательный: «Кинотавр» дал панораму поля брани, где лоскуты земли отгрыз и откровенный телик («Врач», «После тебя»), и непритязательный копеечный сай-фай («Человек из будущего»), и потонувший в авторской стерильности триллер («Разбуди меня»), и четко выполненный плакат на остросоциальную тему («Ученик»).

Рекордно много дебютов (от Куценко до Бильжо), хватает многострадальных проектов: «Я умею вязать» три года монтировали-монтировали да не вымонтировали, «Рыба-мечта» мучительно искала финансирование, «Разбуди меня» от сценария Стемпковского до фильма Проценко тоже прошла длинный путь. Роковой 27-ой - если перекинуть мостик к стартовавшему параллельно футбольному Чемпионату Европы (14 фильмов конкурса - это вратарь, 10 полевых и трое на замену), - показал, как «травмировавшихся» или «не восстановившихся» топ-игроков отечественного кинопрома стараются заменить футболисты из Академии, а те, увы, не выстреливают. В прошлые годы главные фигуры-авторы Кинотавра-2016, Серебренников и Твердовский, оказывались среди равных, в этом - не в лучшей форме и не среди тех, кто своим мастерством и азартом может разжечь кинематографический огонь. Причины отчасти можно отыскать на проходившем по соседству Кинорынке: Хомерики и Мизгирев ушли в совсем большое кино, Сайфуллаева, Хлебников, Мещанинова и Попогребский снимают сериалы, Федорченко, Звягинцев и Местецкий просто медленно работают. Вдогонку отборщикам, конечно, летели обвинения, что какой-то фильм не взяли (чаще всего, почему-то в паре с местоимением «мой»), но «Кинотавр» уже не первый год доказывает, что если точечные ошибки могут быть, то системные - вряд ли.


Возгласы о смерти кино в год кино все-таки преждевременны: хоронить основную команду по выступлению дубля или даже третьего состава слишком уж сомнительная затея, да и перенаправить эту мысль в чуть более позитивное русло несложно. Выборка фильмов, показанных на «Кинотавре» в год кино, крупным планом снимает - через запятую - мертворожденность официоза, всеобщую потерю вектора, трудности перевода истории на киноязык, которая от растерянности в том числе и возникает.

Новые имена, мягко говоря, не выстрелили: многочисленные киношколы то ли пока не оправдывают надежд, то ли это стихийный, системный сбой сознания, когда автор мечется между самостью и жанром, начинает что-то говорить, но быстро сваливается в бубнеж или нечленораздельные фразы. Да и уже известные режиссеры не взяли новых планок - тоже очень симптоматично, хотя главные имена отечественной индустрии последних лет зажглись тоже не то чтобы в окружении света звезд - откуда появилась вера в кинематографическую «красную машину» не очень понятно. В окруженный сомнительным пафосом Год кино полезно напомнить, что лицо кинематографа - это не установки свыше, а личности, способные вытащить на себе заветный проект. Чем-то похожим еще недавно объясняли трудности сериалостроения: нет системы, при которой можно производить сезон за сезоном, поэтому «Оттепель» или «Ликвидация» - это разовые подвиги, авторские рывки.

Вот и хорошее кино, думается, остается в плоскости подвига, на территории несправедливости, и награждение жанровой картины «Хороший мальчик», вслед за прошлогодним триумфом «Про любовь», неслучайно. Извечная конфронтация так называемого фестивального и зрительского кино зашла в тупик: что лучше, кино, которое похвалят критики, или кино, которое увидят многие? Сейчас избушка поворачивается к первым спиной, а авторы уже не стараются усидеть на двух стульях, все больше предпочитая мейнстрим. Этот процесс не вчера начался и не завтра кончится, но хочется верить, что все умрут, а выживут только любовники.