«Харви Милк» Гаса Ван Сента

Во время кризиса среднего возраста страховой агент Харви Милк (Шон Пенн) решил изменить мир вокруг себя и стать чуточку смелее. Из суетливого Нью-Йорка он со своим другом (Джеймс Франко) уезжает в вольный Сан-Франциско, открывает там фотомагазин, который очень скоро превращается в гей-Мекку. Именно оттуда он врывается в большую политику, из которой, как известно, его вытолкнет реакционер-ирландец Ден Уайт (Джош Бролин).
С радикалом Гасом ван Сентом такое уже случалось в 1997. Его «Умница Уилл Хантинг» получил «Оскар» за лучший сценарий, а широкая публика вслед за академиками приняла на «ура» картину. Тогда, как и сейчас, на Ван Сента посыпались обвинения со стороны самых верных и разборчивых поклонников режиссера. Теперь, вроде как, история повторяется, за одним «но». За десять лет, изменился и почерк Ван Сента, и его поклонники, и, что уж далеко ходить, мир за окном. Остротой первых фильмов Ван Сента уже никого не поразить: про геев, наркотики, насилие сняли не один десяток фильмов. И «вечный подросток» Ван Сент снимает очень скучный и уж слишком проходной фильм, в котором за академизмом не стоит ровным счетом ничего.
Поначалу «Харви Милк» больше походит на мелодраму о двух геях. Вот они измазываются тортом, вот переезжают, вот сидят на улице и целуются под калинку-малинку. Но очень скоро начинает развиваться политическая линия. И тут, вроде бы, все безукоризненно – Ван Сент снимает фильм о человеке, а не о политике. И потому больше времени он уделяет подготовке, переодеваниям и звонкам поклонников из дальних штатов, чем посиделкам Милка в штабе и подсчетам голосов. Дальше, как только Милк выигрывает выборы (а случается это далеко не скоро), Ван Сент словно забывает о своем герое и бросается во все тяжкие. Он показывает информационную войну, закулисные политические страсти, выборы, референдумы – ведь именно в таком мире существует его Милк. В этом отрезке фильма находится место драме, и на секунду закрадывается мысль, что все приближенные к Милку люди страдают от этой близости. В итоге оказывается, что все счастливы.
Прямолинейный и плакатный фильм «Харви Милк» больше всего похож на неубедительную прокламацию. С одной стороны, Милк - божество, которому звонят со всех концов страны, проклятый и не понятый массами. К нему, тем не менее, ходят молодые люди для того, чтобы просто переспать с ним - что называется, прикоснуться к великому. С другой стороны, Милк, который поздно приходит домой, заявляет, что он просто не хочет больше прятаться по подвалам и, по большому счету, чаще проигрывает, чем одерживает верх. То есть выходит, что Ван Сент поддерживает просто борьбу – по сути не важно с чем. И тут он очень близко подбирается к раннему Бертолуччи. За одним «но» - его борьба оказывается уж слишком политкорректной. В современной Америке намного смелее назвать негра черножопым, чем заявить, что гей достоин такой же жизни, как и примерный семьянин Уайт.
В конце фильм идет уже как-то сам по себе – почти без вмешательств Ван Сента, который в начале фильма пытался все растолковать с помощью акцентов и хроник, вмонтированных в фильм. Он словно опускает руки. Оттого кажется, что Ван Сент, пытающийся обожествить своего героя, встает на горло своей песне в режиссерском Сан-Франциско, где каждый второй гей – волей-неволей приходишь к мысли, что герой Бролина тут - тот самый неформал, на восхваление которого американец потратил добрых двадцать лет. Мир изменился. И действительно начинаешь симпатизировать неаккуратным и резким героям, как когда-то симпатизировал Бобу из «Аптечного Ковбоя» или Майку из «Моего личного штата Айдахо».
В самом конце остается один единственный вопрос – «Революция не удалась. За что боролись?». И тем страннее кажется это финальное перечисление заслуг гей-активистов милковского собрания - ведь подтверждение поражения, пускай косвенно, но, все же, относится к картине Ван Сента. Победи Милк на самом деле – «Оскары» бы картина не получала.