Евдокия Турчанинова

14 марта 2005 года исполняется 135 лет со дня рождения великой русской актрисы Евдокии Дмитриевны Турчаниновой (1870-1963). Малый театр всегда славился своими актерами, среди которых особое место занимали пожилые мастера сцены. В середине прошлого столетия в театре работали три великие старухи: Александра Александровна Яблочкина, Варвара Николаевна Рыжова и Евдокия Дмитриевна Турчанинова. Все три – плоть от плоти Малого театра и верные ученицы своих гениальных педагогов Гликерии Николаевны Федотовой и Александра Павловича Ленского.

От своего учителя дочь капельдинера Дуня Турчанинова переняла главное – трепетное отношение к звучащему со сцены слову. Именно через него лучшие мастера Малого театра передавали сущность изображаемого персонажа. "В Малом театре был свой "тон", – писал актер Ф.Н. Каверин. – Это не просто общая тональность сценической речи. Этот тон, которым так дорожили, который несли от щепкинских "Ревизора и "Горя от ума", был существом и спектакля, и театрального воспитания, и национального значения театра. Это было сценическое мироощущение, его ликующая мажорность, при которой сказать фразу просто, как в жизни, значило бы сказать неправду, сфальшивить". Мастерски владеть речевым аппаратом и таким образом быть в состоянии поддержать этот "тон" молодые актеры добивались не сразу. Об этом сама Евдокия Дмитриевна Турчанинова рассказывала так: "Красоту мелодии речи я узнала от Медведевой и Федотовой... Пленившись этой простотой, я стала подражать ей, не учитывая, что простота – это огромное искусство, достигаемое упорным трудом. Я начала бормотать, что называется, "спустя рукава", радуясь, что говорю так "жизненно", и не думая о том, что говорю для зрителя в огромном зале театра, а не для себя. За эту вульгарную фальшивую "простоту", за непонимание я получила нагоняй от Ленского". Тем не менее, услышь Александр Павлович свою ученицу лет через 20-30, краснеть ему бы не пришлось. С годами Турчанинова не просто овладела в совершенстве этим искусством, но стала, как говорили в театре, энциклопедией русского слова.

Турчаниновой не всегда приходилось играть только в высокохудожественных пьесах; особенно неблагополучно дело с этим обстояло в предреволюционные годы. Как отмечала младшая коллега Турчаниновой Елена Николаевна Гоголева, положение актрисы в театре осложнялось тем обстоятельством, что в свое время "из двух премьеров на героические роли – Горева и Южина – она предпочитала Горева. Несмотря на всю воспитанность и деликатность Южина (Руководившего в те годы Малым театром. – К.Ц.), в его отношении к Турчаниновой был холодок". Принося Евдокии Дмитриевне свои поздравления по случаю 35-летия ее сценической деятельности в 1926 г., А.И. Южин сам признался в отсутствии внимания к ней как к творческой личности, сказав: "Вот перед кем я виноват, так это перед вами".

"Старухой" Евдокия Дмитриевна стала гораздо раньше того времени, как подошла к соответствующему возрасту – еще в училище. Успех ее в возрастных ролях оказался настолько значительным, что соответствующее амплуа приклеилось к ней намертво и долгое время Турчанинова играла и молодых девушек, и старух. Самое значительное место в ее репертуаре абсолютно закономерно заняли роли в пьесах Островского. Во многих пьесах ("Трудовой хлеб", Гроза", "Свои люди – сочтемся" и т.д.) Турчанинова сыграла в разное время по три роли, в комедии "Правда – хорошо, а счастье лучше" – все четыре женские образа, а в "Воеводе" – все пять. Всего же репертуарный список Турчаниновой включает 373 роли.

Об актерских военных бригадах написано очень много. Хочется лишь напомнить, что в 1942 г. одну из бригад в возрасте 72-х лет возглавила Евдокия Дмитриевна Турчанинова. "Среди артистов бригады, – пишет в своей книге актриса Малого театра Елена Митрофановна Шатрова, – наибольший успех имела Турчанинова. Молодые бойцы видели в ней бабку, седоусые генералы мать. И для всех она была частицей дома, семьи. Турчанинова читала в концертах монолог матери из пьесы В.Гусева "Слава"... Лишь только на импровизированной фронтовой сцене появлялась Турчанинова-Мотылькова, воцарялась тишина. Глаза бойцов глядели на нее с такой сыновней любовью, что не ответить им подлинным материнским словом было нельзя. И Турчанинова отвечала. "Сыны мои..." – начинала она слегка дрожащим голосом, протягивая к бойцам огрубевшие на осеннем ветру руки... После концерта к Турчаниновой подходили офицеры, девушки-лейтенанты и солдаты, обнимали ее, называли "мамашей"... Иные плакали. Плакала и она".

Война не помешала Турчаниновой сыграть одну из своих лучших комедийных ролей в спектакле по пьесе Бернарда Шоу "Пигмалион". В 1957 г. он был экранизирован, и возможность оценить Евдокию Дмитриевну – миссис Хиггинс была сохранена для следующих поколений любителей театра.

Призыв Сталина снимать по 5-6 художественных фильмов в год оставил без работы большое количество кинематографистов, которые повернулись лицом к театру и стали снимать на пленку спектакли ведущих московских театров. Именно благодаря этому обстоятельству мы и теперь можем видеть Турчанинову в роли княгини Тугоуховской ("Горе от ума", 1952), Глафиры Климовны Глумовой ("На всякого мудреца довольно простоты", 1952), Мавры Тарасовны Барабошевой ("Правда – хорошо, а счастье лучше", 1951), Богаевской ("Варвары", 1953). В 1956 г. Е.Д. Турчанинова снялась в телевизионном спектакле "В чужом пиру похмелье" по пьесе А.Н.Островского. Запечатлена на кинопленке и роль госпожи Гранде ("Евгения Гранде", 1960).

За два года до 90-летия Евдокия Дмитриевна делилась своими творческими мечтами: "Я очень хотела бы сыграть роль Татьяны Марковны Бережковой в инсценировке романа Гончарова "Обрыв" и бабушки в инсценировке повести Достоевского "Игрок"... Я жду также от наших драматургов пьесу с полноценным образом советской матери или бабушки". Этим планам не было суждено сбыться: "Обрыв" в Малом театре пошел лишь через 30 лет, "Игрока" не ставили вообще, подкачали и советские драматурги.

Малый театр для людей, подобных Турчаниновой, был домом, в котором они жили, чьи беды и радости воспринимали как свои собственные. Исключительно внимательное отношение Турчаниновой к молодежи, готовность помочь и морально и материально делала ее авторитет недосягаемым. Вспоминает Елена Николаевна Гоголева: "Я строила дачу. Нужны были деньги. К кому обратиться за помощью? Конечно, к Евдокии Дмитриевне. "Евдокия Дмитриевна, можете мне одолжить нужную сумму?" – "Приходите завтра". – "Но я не знаю, когда смогу вам отдать". – "Отдадите, когда появится возможность". Она ходила смотреть молодых исполнителей по многу раз, прямо и нелицеприятно, внимательно и умно разбирала и оценивала их работу. Она прекрасно понимала людей. Все, кто влюблялся или разводился, шли плакаться к Евдокии Дмитриевне и находили у нее мудрый совет и понимание".

К счастью, сейчас еще можно встретить людей, знавших Турчанинову лично и даже работавших с ней на сцене. Среди них актриса Малого театра, народная артистка России Татьяна Александровна Еремеева. С Турчаниновой она играла в трех спектаклях – "Волки и овцы" Островского, "Пигмалион" и "Ярмарка тщеславия" Теккерея, над постановкой последней Еремеева работала вместе со своим мужем – Игорем Ильинским. Вместе они сделали из огромного романа пьесу, а впоследствии Татьяна Александровна помогала вводить Евдокию Дмитриевну на роль мисс Кроули, которую до этого играла Яблочкина.

Татьяна Александровна любезно согласилась встретиться и побеседовать о своей великой партнерше. "Когда я пришла в театр, она была уже очень пожилая. В Малом театре я с 1944 г., так что сейчас я старше, чем она тогда была. Евдокия Дмитриевна была очень приветлива и благосклонна к молодым актерам. Ей была присуща удивительная скромность: старалась везде проходить незаметно, почти никогда не выступала ни на каких собраниях, хотя была членом худсовета Малого театра. Была сосредоточена в самой себе. Конечно, она безумно любила театр и шла туда всегда нарядно одетой, в шляпке. Была удивительно преданна своему делу: никто ее никогда не заменял, никогда не жаловалась, что она больна.

Роль Мурзавецкой ("Волки и овцы" Островского) тогда играли три актрисы: Пашенная, Яблочкина и Евдокия Дмитриевна. Из всех трех Мурзавецких самая правильная, самая умная, самая сосредоточенная на своем деле, самая закрытая и необщительная была Мурзавецкая Турчаниновой. В 1958 г. мы ездили на гастроли в Болгарию и Румынию. В Болгарии Турчанинову вместе со всей группой артистов пригласили в какое-то село. И она поехала! Ее вели под руки, она шла по дорожке и очень живо всем интересовалась и расспрашивала обо всем. В другой раз, в Бухаресте, на улице нас остановил один человек и говорит: "Я доктор, вчера смотрел ваш спектакль "Волки и овцы". Больше всех мне понравилась Турчанинова!". "Почему именно она?" – "Потому что она ни на чем не настаивает, она дает зрителю дофантазировать". Эти моменты я с радостью вспоминаю.

Евдокия Дмитриевна была ко мне внимательна, приветствовала меня, когда я вошла в спектакль "Горе от ума" и стала играть Наталью Дмитриевну Горич. Она смотрела и кивала головой: мол, все правильно. Никаких советов и поправок она мне не делала. Но однажды сказала: "Как Вы красиво одеты, Вам нужно сделать портрет в этом туалете".

Однажды она пожелала приехать на дачу к Игорю Владимировичу, хотела погулять на природе. Он тогда ее привез на машине. К Ильинскому она очень хорошо относилась, уважительно, даже подарила ему свою фотографию, большую такую, наклеенную на паспарту. Евдокия Дмитриевна была очень одиноким человеком. Были, конечно, у нее какие-то помощники. Но я думаю, как же трудно ей было! Жила она напротив кинотеатра "Россия", в здании ВТО, которое сгорело. И что удивительно, в Евдокиин день, в день ее именин – 14 марта, каждый год, сколько я помню, у нее был день открытых дверей. Заходи, кто хочешь, с Yтра и до позднего вечера. Я всегда стеснялась, но однажды решилась придти. Тогда все было просто, все приходили без цветов, без какого-либо подношения – не так, как сейчас. Евдокия Дмитриевна всех встречала в дверях, провожала в столовую, приглашала занять свободное место. В комнате стоял огромный накрытый стол с угощениями и всюду люди. Я пришла к ней часа в два дня, она меня встретила: "Танечка, спасибо, что пришли!". Я была потрясена: за столом, на другом конце сидела дочка Марии Николаевны Ермоловой. Я села ближе к нашим – Велехову, Цыганкову. Народу было очень много: критики, директора театров – серьезные люди. Кто-то вставал и уходил, кто-то приходил. Я думаю, какое же у Евдокии Дмитриевны было желание сделать добро! Ведь ей и разговаривать-то ни к кем много не приходилось: так, присядет с кем-нибудь на десять слов и все!

В какой-то момент мы ее из виду потеряли. Из всех трех великих старух я к ней относилась наиболее сдержанно, но с полным добрым сердцем. Когда болела Яблочкина, я однажды навестила ее в больнице. А когда болела Евдокия Дмитриевна, никто не говорил, где она и что с ней.

Турчанинова была очень тонкая актриса: она никогда ничего лишнего на сцене не делала. Никаких отсебятин, никаких резких движений. Она всегда была очень верна автору. Это очень важно. Их трех великих старух Малого театра она была внутренне самая сложная и, может быть, самая богатая. Никогда она не просила ролей.

В "Пигмалионе" она играла роль маман – миссис Хиггинс. Это была англичанка с головы до ног. Я смотрела на нее и каждый раз думала: эта женщина может быть только такой. Лишь иногда у нее рот покривится с юмором – и все понятно. Каждый раз она приносила свой собственный взгляд на роль. Никакого грима, никаких характерных черт она не использовала. Только костюм и внутренний посыл – выражение лица!"

В 1959 г. Всероссийское театральное общество выпустило книгу, посвященную творчеству Е.Д. Турчаниновой и давно уже ставшую библиографической редкостью.

Константин ЦАРЕГРАДСКИЙ

Проходя по Тверской на углу Пушкинской площади у здания, где некогда находился Дом актера, в Большом зале которого без малого тридцать лет назад мне вручали диплом об окончании театроведческого факультета ГИТИСа, я всегда благоговейно останавливался. В бело-розовом доме там некогда жила великая русская актриса Евдокия ТУРЧАНИНОВА. Теперь на ее доме нет даже мемориальной доски…

Словосочетание «старухи Малого театра» появилось в Первопрестольной в середине пятидесятых годов прошлого столетия. Они действительно были долгожительницами, эти почтенные женщины, удостоенные почетных званий народных артисток СССР и лауреаток Сталинских премий. Вождь всех народов считался с мнением театральных небожительниц – Александрой Яблочкиной, Евдокией Турчаниновой и Варварой Рыжовой. К ним вплотную была приближена и Вера Пашенная, которая была на пятнадцать лет младше своих коллег, и они искренне считали ее «девчонкой». Замечательно, что кинематограф смог запечатлеть игру Турчаниновой в нескольких экранизациях спектаклей Малого театра. Поражает внешний вид величавой женщины, какой была Евдокия Дмитриевна, и ее чарующий московский говор, который, кажется, навсегда ушел из нашей жизни.

Турчанинова родилась в Москве 14 марта 1870 года. Прадед девочки совсем юным был вывезен из Турции князем Волконским. Его оставили в России, он женился на крепостной, дети турка стали крепостными и получили фамилию Турчаниновы. Семья жила в «казенной» квартире в доме театральной конторы – небольшая комнатка с большим окном, выходящим на соседний двор в районе Пушкинской площади. Дунечка любила смотреть в окно: за ним всегда что-то происходило. Жилось трудно. Отец был капельдинером, а потом кассиром в Малом театре, поэтому за стены скромной каморки проникали театральные новости: рассказы о пьесах и их авторах, о премьерах и дебютах, о любимцах публики – актерах. «Не знаю, не могу точно определить, когда возникла во мне любовь к театру, – писала актриса в своем дневнике. – Не усмотреть ее истоков – кажется, будто со мной родилась. С детства, не переставая играла с подругами «в театр». И мечтала: буду актрисой».

Долго умоляла девочка родителей, чтобы отдали ее в театральную школу. Вместо этого ее определили в частную гимназию, но окончила она всего пять классов. Ей было пятнадцать, когда к матери обратилась жена одного знакомого офицера с просьбой отпустить Дуню в клуб Ростовского полка сыграть роль молодой девушки в водевиле «Стрекоза». Мать согласилась. Девушка сыграла в этой и еще нескольких пьесах, и все в один голос начали говорить, что ее необходимо учить актерству. И вскоре мечта Турчаниновой сбылась – она поступила на курсы Дарьи Михайловны Леоновой, знаменитой певицы, обладавшей редким контральто. У Леоновой она провела несколько месяцев, а когда в 1988 году при Малом театре открылись драматические курсы, Турчанинову взял в свой класс великий русский актер, режиссер и педагог Александр Павлович Ленский. Евдокия была освобождена от платы за обучение как особо одаренная воспитанница. Лекции по истории культуры, литературе, специальным дисциплинам… Но настоящим учителем в профессии был, конечно, сам Малый театр. Ежевечерне бывая на спектаклях, Турчанинова впитывала мастерство великих актеров – Ермоловой, Никулиной-Косицкой, Южина, Правдина и других корифеев старейшего русского театра. По окончании школы Турчанинову приняли в труппу. Дебют состоялся 12 января 1891 года, когда в бенефисе ведущей актрисы труппы Н.Рыкаловой она сыграла ответственную роль Тани в «Плодах просвещения» Л.Толстого. Но молодую актрису часто назначали на роли старух. Так продолжалось долгих восемь лет, пока с инспекторской проверкой в Москву из Петербурга не пожаловал новый директор императорских театров В.Теляковский. Увидев Турчанинову, спросил заведующего труппой: «Что же это творится в Малом театре: старухи играют молодых, а молодые – старух?»

И судьба Евдокии вмиг переменилась. Она стала играть Лизу в «Горе от ума», Варвару в «Грозе», Марью Антоновну в «Ревизоре». А в «Снегурочке» и в «Свадьбе Фигаро» она могла продемонстрировать свои уникальные вокальные данные. Начало XX века Турчанинова встретила в ранге ведущей молодой актрисы труппы. Когда началась Первая мировая война, актриса вместе с труппой театра часто выезжала на русско-германский фронт, выступала перед солдатами, дежурила в военных госпиталях.

Октябрьский переворот Евдокия Дмитриевна восприняла как неизбежность. Советская власть понимала, что без поддержки мастеров культуры ей не создать государства, с которым бы считалось мировое сообщество. И лучше всего это понимал Сталин. Большой и Малый театры, МХАТ им. М.Горького пользовались всеми привилегиями. Артисты были удостоены высших званий СССР, орденов и Сталинских премий, имели роскошные квартиры, дачи, автомобили, высокие оклады и пользовались спецснабжением. Разумеется, от них требовались лояльность к власти и признание того, что только при советской власти они имеют возможность для творчества. Будучи аполитичной, Евдокия Дмитриевна не вдавалась в подробности политических интриг. Она просто играла на сцене, жила по божьим законам, а на вопрос «Трудно ли было жить в царской России», лукаво отвечала: «Ой, трудно, милок! Купцы нас унижали – они дарили нам золотые кольца и бриллианты».

Когда началась Великая Отечественная война, эти сбережения очень пригодились старейшим актрисам, когда по их инициативе на средства театра была построена эскадрилья самолетов «Малый театр фронту». Их передали N-ской части лично Е.Турчанинова, В.Рыжова и А.Яблочкина. Хотя Евдокии Дмитриевне уже было за семьдесят, она часто выступала на передовой, в госпиталях, поддерживая дух «сыночков родненьких», как ласково называла актриса советских солдат.

Шли годы, но Турчанинова продолжала играть на сцене. В середине пятидесятых годов прошлого столетия в театр был назначен директором один из партийных функционеров. Он издал приказ об увольнении из труппы всех актеров старше шестидесяти лет. Его видите ли не устраивали слишком длительные антракты во время спектакля, когда корифеи Малого, живя по старинке, отдыхая, попивали в гримерных чай из самовара, заедая его домашними пирожками и вареньем. Зрители в это время тоже шли в буфет. И тогда В.Пашенная, Е.Турчанинова, В.Рыжова и А.Яблочкина, надев все ордена, медали и лауреатские знаки, вооружившись тросточками, пошли к Спасским воротам Кремля и потребовали встречи с Ворошиловым. Они не знали, что у власти уже новые люди – Маленков и Хрущев. Их приняли в Кремле и, узнав о причине визита, спросили, а кого они хотели бы видеть в должности директора. Они ответили: «Пусть будет Мишка Царев. Он хоть и с дуростью, но свой. Так уж лучше Царев, чем пришлый варяг». Так Михаил Иванович стал директором Малого театра на четверть века.

Годы брали свое, Турчанинова стала играть меньше, но от активной общественной жизни не отказывалась: часто встречалась со зрителями, консультировала студентов Щепкинского училища, помогала одиноким и бедным актерам. К концу жизни Турчанинова осталась одна, схоронив всех родных, однако, от одиночества не страдала. Ее квартира на Пушкинской всегда была открыта для друзей, коллег и знакомых. Опекала Евдокия Дмитриевна и молодых актеров. Это по ее инициативе в Малом театре тогда существовал обычай – дарить дебютантке после премьеры какую-нибудь безделушку на память: золотые сережки, перстенек с бриллиантом, кулон с изумрудом…

Покинула грешную землю Турчанинова в 1962 году, успев отметить свое 90-летие. С уходом великой актрисы ушла великая эпоха в истории русского драматического театра.

© Издательский Дом «Новый Взгляд»

Если Вы располагаете дополнительной информацией, то, пожалуйста, напишите письмо по этому адресу или оставьте сообщение для администрации сайта в гостевой книге.
Будем очень признательны за помощь.