Ра Мессерер

Ее звали Ра. Звезда немого кино, мать Майи Плисецкой: история славы и трагедии

Отец Майи Михаил Плисецкий родился в Гомеле в 1899-м, воевал в годы Гражданской. Потом был экономический факультет, должности в комиссариатах иностранных дел, внешней торговли.
Мама балерины Рахиль Мессерер родилась в Вильне в 1902 году. Ее сценический псевдоним Ра: это и первые буквы имени, и имя египетского бога солнца.

В 1904-м семья переехала в Москву. (Кроме самой Рахиль прославились сестра Суламифь и брат Асаф. Они блистали на сцене Большого театра, были орденоносцами, что в будущем сильно выручит мать Майи).
В 1925-м Рахиль окончила ВГИК. В тот год на территории Туркестанской автономии образовались две новые советские республики — Узбекская и Туркменская.
Производство новых фильмов, проникнутых коммунистическими идеями, планировали начать во всех республиках. Через картины намеревались просвещать местное население, бороться со средневековыми обычаями, каких в Средней Азии более чем достаточно.
Группа советских кинематографистов выехала в Узбекистан, чтобы стать родоначальниками местного кино. Рахиль оказалась в составе этого творческого десанта. Ее задача — создание узбекской актерской киношколы. Несмотря на то что советская власть в республике на тот момент существовала уже семь лет, все жили по законам шариата. Эти нормы регулировали взаимоотношения между людьми, между мужчиной и женщиной. Ни о какой самостоятельности женщин речь не шла. Показываться на улице они могли исключительно в парандже. А уж выступление на театральной сцене или сьемки в кино считались смертным грехом. В немногочисленных театрах роли женщин играли юноши, как на лондонских подмостках в Средневековье. Было немало прецедентов, когда за попытку женщины выйти на сцену ее забивали камнями или убивали ножом. Словом, местные девушки категорически отказывались учиться у Рахиль актерской профессии. А партия требовала от республик национальных фильмов.

Еще учась во ВГИКе, Рахиль поняла, что в Москве ей придется работать в условиях жесткой конкуренции. В Узбекистане она стала избранной, приглашенной актрисой, ее уважали. Девушка решила играть узбечек сама. Ей хотелось помочь угнетенным женщинам Востока. Волосы у нее были темные, оставалось правильно подвести стрелки в уголках глаз.

Дебютный фильм «Вторая жена» начали снимать в 1925 году. Но вдруг выяснилось, что Рахиль беременна. Что оставалось делать режиссеру? Он отложил работу и решил ждать актрису. Уехав в Москву, будущая звезда родила Майю, оставила ее на попечении мамы и вернулась в Ташкент на съемочную площадку. В сюжете ленты красавицу Адолят, которую играла Рахиль, привели в дом богатого торговца в качестве второй жены. Девушка терпит унижения от старшей супруги, свекрови и побои от мужа. Родив ребенка, она решает вернуться в отчий дом. По шариату это значило опозорить не только супруга, но и собственных родителей. Поэтому отец сам выдает Адолят приехавшему за ней мужу. Она идет с ребенком на руках, а супруг едет рядом на коне и хлещет ее нагайкой. Потом разлучает с ребенком, запирает в подвал, где Адолят гибнет при пожаре. Такая категоричная жестокость сюжета должна была будоражить умы местных зрителей, чтобы они посмотрели со стороны на свои варварские традиции и отказались от них.
Поскольку фильм шел по всему СССР, а героиня Рахиль в нем была жертвой, она мгновенно стала звездой. Русскому зрителю свойственно сострадание. Актрисе приходили трогательные письма с сочувствиями, будто она и есть пострадавшая Адолят. Правда, в самом Ташкенте ее однажды избил неизвестный за прогулку по улице с открытым лицом. Она начала носить паранджу в городе. Девушке стал часто сниться один и тот же сон: у нее отнимают ребенка и шантажируют им.

Приехал супруг. Поскольку он являлся талантливым организатором, а времена нэпа не завершились, Михаил открыл частную киностудию «Звезда Востока». Фильмы на животрепещущие темы стали выходить один за другим.
Жизнь в Ташкенте была насыщенной, но опасной. По ночам басмачи совершали налеты. Поэтому после дюжины картин, из которых сохранились только некоторые, семья Плисецких в 1929 году возвращается в Москву.
В столице на основе расформированного акционерного общества «Межрабпом-Русь» создается советско-германская киноорганизаци Межрабпомфильм(позже киностудия имени М. Горького). Рахиль приглашают на роль Людочки в картину «Сто двадцать тысяч в год». Ее персонаж — девушка из окружения главной героини, изобретательницы, обнаружившей погрешность машины, из-за которой текстильная фабрика терпит убытки. Героиню играет Вера Марецкая. Пока Рахиль работала в Ташкенте, появились новые звезды, новые режиссеры. Впервые ей предложили роль второго плана, что ее обеспокоило. К тому же наступал перелом. Пройдет несколько лет, и немое кино с его нарочитыми ужимками, гримасничаньем останется в прошлом. Многие актеры, привыкшие выражать свои мысли через действия, так и не смогут перестроиться, навсегда останутся в эпохе немого экрана.

Этот переходный для кино период совпал с назначением Михаила Плисецкого руководителем советского треста «Арктикуголь» на норвежском полярном архипелаге Шпицберген.
Как вспоминала Майя Михайловна, в столицу Норвегии Осло в 1932-м ехали поездом через Германию. За год до этого в семье родился ее брат Александр. На перроне в Берлине было много людей со свастикой на рукаве. Они заглядывали в окна купе. Брат испугался и заплакал. В Осло семья увидела магазин, где висели платья и девичьи костюмы, расшитые золотой нитью. Прибывшим из СССР, где все в сером, такая одежда в диковинку. Мама долго на что-то решалась и купила Майе костюмчик, а себе ничего. Только спустя много лет балерина поняла, что у родителей не было больше денег.
В пути на Шпицберген с грудным Александром и 7-летней Майей пришлось пережить в море 8-балльный шторм. По прибытии выяснилось, что новые рабочие и специалисты-полярники не обеспечены даже одеялами. Рахиль организовала группу жен шахтеров, которая шила одеяла из подручных материалов. Потом она получила должность телефонистки, а в свободное время обеспечивала культурный досуг на архипелаге. На самодеятельные концерты, организованные ею, ходили с удовольствием. 8-летняя Майя во Дворце культуры угольщиков исполняла свою первую роль. Это была Русалочка из оперы Даргомыжского. Папа был поражен ее способностями и решил, что в Москве отдаст девочку в хореографическое училище.

В 1936 году семья вернулась в советскую столицу. Михаил Плисецкий теперь возглавлял московское отделение «Арктикуголь».
Еще зимой 1920-го 17-летняя Рахиль отвела 11-летнюю сестру Суламифь в балетную школу Большого театра. Теперь Суламифь была примой советского балета и с гордостью привела дочь сестры Майю Плисецкую в свою альма-матер. В Большом театре ведущим танцовщиком был и Асаф — брат Рахиль и Суламифь.

Весна 1937-го выдалась солнечной. Да и жизнь казалась безоблачной. Рахиль вновь носила под сердцем ребенка. Каждое утро за молодым успешным супругом приезжал служебный автомобиль. Михаила наградили, выделили новую квартиру в центре Москвы. В это время семья Мессерер-Плисецких — на вершине славы.
В МХАТе состоялся семейный бенефис. Показывали отрывки из фильмов с участием Рахиль. Суламифь и Асаф исполняли па-де-де из «Дон Кихота» и свои лучшие сольные номера. Творческий вечер прошел с успехом.

Москва в тот год полнилась слухами о массовых арестах. Но настроение у членов семьи благостное. Михаилу Плисецкому прислали приглашение на два лица на первомайский парад. Место — на боковой трибуне с другими руководителями отраслей, справа от вождя. Это косвенно означало, что туч над ним нет. Поскольку супруга в положении, он решил взять на парад Майю. Она готовилась и 30 апреля засыпала в ожидании праздника. Михаил и подумать не мог, что пригласительный — перестраховка чекистов. Немало чиновников, не дожидаясь ареста, пускались в бега вглубь страны. Плисецкий не бежал. И был арестован в ночь на 1 мая.

Горькую усмешку вызывает тот факт, что сестре Рахиль Суламифь вскоре после ареста Михаила вручили орден «Знак Почета». Типичный прием: одной рукой семью душили, другой — чествовали. Спустя полвека, в 1992–1993 годах, появился доступ к протоколам допросов. Оказалось, придерживаясь своего принципа помогать друзьям в трудную минуту, Михаил взял на работу на Шпицберген людей, которых преследовали за близость к политическому врагу Сталина Зиновьеву. То есть Плисецкий их спрятал. А потом на вопрос, кто их покрывал, они указали на Михаила. Еще добавились фантазии следователей о заговоре против Сталина, подготовке покушения на вождя. Михаил долгое время не подписывал протоколы. В середине июля неожиданно появилась его подпись под признанием. Предположительной причиной этого стал факт рождения его сына 13 июля 1937-го. 22 июля Рахиль вернулась с ним из роддома. 23 июля ей позвонили. Голос в трубке произнес: «Вопросов не задавать! Отвечайте, кто родился?!» Испуганная Рахиль сказала: «Сын». Возможно, самооговор был совершен в обмен на этот звонок и обещание не трогать семью. Но не тут-то было. Более полугода Рахиль оставалась в неведении. Потом сообщили приговор мужу: 10 лет без права переписки.
А в марте 1938-го арестовали ее вместе с грудным ребенком. Была такая практика. В камере Бутырской тюрьмы она сидела с такими же кормящими матерями. Под видом благих намерений матерям давали выкормить своих чад, периодически на допросах шантажируя их отъемом. Актриса через такое уже проходила, но на экране в Ташкенте. И как не вспомнить те страшные сны об отъеме ребенка. Рахиль поставили перед выбором. Или она подписывает показания против мужа, обвиняет в шпионаже, письменно отказывается от него — и она свободна. Или троих крох забирают в дом для детей репрессированных, а ее отправляют в лагеря. Некоторые, здраво рассуждая, подписывали отказ от репрессированных родственников во имя детей. Рахиль решила, что ее показания против супруга могут ему навредить, и не подписала ничего. Она знала, что о Майе и Саше позаботятся сестра и брат. Действительно, Суламифь удочерила Майю. Мальчика забрал к себе Асаф. А Рахиль с грудным младенцем на восемь лет отправили в печально знаменитый АЛЖИР — Акмолинский лагерь жен изменников Родины. По дороге она смогла из вагона-телятника выкинуть записочку: «Едем в сторону Караганды, в лагерь. Ребенок со мной…» И московский адрес родственников: Москва, ул. Дзержинского, д. 23, кв. 3. Женщины-стрелочницы на путях подобрали записку. Она дошла до Суламифь.

Надев свой орден, балерина ходила по кабинетам высокопоставленных чекистов с прошениями. Ездила за тысячи километров к сестре на свидания, пытаясь улучшить условия ее содержания. Однажды после концерта в Кремле на банкете Асаф увидел, что все замерли и затихли. Позади него стоял Сталин, поднял бокал и выпил за его мастерство. Все запомнили это.
Неутомимая Суламифь, пользуясь благосклонностью вождя, добилась перевода сестры на вольное поселение в Чимкент. Душный городишко, полный мух и вони, был для Рахиль за счастье. Потому что это уже не лагерь. В местном клубе она открыла балетный кружок. В одном из спектаклей участвовала и Майя, приехавшая к маме во время каникул. За Рахиль пытались ухаживать ссыльные мужчины, а она верила, что супруг жив. Наконец в мае 1941-го сестра добилась освобождения от наказания. Звезда Ра прибыла в Москву. Ей 39 лет, еще можно возобновить карьеру актрисы. Но партработники киностудий запретили ее приглашать. Только через два десятилетия ранее репрессированные смогут становиться звездами кино. Как, например, Георгий Жженов. А тогда нужно было менять профессию. Тем более началась война.

После первых бомбежек Москвы Рахиль эвакуировалась в Свердловск. Дети были при ней. Удалось устроиться в регистратуру поликлиники и получить рабочие карточки на питание. Но стремилась она в Куйбышев. Там эвакуированной труппой Большого театра руководил ее брат Асаф. Майе нужно было продолжать танцевать. Война войной, но оставаться в профессии необходимо. Из-за эпидемии сыпного тифа выехать туда не смогли. А когда немцев отбросили от Москвы, часть труппы вернулась в столицу. Рахиль с Майей и детьми отправилась туда в сентябре 1942-го. Начинались спектакли военного времени. Не хватало солисток, и Майя стала выходить на сцену. Вскоре получила сольные партии, потом утвердилась в статусе прима-балерины.

Кинорежиссер Василий Катанян, друживший с Майей Плисецкой, вспоминал: «Все перипетии бурной жизни детей Рахили касались ее непосредственно: и триумфы на сцене, и неприятности. Она, например, остро переживала за Майю в 1950-е годы. Майя пишет, что была тогда на грани самоубийства: в течение 6 лет КГБ подозревал ее в шпионаже из-за одной встречи с английским дипломатом, отказывая ей в выезде за границу. Английские, американские, французские импресарио требовали, чтобы гастроли Большого включали балеты с участием Плисецкой, а Госконцерт в последнюю минуту объявлял, что по тем или иным причинам она якобы не могла приехать. Майя пережила эту опалу во многом благодаря моральной поддержке матери».

В 1957-м Михаила Плисецкого реабилитировали. Рахиль узнала, что он был расстрелян 8 января 1938-го, за два месяца до ее ареста. Зачем же тогда от нее требовали показаний против него? Выяснилось, что по делу проходили еще десятки людей. Ее подпись позволила бы следователям потянуть за ниточку и арестовать дополнительную группу невиновных. Ведь после расстрела против Михаила выдвинули новые обвинения якобы по вновь вскрывшимся обстоятельствам. В НКВД искали виновных. Не поставив подпись, Рахиль, думая, что спасает мужа, невольно спасла десятки людей.

Азарий Плисецкий провел с матерью первые три года своей жизни в лагере и ссылке, стал известным танцовщиком и хореографом.
Средний сын, Александр Плисецкий, был солистом балета Большого театра.
Про Майю Михайловну с ее неувядающей красотой и профессионализмом всё известно.
Суламифь Мессерер 7 февраля 1980 года во время гастролей Большого театра в Японии вместе с сыном попросила политического убежища в посольстве Великобритании. С 1980-го — в эмиграции в Великобритании, педагог-репетитор театра «Ковент-Гарден». Возведена королевой Британии Елизаветой в рыцарское достоинство — титул Dame (аналогия титула сэр).
Асаф Мессерер по окончании карьеры танцовщика преподавал за границей — Брюссель (1961–1962), Венгрия, Польша.
Рахиль прожила 91 год, до последних дней заботясь о внуках, племянниках.

Светлая память красивейшей женщине, подарившей Миру великолепную актрису и балерину.

замечательная красавица. Майя Михайловна взяла все лучшее от своей мамы. Но какая страшная судьба! Были ли люди этого поколения счастливы хоть на день, хоть на миг? Может быть своими муками они "оплатили" звездный талант и замечательную жизнь своей дочери, живой легенды, достояния мировой художественной культуры. Светлая им память.